Алексис Винг - Безмолвное море

Казалось бы, благодаря моему заточению я могла бы набраться сил и пойти на поправку, но мне не хотелось ни секунды находиться наедине с собственными мыслями и страхами. Я боялась, что если буду долго сидеть одна, то мне придёт в голову лишить себя жизни. Поэтому я, несмотря на все причитания и негодования Валентины, освободила её от обязанностей и вернулась в покои придворных дам. Оказывается, я отсутствовала всего лишь пару дней, но и этого времени хватило для того, что поползли неверные слухи. Хотя, по мнению большинства, я всё же гостила у своих родственников, в небольшой деревушке недалеко от Йорка. Не знаю, кто поспособствовал таким слухам, но я была им благодарна. Мне хотелось сделать всё, лишь бы можно было забыть о том кошмаре, который обрушился на мою жизнь. И если для этого я должна буду притворяться, даже перед самой собой, то так тому и быть.

Из-за прекрасной погоды гостей развлекали в саду дворца. Были возведены высокие шатры наподобие палаток для того, чтобы королевская чета и их приближённые смогли посидеть в тени и насладиться игрой музыкантов. Кроме того, король нанял несколько новых королевских шутов, которые затеяли настоящее представление – сценку-пародию на каждого члена королевской семьи. Удивительно, но именно шутам позволялось открыто говорить о недостатках их величеств и высочеств, не боясь при этом, что их головы отсекут на плахе. Я сидела между Викторией и Камиллой, позади королевы, которая шушукалась о чём-то с будущей невесткой. Изабелла за это время даже похорошела, её нежная бархатная кожа обрела спелый румянец, а глаза наполнились удивительным блеском. Мне казалось, я знала, в чём дело, но не хотела себе в этом признаваться, так как эти мысли были слишком тягостны для меня. Тео сидел рядом с братом, выпивая слишком много вина для такого времени суток. Он не видел меня или уже забыл о том, что я существую, но это уже не должно было иметь никакого значения для меня. Я пообещала себе, что постараюсь разлюбить этого человека, и, как ни странно, это было не так трудно, как я думала. Несмотря на то, что моя любовь, на мой взгляд, была искренней, я вдруг начала ощущать, что испытываю к этому гнусному человеку лишь ненависть. Он мне опротивел, я не хотела ни видеть его, ни разговаривать с ним, ни, тем более, прикасаться к нему. И сама мысль о том, что я могла когда-то любить его и делить с ним ложе, вызывала у меня рвотный рефлекс. Все эти перемены в моём сердце радовали меня, и я стала надеяться на то, что смогу вскоре окончательно очерстветь и больше не откроюсь ни одному человеку, ведь не желаю губить себя и свою жизнь из-за мужчины.

Чарльз был не по обыкновению весел и разговорчив, всё его внимание было приковано к молодой испанской принцессе, которой, видимо, он тоже был интересен. Они в большей мере общались лишь друг с другом, забывая обо всём остальном мире. Изабелла была, несмотря на молодость, очень умной девушкой, она могла спокойно говорить о политике, религии, увлекалась охотой. Её, наверное, и Тео смог бы полюбить, если бы она была столь же красива, как и я. Но ведь наследника английского престола не покоришь ни умом, ни чувством юмора, ни начитанностью. Для него гораздо важнее были другие качества женщин, которые, мне думалось, он смог найти в новой фрейлине Сесилии. Я успела с ней познакомиться, и, признаюсь, совсем не была ею впечатлена: да, она мила собой, но за скудным умом и неспособностью постоять за себя, я не смогла рассмотреть в ней личность. Видимо, Теодор тоже не искал в этой девушке ничего такого, иначе он бы не стал с ней «возиться». Как мне сообщили, отец Рашель, новой фрейлины, был очень богатым графом на севере страны, который мог по богатству конкурировать лишь с самим королём. Этот факт, быть может, тоже играл на пользу девушке: Генрих должен был обеспечить себе тыл со всех сторон, и то, что его сын соблазнил дочь такого важного человека в королевстве, явно было одной из оборонительных тактик. Но Теодор был то ли глуп, то ли слишком самолюбив, раз считал, что он сам выбрал Рашель себе в любовницы. На самом деле, почти всё в его жизни решалось по прихоти его отца, короля. Жалела ли я его? Нисколечко.

Младший принц, безусловно, видел меня, но он не имел возможности подойти ко мне. Я ведь была не такой уж и важной особой, чтобы он постоянно ходил со мной, подбадривал меня и приходил на помощь. Тем более, у него появилась симпатия к Изабелле. Это ведь впервые, после смерти его жены, когда он обратил внимание на одну из представительниц противоположного пола. Пожалуй, я должна бы радоваться тому, что мой друг смог найти своё счастье. Но я почему-то не могла отпустить тревоги о нём и была уверена, что эта девица не подходит ему и что она сделает ему больно, так же, как сделали больно мне. Поэтому я лишь с досадой наблюдала за тем, как эти двое беседовали друг с другом. Виктория, заметив их необычное «увлечение друг другом», сказала мне на ухо:

– Чую я, подруга, что не принц Теодор женится на Изабелле, а его брат. – Серьёзно проговаривала она, как будто бы зная уже исход дела. Я старалась не подавать виду, что меня как-то заботит эта тема, поэтому, чуть не зевнув, без эмоций спросила:

– Но с чего ты взяла? Ведь короли и принцы не могут выбирать себе жён. Раз уж вышло так, что Изабелла обещана Теодору, то так и будет. – Пыталась убедить свою подругу я.

– Так-то оно и есть, но ведь даже король знает, как непросто угодить его младшему сыну. Он столько раз отказывался от брака! Некоторые даже поговаривают, что у принца Чарльза тёмная душа. – Она вытаращила глаза и таинственно осмотрела по сторонам, боясь, что её, болтушку, услышат ненароком. – У него нет сердца, Адриана. – Чуть было не засмеялась она, но сжала губы, чтобы не сделать этого. Услышав это, я почувствовала, как невольно стискиваю зубы и со злобой смотрю на свою подругу. Но та даже не заметила этого, она перевела свой взгляд на Теодора, и, облизнув нижнюю губу, промолвила не своим голосом: – Вот его брат – совсем другое дело. Он просто идеальный… – С самой настоящей любовью она взглянула на принца, который даже не знал её имени и не желал знать.

Это открытие заставило меня смягчиться и посочувствовать этой девушке, которая, как и я, стала жертвой красивого обольстителя. Конечно, мне хотелось переубедить свою подругу, рассказать ей всю правду о Теодоре, предостеречь её, но я рисковала выдать саму себя и причину моего недолгого отсутствия. И поэтому пообещала себе, что стану защищать Викторию, когда Тео будет представлять угрозу для неё, но не открою ей сокровенные тайны своей души, несмотря на то, что она моя подруга.

После того, как праздник на природе окончился, все отправились на ужин. Я шла со всеми, как вдруг кто-то легонько взял меня за руку и повёл вслед за собой. Это был Чарльз. Даже если бы я шла с завязанными глазами или ослепшая, я бы узнала его. Я помнила его запах, помнила свои чувства при его присутствии. И сейчас, когда он взял меня за руку, я почувствовала, как тронулась неосторожно одна из важных струн моего сердца. Она отдала такое звонкое эхо внутри, что я даже испугалась. Мне вдруг стало так страшно, что я захотела сбежать, но рука не поддавалась моим желаниям: она крепко держала руку Чарльза и не хотела её выпускать. Когда мы отошли на некоторое расстояние от толпы и оказались в коридоре, принц обернулся ко мне и на его лице, наконец, отразились разом все чувства, которые он не мог выразить до этого, так как был занят своей любимой гостьей. Он держал меня за руку, которая уже стала влажной от волнения, и собирался с мыслями, чтобы сказать всё то, что накопилось внутри. От него веяло тёплым воздухом, нежным ароматом каких-то эфирных масел и мёдом. К моему удивлению, во мне пробудилось желание. Но оно не было похотливым и всеобъемлющим, как это было в случае с Тео. Сейчас мне хватило бы даже поцеловать Чарльза. И от неисполнимости этого желания я ощутила леденящую пустоту на губах, которые лишились нежного поцелуя.