Алина Политова - Дороги, где нет бензоколонок

— Может, это и к лучшему? Теперь вам ничего не угрожает, это уж точно.

— Нам-то может и нет… когда я была маленькая, я читала рассказы про зверей, которые становились людоедами и…

— Лыково! — Воскликнул Дима.

Я невольно вжалась в сиденье. Я зажмурилась. Нет, я не зажмурилась. Видела, как проплыла мимо табличка с большими черными буквами "Лыково". Стало тревожно и одновременно как-то… странно. Как будто ностальгия. Как будто я возвращалась домой. Ненавистный, злой, опасный дом — МОЙ дом. Почти вся моя жизнь. Как я узнаю куда ехать дальше, ведь я всего лишь дважды проехала по этой дороге. Туда — и обратно. И кроме этой таблички с названием ближайшей деревни и не запомнила ничего. Но я ошибалась.

— Стой! — Скомандовала я. Дима послушно припарковался на обочине.

Я посмотрела на узкую грунтовую дорогу, робко свернувшую в лес.

— Нужно ехать туда. — Уверенно сказала я. — Дальше дорога будет получше, точно тебе говорю.

Мы свернули на грунтовку, и машина осторожно покатилась по заброшенной дороге. Дорога успела уже сильно порасти травой. Какие-то колючие кусты едва не царапали ветками стекла.

Дима пару раз недовольно что-то буркнул, но я никак не отреагировала. Всматривалась вперед, пытаясь разглядеть начало дороги, настоящей дороги — я была уверена, что она есть! Через пару километров черепашьего хода я уже решила, что ошиблась, ведь вела меня не память, а обманчивая подруга интуиция… но грунтовка неожиданно закончилась, деревья расступились и мы оказались на отличнейшей асфальтированной дороге! С деревьями, аккуратно рассаженными в виде аллеи. О да, это было мой дом… Сердце замерло у меня в груди, когда я увидела перед собой синие решетчатые ворота… Я вспомнила тот единственный раз, когда въезжала сюда. Не чувствуя страха, не предчувствуя ничего…

Сейчас мне было страшно. Но наполовину и торжественно. Да-да, как-то торжественно. На этот раз я въезжала как хозяйка. Когда хозяева клетки ушли — хозяином остается тот, кто живет в ней. Или жил.

— Я не вижу замка, как они открываются? — Почему-то шепотом спросил Дима.

Я вышла из машины и пошла к воротам. Вечерело и дом казался черной глыбой на фоне серого неба. Мрачный, какой-то готический, он напоминал мне остывший труп врага. Поверженного, но кто знает… какой опасностью может грозить его последняя агония. Я остановилась у ворот и долго смотрела на дом сквозь решетку. Как же быстро приходят в упадок дома, в которых никто не живет. Краска на воротах местами облезла. По дорожкам во дворе вольготно расползлась трава. От небольшого фонтана перед фасадом дома остался только затянутый диким вьюнком бортик, да облезлый лебедь, из распахнутого клюва которого когда-то вылетали струи воды. Я перевела взгляд на дом. Парадная дверь наверняка наглухо закрыта — она всегда была закрыта и открывалась только чтобы впустить гостей. Да и то не всех. И тут же на замок. Но там, на заднем дворе, была другая дверь, которую вполне можно было выломать. При мысли о заднем дворе по спине моей пробежал холодок. Я с силой надавила на глаза и сказала сама себе: — Он мертв. А я жива. Я хозяйка и пришла хозяйкой.

Почему-то это помогло. И когда на мое плечо сзади легла рука, я даже не вздрогнула.

— Ворота не закрыты. — Сказала я совершенно спокойно. — Тот, кто был здесь последним, не удосужился повесить замок. Или у него не было замка.

— Такая дикость сейчас идти туда. — Отозвался Дима. — Этот дом… он какой-то пугающий.

Он стоял рядом со мной и судорожно вглядывался в серую громадину. Я взяла его за руку и тихонечко сжала.

— Я читала, что брошенные дома всегда немного угнетают. Это потому, что энергетика веселья, счастья, радости — она очень легкая и рассеивается в течение нескольких месяцев без следа. Но злые эмоции, боль, страх, ненависть — плохое и темное — оно тяжелым грузом оседает на камнях, впитывается ими. И потом очень долго излучается. Годы, десятилетия и даже века. Поэтому пустые дома или старые развалины так пугают. Они пропитаны злом, которое прошло сквозь них. И не помнят радости.

Я посмотрела на него. Он был напряжен, как струна. Не отрываясь плялися на дом, как на какое-то чудовище.

— Господи, Дима! — Я дернула его, пытаясь вывести из ступора. — Я просто шутила, расслабься!

Я засмеялась, надеясь, что он присоединится ко мне, но вместо этого он прошептал:

— Думаю, это и в самом деле так. То, что ты сказала…

— Но ты же не боишься?

— Головой нет. Просто… ладно, если тебе надо туда, открой ворота.

— Вот и славно. Хороший мальчик. — Когда кому-то страшнее чем тебе, это уже перестает быть страшным, сама не знаю почему. Наверное все дело в ответственности. Я открыла ворота, стараясь не замечать отвратительный ржавый скрип. На ум стали приходить просмотренные когда-то ужастики, но теперь это только веселило. Мир состоит из штампов и аминь. Почему-то пришло в голову, что следующим штампом будет, то, что главные герои, не смотря на зловещие знаки, все равно на ночь глядя ломятся в дом с привидениями, будто напрашиваясь на неприятности. Но нет, постойте — нам ничего не грозит, ведь я сама привидение этого дома. А мой потерянный возлюбленный, утопивший меня недавно — главный убийца и отрицательный герой. Теперь дом не казался мне таким уж грозным. Теперь он был испуганным маленьким мальчиком, который за все свои провинности может быть жестоко отшлепан. Но нет, дом, не бойся меня. Я не стану наказывать тебя. Пока еще я не придумала как.

Мы поставили машину возле трупика фонтана. Дима предложил загнать ее за дом, чтобы не было видно с дороги, но я не дала ему сделать это. Машину и правда надо было спрятать, позже я придумаю куда, но уж точно не на задний двор. Уж поверьте мне — не туда. Я попросила Диму взять пакеты с заднего сиденья. Пока он возился, я еще раз бросила взгляд на мертвый дом с мутными стеклами окон и решительно двинулась в сторону заднего двора. Как все безнадежно изменилось, вымерло здесь… даже не верилось, что когда-то здесь без перерыва кто-то шнырял. То гости, то садовник со своими инструментами и горшками с рассадой, то кухарка выходила поиграть с собакой, то какие-то рабочие… Здесь были собаки… кстати, что они сделали с ними? Тоже убили? Или отвязали их и псы убежали в лес?

И еще всегда было светло. В этом время, когда опускались сумерки, вокруг дома зажигались красивые фонари. Я нашла их глазами. Они были так же мертвы, как и все остальное здесь.

— Ты разбираешься в электричестве, Дима? — Спросила я его. — Я думаю, тут все работало от какого-нибудь своего генератора, ведь нет никаких проводов, видишь? А как-то работало. Мы могли бы включить электричество.