Татьяна Коган - Эффект недостигнутой цели

В изобретательности ребятам не откажешь. От такого испытания сломается любой. И он, Руслан, не станет исключением. Конечно, он мог бы сразу рассказать Сомову все, что тот требовал. Но признание должно выглядеть искренним. Будь Бажин изнеженным хлюпиком, крайних мер не понадобилось бы. Но на изнеженного хлюпика он не походил, а значит, следовало придерживаться своей роли. Герои сдаются не сразу, и весьма неохотно. Так тому и быть.

Вода поднялась до середины стопы, и сразу же стало зябко. Руслан только сейчас вспомнил, что куртку оставил в лесу. Первое время из-за прилива адреналина он не чувствовал холода, но теперь по телу прокатилась морозная волна. Сколько они собираются его здесь держать? Вода ледяная, еще чего доброго пневмонию подхватит. Хотя вряд ли… Организм у него закаленный… И тем не менее перспектива долго плескаться в этом «бассейне» его не прельщала.

«Терпи!» – повторил он себе, стараясь не стучать зубами.

Клаустрофобией Руслан не страдал, но этот запертый контейнер наводил на него тоску. И эта чертова боль в боку, становящаяся практически нестерпимой! Он прижал ладонь к больному месту и ощутил под пальцами что-то теплое и липкое.

«Что за?..»

Направил свет и заметил, что толстая черная мастерка порвана чуть выше кармана. А в прорехе виднеется…

Он поспешно задрал худи, с трудом удерживая мобильник трясущейся рукой. В правом боку, под ребрами, алела глубокая колотая рана, из которой сочилась кровь. Так вот в чем дело! Когда он падал со склона, порезался о булыжник, но не придал этому значения – обстановка не располагала.

«Это хреново! – подумал Руслан. – Это очень хреново!»

Он накрыл рану ладонью, но кровотечение не останавливалось. Красные капли просачивались сквозь плотно сжатые пальцы и, стекая на запястье, впитывались в ткань рукава.

Вода поднялась до лодыжек. Теперь Руслана бил настоящий озноб.

«Это из-за того, что я теряю кровь. Нужно с этим что-то делать. Иначе я, чего доброго, не продержусь до их возвращения»…

Он снял мастерку и обмотал ее вокруг талии, крепко связав рукава узлом. Тонкая майка, в которой он остался, плохо спасала от холода, но по крайней мере кровь удалось остановить.

«Ничего страшного, – успокоил себя Руслан. – Деньги, которые я получу, стоят небольшого дискомфорта…»

Однако ситуация явно выходила за рамки «небольшого дискомфорта». Уровень воды поднимался довольно быстро, и он уже не чувствовал ног от колена и ниже. Рана ныла, то почти затихая, то взрываясь резкой болью, мешавшей сосредоточиться. Руслан с ужасом понял, что начинает хуже соображать. Холод и потеря крови делали свое дело.

– Нет-нет-нет! – упрямо забормотал он. – Оставайся в здравом уме!

Он стиснул зубы и ударил кулаком в стену. Нужно продержаться совсем недолго, спасатели скоро придут. Зачем им убивать его? И тут же мозг пронзила отвратительная, недостойная мысль: а что, если он просчитался? Что, если тот, кто ему нужен, действует не один? Вон как слаженно они его отработали. Прямо не секция, а секта какая-то… Если так… Если он допустил ошибку… Значит, он сдохнет в этом вонючем контейнере!

Руслан расхохотался, и эхо десятикратно усилило его смех. Горло сдавила невидимая удавка, дышать стало тяжело. Паника с циничной медлительностью опутывала его, слой за слоем. И в ушах громыхал уже не отзвук его нервного смеха, а чей-то сперва дребезжащий, а затем набирающий силу голос:

– … нельзя выходить за черту! – Железные пальцы сжимают его загривок и тащат, а потом толкают на пол. Он едва не пропахивает носом облезлую паркетную плитку.

– Вот за эту! – Рука надавливает на его макушку и наклоняет к полу, утыкая лицом в меловую линию. – Вот за эту черту ты не имеешь права выходить, пока тебе не разрешили, мелкий ублюдок! Я заставлю тебя стереть ее языком, а потом нарисовать заново, держа мелок в зубах, скотина!

Ему страшно. Ему всегда страшно, когда отец кричит. Со временем маленький Руслан научился терпеть побои и физический дискомфорт, но продолжал бояться этого лишенного сострадания, пробирающего до костей голоса.

Вода поднялась до колен и продолжала прибывать. Все тело мелко дрожало, а зубы отстукивали дробь. Бажин прислушался, надеясь разобрать за шумом реки человеческие шаги. Пора бы ребятам вернуться. Не собирается же Апокалипсис продержать его в этом контейнере до критической отметки? Уже сейчас Руслан с трудом сохранял концентрацию. От холода и потери крови сознание рассеивалось, и все плыло перед глазами. Он прошелся по периметру, с трудом переставляя ноги, прощупал железные стены. Никакой надежды выбраться отсюда самостоятельно. Он видел массивный замок на люке, такой не выбьешь… Да какой там выбьешь! Он ведь даже крышку толкнуть не сможет – не допрыгнет.

Твою же мать! Неужели Руслан действительно ошибся и его не планируют вытаскивать из этого гроба? По крайней мере до того, как он сдохнет, захлебнувшись в ледяной жиже? Потом его достанут и попросту выкинут в реку. Если труп найдут, то криминалисты не обнаружат причин для возбуждения уголовного дела. Вода в его легких соответствует воде в реке, а значит, неудачник просто утонул по собственной глупости. А рана в боку и ссадины оттого, что катился по склону, прежде чем свалиться в реку. Идиот, одним словом. Пусть земля ему будет пухом.

«Нет-нет-нет! Со мной такого не случится!»

Ему почудилось, что невидимый за железными стенами контейнера город показывает хищный оскал, радуясь угодившей в капкан жертве. Чем больше она трепыхается, тем крепче сжимаются зубы.

Руслан заставил себя закрыть глаза и постарался дышать медленнее, чтобы подавить нарастающее смятение. Он переживал и не такое. Он справится!

Помимо его воли в памяти возникла картинка из далекого прошлого…

Ему семь лет. Он один посреди широкой темной улицы. Ранняя теплая осень, но с наступлением ночи стало довольно прохладно. На нем спортивный костюмчик, плохо спасающий от зябкого ветра. Когда отец тащил его к двери, Руслан не успел надеть кроссовки и теперь стоит на мокром асфальте в одних носках, которые мгновенно промокли. Кроны деревьев зловеще качаются, роняя редкие листья. И мальчику кажется, что это не листья кружатся в воздухе, а оторванные куски плоти. Монстры поймали несчастную жертву и разорвали на части. И такая же участь ждет теперь и его самого. Он почти рассыпается от ужаса.

Сегодня он пришел со школы позднее обычного, заигрался с ребятами на карьере. Отец встретил его покрасневшими от гнева глазами. Его правое веко дергалось в нервном тике.