Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

— Ну ладно, разберемся. Меня осенила еще одна классная идея.

— Какая?

— А вот какая: я буду твоим менеджером.

— Ты? — не веря своим ушам, воскликнула Бриджит. — Что ты в этом понимаешь?

— А кто, интересно, представил тебя Авроре? Кто устроил твою встречу с Мишелем Ги? Кто организует тебе фотопробы?

— Ну, если ты об этом…

— Запомни, десять процентов гонораров — мои. Сейчас, правда, это — десять процентов от ничего, но… будем надеяться. По рукам?

— Думаю, можно попробовать, — растерянно согласилась Бриджит. В конце концов, ей было нечего терять, а выиграть она могла многое, поскольку не было другой такой пробивной девицы, как Нона.

Та кивнула, довольная ответом подруги.

— Вон — Люк Кесуэй. Говорить буду я сама. Он — гомик, и это хорошо. Он чересчур привередлив, и это плохо. Если начнет хамить, не обращай внимания.

Люк Кесуэй был невысоким, плотно сбитым мужчиной с коротким ежиком волос. На нем была шелковая рубашка от Версачи, мешковатые джинсы, белые кроссовки и круглые, словно совиные глаза, очки без оправы. В одном его ухе красовались две золотые сережки, в другом — маленький бриллиантик.

Нона представила Бриджит так же, как и в первых двух случаях, расписав ее как величайшую из великих, но Люк на это не клюнул.

— Ладно тебе. Нона, твоя подружка не позировала ни разу в жизни!

— Она — самая крутая в Лос-Анджелесе и в Европе, — не отступала Нона.

Люк вызывающе расхохотался.

— Кончай! Я не вылезаю из Лос-Анджелеса и ни разу ее там не видел. — Бросив на Бриджит проницательный взгляд, он обратился к ней:

— Признайся, ведь ты этим никогда не занималась?

Бриджит нервно провела ладонью по волосам, находясь в замешательстве и не зная, как дальше разыгрывать эту сцену.

— Верно, — призналась она наконец, — никогда.

— Люблю правдивых девочек, — сказал Люк, поправляя на переносице очки, которые то и дело съезжали на кончик носа. — Когда у меня будет время, сделаем несколько фотопроб. Должен признать, ты обладаешь определенным классом.

— Я же говорила тебе! — торжествующе обратилась к подруге Нона.

— Другое дело — проявится ли этот класс на снимке, — продолжал Люк. — В жизни некоторые девочки могут быть безумно хороши, но на снимках превращаются в безжизненных манекенов.

— Когда мы сможем этим заняться? — уцепившись за предоставившуюся возможность, спросила Нона. — Завтра у нее встреча с Мишелем Ги, а Аврора планирует поместить ее на обложку «Мондо».

— На следующие три недели у меня уже все забито, — ответил Люк. — Потом я уезжаю на Карибские острова и буду нежиться в блаженном безделье, валяясь на пляже и глазея на купающихся мускулистых мальчиков.

— О Боже, Люк! — взмолилась Нона — — Ну, сделай мне одолжение!

— Не могу, лапочка, — ответил фотограф, горестно тряся головой. — Занят по горло.

— А если прямо сейчас? — не отставала девушка. — Поехали к тебе в студию и сделаем несколько снимков — пусть даже ночью. Люк, ми-и-иленьки-ий, это так для меня важно! — жалобно пропела она.

— Какая же ты зануда! Ну, в точности как твоя мать, — тяжело вздохнул Люк.

— Нет, большей занудой, чем она, быть невозможно, — серьезным тоном возразила Нона. Он засмеялся.

— Хорошо, твоя взяла. — И, повернувшись к Бриджит, спросил:

— Ты готова?

Еще бы! Вот он — тот шанс, который она так долго ждала!

— Тогда поехали.

— Могу я захватить своего жениха? — спросила Нона.

— Я и не знал, что ты помолвлена.

— Он — просто прелесть. Ты обязательно в него влюбишься, но только не вздумай отбить его у меня!

— Ладно, бери его с собой, если уж так хочешь. Пусть только не открывает рот.

— Какой ты злой. Люк!

— Что ты сказала?

— Молчу.

Студия Люка Кесуэя располагалась в Сохо — рядом с райончиком Трайбика. Бриджит, Нона и Зандино поехали в такси, последовав за Люком, который рванул вперед на собственной машине и немедленно скрылся из виду.

— Класс! — восхищенно проговорила Нона, когда они выбрались из такси. — Люк — самый крутой!

Зандино позвонил у входной двери. Через несколько секунд послышался зуммер и щелчок открывшегося электрического замка. Все трое вошли в открытый грузовой лифт и поднялись на верхний этаж индустриального здания.

— Добро пожаловать, детки, — приветствовал их Люк, стоя в проеме тяжелой стальной двери.

— Мы — здесь! — крикнула Нона. — И готовы ринуться в бой.

— Вижу, вижу, — проворчал Люк, пропуская их в студию огромных размеров.

— Ну и местечко! — присвистнула Бриджит, разглядывая фотографии всех известных ей супермоделей, которыми были увешаны белые стены.

— Кто хочет выпить? — спросил у компании Люк.

— Я не пью, — откликнулась Бриджит, все еще не в силах оторвать глаз от снимков. Она думала, удастся ли и ей когда-нибудь добиться такой же славы, какой пользовались эти девушки.

— А я хочу, — сказала Нона. — Бурбон с водой.

— Слишком взрослый напиток для ребенка, которого я знаю с тех пор, как ему было двенадцать, — пробурчал Люк, подходя к белому бару со стеклянными дверцами.

— А я уже вполне взрослый ребенок, — парировала Нона.

— Да уж, я вижу.

— Кстати, Люк, познакомься с Зандино. Он — мой жених.

Люк обернулся к чернокожему парню.

— Пьешь?

— Кока-колу, пожалуйста, — просиял тот широкой улыбкой.

Люк покосился на африканца.

— Симпатичное платьице, — заметил он.

— Национальная одежда, — пояснил Зандино, продолжая сиять. Нона хихикнула.

— Мы подумали, что мои старики свихнутся, если он придет в этом на сегодняшний прием.

— Чтобы Эффи и Юл свихнулись? Черта с два! — усмехнулся Люк. — Они — самая либеральная пара в Нью-Йорке. И самая интересная.

— Ага, это уж точно, — согласилась Нона. Фотограф вручил гостям напитки, а затем отступил назад и окинул Бриджит долгим критическим взглядом.

— Ладно, — наконец сказал он. — Для чего мы сюда приехали?

— Ты же фотограф, — напомнила ему Нона. Люк пропустил ее реплику мимо ушей.

— Хорошо, детка, — обратился он к Бриджит. — Скинь-ка свои туфельки и встань перед камерой — вон там.

Девушка сбросила с ног «лодочки» от Бланика и встала перед гладким экраном из синей ткани, служившим фоном для съемки.

С помощью пульта дистанционного управления Люк включил стереосистему, и студию наполнил глубокий голос Анни Леннокс.

Теперь, оказавшись наконец, перед объективом камеры, Бриджит вдруг почувствовала, что ее уверенность в своих силах тает, словно сосулька на солнце. Она внезапно ощутила себя неуклюжей и не знала, куда девать руки.

— Главное — расслабься, — велел Люк, заряжая пленку в два фотоаппарата. — Сначала отщелкаем парочку черно-белых катушек, потом — несколько цветных и поглядим, что из этого выйдет. Ничего страшного. Не нервничай, смотри на меня.