Галимов Брячеслав - Измена Анны Болейн королю Генриху VIII

Наконец, обливаясь потом, он дотащил свою спутницу почти до самого входа в заветные королевские покои, и тут откуда-то вдруг возник плюгавый, сильно нетрезвый джентльмен с козлиной бородкой. Задыхаясь от восторга, он тонким фальцетом пропищал:

– Позвольте сопроводить вас, ваше величество!

– Пошел вон, идиот! – рявкнул на него Генрих так громко, что эхо от королевского голоса разнеслось далеко по залам. Плюгавый моментально исчез, а Генрих, не выпуская руку Анны, ввалился в свои апартаменты, строго приказав гвардейцам у дверей, чтобы никого к нему не пускали.

– Лучше было бы сразу выгнать кого-нибудь из ближних комнат, чем тащиться в другой конец дворца, – ворчал Генрих, усаживая Анну на золоченную бархатную скамью. – Да ведь пришлось бы ставить стражу на входе, иначе каждую минуту нам могли бы помешать.

– Ваше величество… Генрих… Позвольте мне уйти, – Анна, встревоженная и смущенная, попыталась встать.

– О нас болтают бог знает что, а я еще ни разу не держал вас в своих объятиях, – недовольно сказал король, усаживаясь напротив нее и делая ей знак, чтобы она продолжала сидеть.

– До нашей свадьбы осталось совсем немного времени. Подождите, Генрих, – Анна умоляюще посмотрела на него.

– Подождите? Да я ждал уже целую вечность! Ждал решения парламента, решения папы, ждал, когда уедет Екатерина, – дело слишком затянулось. Нет, больше я не хочу ждать; вы прекрасно понимаете, Анна, что свадьба состоится в любом случае, никто и ничто теперь не в состоянии помешать ей. Однако эти приготовления… Судя по всему, они продлятся до зимы, черт возьми! Я не могу столько быть без вас, я вас люблю, я сгораю от страсти, – Генрих поднялся и подошел к Анне.

– Государь! Прошу вас! Генрих! – она беспомощно оглянулась на двери.

Не обращая внимания на ее сопротивление, король заключил девушку в тяжелые объятия и впился поцелуем в ее губы. Она хотела оттолкнуть его, но Генрих повалил ее на лежащую на полу медвежью шкуру и придавил тяжестью своего тела.

– Боже мой! Не надо! Ваше величество! – заплакала она, но Генрих не желал отступать. Он торопливо развязывал и рвал шнурки ее платья, а справившись с ними, быстро раздел девушку, отбросив в сторону ее нижние юбки и рубашку.

– Генрих! – отчаянно воскликнула Анна, в последний раз попытавшись вырваться, когда король привстал, чтобы расстегнуть штаны.

– Люблю тебя, – ответил Генрих, опускаясь на нее, и через несколько минут она вскрикнула, а король с придыханием сказал: – Девственница! – и прибавил: – Была…

Сэр Джеймс излагал королю план первоочередных реформ. Генрих, полуодетый, в широком халате сидел на кресле и рассеянно слушал его.

– Церковная собственность должна перейти под управление вашего величества; монастырское землевладение следует упразднить, а заодно и сами монастыри как совершенно бесполезные и неестественные образования. Землю крестьянских общин, приносящую смехотворно низкие доходы, также необходимо использовать более рационально. Для осуществления всех этих целей, государь, мы наметили состав Особого Комитета, который будет действовать под руководством сэра Арчибальда.

– Да, да! Вы правы, – кивал Генрих, глядя на медвежью шкуру на полу и смятую постель. Леди Анне так и не удалось покинуть королевских покоев до самого утра; Генрих взял ее трижды, прежде чем она ушла от него.

– К сожалению, какое-то количество крестьян лишится своих земельных наделов и, соответственно, нарушится традиционный способ жизни поселян, но без этого никак нельзя обойтись, – продолжал сэр Джеймс. – Когда идет строительство в обжитом месте, то приходится решительно ломать старые обветшавшие здания, чтобы построить новые, удобные и просторные. Возможно, что кое-кто возропщет, но потом все привыкнут к обновлению, и сами будут рады ему. Следует заметить, ваше величество, что Особый Комитет намерен содействовать развитию ремесла и торговли в королевстве; таким образом, крестьяне не останутся без средств к существованию, – у них появится возможность трудиться на мануфактурах, не беспокоясь ни о капризах погоды, ни о состоянии урожая, ни о здоровье домашнего скота. Счастливая и беззаботная жизнь ожидает их: хозяин возьмет на себя всю ответственность за дело, а им останется только получать деньги. Конечно, за эти деньги им нужно будет работать, но разве все мы, начиная с вашего величества, не работаем напряженно во имя процветания нашей страны? Если же человек не хочет в поте лица своего добывать хлеб свой, он нарушает законы и божеские, и человеческие. С такими людьми надо беспощадно бороться: по нашему мнению, государь, было бы очень неплохо принять законы, сурово карающие бездельников и бродяг. Наверно, сколько-то тунеядцев придется повесить, но зато остальные после этого приучатся к труду и будут довольны своим положением… Мы, ваше величество, произвели подсчеты, не оставляющие сомнений, что доходы государственной казны существенно увеличатся в результате осуществления тех мер, о принятии которых я нижайше прошу вас. Благосостояние ваших подданных возрастет, а значит, они будут платить вам еще больше налогов. Оживление и рост ремесла, торговли, финансовых операций приведут к невиданному в истории подъему Англии, – и я глубоко убежден, что в недалеком будущем сам император не сможет тягаться с нами!

– Ну уж! – хмыкнул Генрих. – Тут вы хватили лишку, милорд! Империя огромна и могущественна, нашему маленькому королевству тяжело равняться с ней.

– Ваше величество! Когда вы увидите, как в скором времени преобразится ваше государство, вам не покажутся забавными мои прогнозы, – склонился перед королем сэр Джеймс.

– Хорошо, посмотрим, – пробормотал Генрих.

– Следует ли понимать ваши слова в том смысле, что вы одобряете проект реформ? – спросил сэр Джеймс.

– Да, одобряю, – сказал Генрих, зевая.

– В таком случае, позвольте мне завтра представить вам на утверждение список членов Комитета, а также первый пакет законов, необходимых для проведения реформ, – сэр Джеймс вкрадчиво взглянул на короля.

– Завтра? Так быстро?

– Зачем медлить с хорошими начинаниями, которые на века прославят имя вашего величества, – льстиво произнес сэр Джеймс, склонившись перед королем до пола.

– Но вы забываете, что эти законы надо еще обсудить в парламенте, – напомнил ему Генрих.

– О, ваше величество, после того, как из парламента были выведены смутьяны, заговорщики и горлопаны, можно не сомневаться, что он быстро и без проблем примет любые законы, которые ваше величество сочтет нужным вынести на его обсуждение! – сэр Джеймс тонко улыбнулся.

– Вы правы. Впрочем, у меня и раньше не было особых проблем с ним, – заметил король.