Анна Малышева - Западня

Девушку, чью фотографию показывал помощник следователя, никто не опознал.

Рядом с магазином «Коллекционные вина» располагалась булочная. Рядом с кассой располагался киоск «Кодак-экспресс». Помощник показывал продавцам фотографию Ольги, спрашивал о машине. Неожиданно разговорилась женщина из «Кодака»:

— Машину помню и водителя видела. Нет, девушку не припоминаю. А водитель сдал нам пленку на проявку, заказал печать.

— Точно? — впился в прилавок помощник следователя. — Когда это было?

— После первомайских праздников. Да у меня эти снимки остались. Сейчас посмотрю, там на конверте стоит число.

— Погодите… Так он эти снимки не забрал?

— Отказался Сказал, что мы нечетко напечатали.

Качество ему не понравилось, видите ли . Орал, что мы даром берем деньги… Знаток! — иронично заметила она. — Говорил, что не выставляем коррекцию. Знаете, если на каждую пленку мы будем выставлять коррекцию, печать будет стоить не два рубля за кадр, а шесть. У нас просто зарплаты не позволяют так возиться.

Женщина охотно согласилась помочь. Вытащила из угла картонную коробку с разрозненными снимками и конвертами. Покопалась, достала конверт, взглянула в прозрачное окошечко:

— Вот эти. Заказ был сделан четвертого мая Получил он его пятого… То есть не получил, а вернул. Видите, и машина его на снимке вышла. Синяя. Пленку он забрал, а снимки не взял.

Помощник выхватил у нее конверт, прежде всего прочел данные в графе «фамилия»:

— Мула… Муле…

— Мулевин, — вгляделась в свой небрежный почерк приемщица.

— Адрес его есть?

— Адрес на отрывном талоне в мастерской.

Она сообщила ему координаты мастерской. Это была невероятная удача, что называется — негритянское счастье. Помощнику везло, как новичку — он работал всего на четвертом деле.

— Почему же Мулевин не порвал эти снимки? — спросил он, рассматривая фотографии. Они в самом деле не отличались четкостью — контуры размытые, цвета тусклые.

— Стал бы он руки марать! — вздохнула та. — Ка-ак швырнет мне конверт в лицо, ка-ак заорет… «Деньги зря берете! Пожалуюсь!»

— Пожаловался?

— Не знаю. Вряд ли. Да что богатому человеку эта гроши! Пленка-то была на двенадцать кадров, а заказал он всего десять Хотя постойте… Кажется, один снимок все-таки забрал, тут же осталось девять…

Мастерская работала до девяти вечера. Помощник успел заехать туда и разыскать отрывной талон на имя Мулевина. Адреса не было. Зато значился какой-то телефон.

— Валентин Павлович, любуйтесь!

Девять снимков легли на стол следователя. Тот уже выслушал отчет помощника. Поздравлять его не стал — пока не с чем, кроме как со случайной удачей. Балакирев давно привык не радоваться заранее — нервы будут здоровее. Возможно, этот Мулевин вообще ни при чем, подвез как-то пьяную девчонку до дома… Поди докажи, что между ними было что-то еще.

Они вместе рассматривали снимки. На пяти из них фигурировала черная такса. В одном кадре ее поддерживала рука, явно девичья, с намазанными красным лаком ногтями. Еще один снимок, самый первый — синий «Опель-Кадет» и часть улицы. На этом кадре явно попробовали пленку, в таких случаях обычно снимают что попадется. Еще три кадра — картины природы. Грязный песчаный пляжик, озеро, лес на другом берегу. Некий мужчина с банкой пива — не в пляжных трусах, а в деловом костюме. Весьма дородная фигура, одутловатое лицо. Сам Мулевин?

— Хреновые снимки, — заметил помощник.

Балакирев согласился:

— Снимали бы что-нибудь интересное, а то — собаку. Хотя собака тоже пригодится.

— А местность-то знакомая. Валентин Павлович, мне кажется — это Измайловский парк.

Балакирев тоже считал, что это Измайловский парк.

Правда, по куску пляжа трудно было судить. Однако эти американские клены он хорошо помнил. Такие росли по берегам одного из озер в парке. Он сам жил неподалеку от парка, правда, редко выдавалось свободное время, чтобы сходить погулять с внуком. Следователь стал дедушкой в сорок два года и очень этим гордился, хотя видел потомка раз в месяц.

— А это, поглядите-ка — Ватутина? — Помощник показал на единственный снимок, где была запечатлена какая-то девушка. Правда, ракурс был странный — снято со спины. Девица лежала на полосатом красном полотенце, в купальнике. Фотограф явно подошел слишком близко, и поэтому спина получилась уродливо-огромной, какой-то выпуклой. Красноватая родинка под левой лопаткой девушки превратилась в гематому внушительных размеров.

— Постой-ка. — Следователь внимательно рассматривал фотографию. — Знаешь, Юр, это полотенце я уже видел.

Балакиреву не пришлось долго вспоминать, где именно он видел это полотенце. Оно фигурировало на том снимке, который Ольга подарила отцу. Следователь запомнил, что девушка на этом снимке была одета как-то странно — на плечах то ли какой-то цветастый халат, то ли накидка. Оказывается, полотенце. Именно это — красное в белую полосу.

— Ну да, один снимок Мулевин все-таки забрал. Как раз пятого мая. Наверное, сразу оттуда поехали в общагу к ее отцу. Что ж, такой кавалер на «Опеле» не мог дать ей четыреста рублей? Нужно папашу нищего обирать?

— Может, этот Мулевин жмот, — предположил помощник. — Ну что? Звонить ему или сперва найдем его адрес?

— Будем звонить, — решил следователь. — Вряд ли мы его спугнем. Это вам не шпана из подворотни. Такой быстро не спрячется.

Мулевин сам ответил на звонок. Услышал, кто его спрашивает, встревожился, когда упомянули имя Ольги, и попытался задать встречные вопросы. О смерти Ватутиной не произнес ни слова, следователь тоже не стал извещать об этом по телефону. Мулевин то ли ничего не знал, то ли делал вид, что не знает. На встречу согласился сразу, только с одним условием — не вызывать его в РУВД.

— Пойдут сплетни, что у меня неприятности с законом, — невесело пояснил он. — Мне это не нужно. Луч ше бы вы ко мне на дом приехали. Можно и прямо сейчас.

Даже лучше покончить с этим сегодня, чтобы завтра от работы не отрываться.

Немногие соглашались без особой нужды приглашать в дом оперативников. Особенно — состоятельные люди.

Незачем дразнить быка красной тряпкой, показывать свои хоромы. Этот пригласил сам.

— Вряд ли он ее убивал, — заметил Балакирев, когда они ехали «в гости». — Как-то не верится мне в это. Да будь у него рыло в пуху — вспомнил бы о снимках. Забрал бы их. Это же прямая улика, что он водился с Ватутиной.

Куда уж прямее! А ему на это до сих пор плевать. Разве что очень уж крутой клиент попался?

Мулевин жил на Уссурийской улице, рядом с парком Лосиный остров. Новый кирпичный дом стоял в глубине двора. Рядом — охраняемая автостоянка. Единственный подъезд оборудован внушительной дверью с кодовым замком и домофоном. Квартира Мулевина располагалась на шестом этаже. Из ее окон открывался великолепный вид на парк.