Филлис Уитни - Грозовая обитель

Росс взглянул на него с нескрываемым раздражением.

— Неужели вам не кажется смешным и нелепым тот факт, что все это, — он широко взмахнул рукой, будто очерчивал непомерную величину состояния Оррина Джадда, — попадет в руки неопытной девушки двадцати трех лет?

— Если вам это не нравится, вы всегда сможете уволиться, — с невинным видом посоветовал ему Бут, явно наслаждавшийся возможностью уязвить Росса

На какое-то мгновение Грейнджер онемел от негодования. Бут пожал плечами, улыбнулся и вышел из комнаты. Прежде чем Росс снова обрел дар речи, мистер Помптон прокашлялся и обратился к Камилле:

— Если желаете, я готов встретиться с вами, как только приведу бумаги в порядок. Существуют некоторые юридические процедуры, через которые предстоит пройти. Я могу сам сделать заявление для прессы и оградить вас от общения с репортерами.

Камилла поблагодарила мистера Помптона и, когда он ушел, с тяжелым сердцем повернулась к Россу, который выглядел до того разгневанным, что она не знала, как себя с ним вести.

— Я не буду произносить приятных речей, — заявил он. — Разумеется, я увольняюсь. Уверен, вы найдете других советников, работать с которыми вам будет спокойнее, чем со мной. Постараюсь через неделю-другую полностью исчезнуть из поля вашего зрения.

Гневное осуждение, с каким Росс отнесся к ее решению, показалось Камилле настолько несправедливым, что ей не хотелось позволить ему уйти, пока она не предоставит каких-либо доводов в свою защиту.

— Хотите прочесть письмо дедушки? — предложила она Россу.

Он покачал головой.

— Нет, благодарю покорно. Уверен, что это письмо написано слабым, смирившимся с поражением стариком, а не тем Оррином Джаддом, которого я знал много лет. Никакое письмо не изменит моего отношения к тому, что он сделал.

— Но я и не рассчитываю на это… — начала Камилла, но он не стал ее слушать. Росс Грейнджер быстро вышел из комнаты, как бы боясь окончательно утратить контроль над собой.

Оставшись одна, Камилла села за стол и посмотрела на портрет дедушки. Она чувствовала себя растерянной и опустошенной. Все оказалось труднее, чем она ожидала. От былого радостного возбуждения не осталось и следа. Только Бут хоть как-то поддержал ее и попытался скрыть разочарование. Летти советовала ей уехать. Гортензия была вне себя от обиды и негодования. И даже Росс, не являющийся членом семьи, дал волю своему раздражению.

Она ощущала себя беспомощной и непоправимо одинокой. Слезы потекли у нее из глаз, прежде чем она нашла в себе силы, чтобы попытаться справиться с ними; Камилла бессильно уронила голову на руки.

В таком положении и застал ее Росс, вернувшийся в библиотеку. Он стоял у стола, пока она безуспешно старалась вытереть с лица слезы.

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Вам придется встретиться с репортерами. Они не удовлетворены сухим отчетом Помптона. И что еще хуже — сейчас с ними беседует Бут, он только их раззадорит. Газетчики хотят видеть вас только вас, и не следует осуждать этих людей за то, что они хотят добросовестно выполнить работу.

Камилла посмотрела на него с паническим страхом.

— Но… что я им скажу? Я… сама плохо ориентируюсь в сложившейся ситуации. К тому я, наверное, ужасно выгляжу.

В глазах Росса неожиданно вспыхнул веселый огонек.

— В этом вы правы, — подтвердил он, — Нос у вас покраснел, а глаза опухли. Но что тут удивительного, если вы только что вернулись с похорон своего дедушки? Стало быть, вид у вас подходящий. Так я могу их пригласить?

Какой он все-таки грубый и нечуткий. По лицу Росса Камилла поняла, что он приведет репортеров, согласится она их принять или нет. Ей совсем не хотелось обращаться к нему с просьбой, но не могла же она встретиться с ними одна!

— Побудьте, пожалуйста, здесь, пока я буду с ними говорить, — взмолилась она.

— Хорошо, — уступил он. — Но учтите: вы теперь владелица состояния Джадда — вам за него и отвечать. Чем скорее вы возьмете бразды правления в свои руки, тем лучше.

Заметив, что она еще не пришла в себя, Росс несколько смягчился.

— Послушайте… расслабьтесь. Сядьте сюда, спиной к свету. Вот так-то лучше. А теперь вы должны несколько раз глубоко вздохнуть и, главное, вести себя естественно. Что бы вы им ни наговорили, это не принесет большого вреда. Ужасна сама сложившаяся ситуация.

Когда он пошел за газетчиками, Камилла поймала себя на том, что изо всех сил сжимает подлокотники кресла. Потом с облегчением отметила, что вместе с боссом в библиотеку вернулся Бут; за ними следовали пять или шесть репортеров.

— Зачем ты согласилась? — прошептал Бут, садясь в кресло неподалеку от Камиллы. — Еще пара минут — и я бы спровадил этих гостей.

У Камиллы уже не было времени ему отвечать. Репортеры окружили ее, с цепким любопытством присматриваясь к деталям обстановки и к самой Камилле.

— Какие чувства испытывает единственная наследница Оррина Джадда? — спросил один из них.

Камилла знала, что ее губы задрожат, если она попытается улыбнуться; поэтому ответ прозвучал сухо:

— Могу только надеяться, что оправдаю оказанное мне доверие.

Вопросы следовали один за другим. Почему Оррин Джадд остановил свой выбор на Камилле, если никогда раньше не приглашал ее в Грозовую Обитель? Правда ли, что несколько лет назад он лишил наследства ее мать? Чем досадили ему другие члены семьи, если он обошелся с ними подобным образом? Правда ли, что Камилла служила гувернанткой?

Репортеры и не пытались проявить вежливость и такт, они ее не щадили. После одного из особенно бесцеремонных вопросов, почувствовав, что Бут вот-вот сорвется, Камилла взяла его за руку, чтобы удержать от необдуманных действий. Росс, стоявший спиной к камину, как прежде мистер Помптон, не принимал участия в разговоре и не делал попыток прийти ей на помощь.

Когда Камилле задали несколько вопрос сразу, она подняла руки в знак протеста.

— Я еще многого не знаю. Возможно, будет лучше, если я расскажу вам о том, как я здесь оказалась.

Газетчики слушали и исправно записывали в блокноты простой и бесхитростный рассказ о событиях, произошедших с того момента, как мистер Помптон посетил ее в доме на Грамерси-парк. Все, что она им сообщила, было правдой, хотя о многом она умолчала. Камилла и намеком не обмолвилась об атмосфере, царившей в Грозовой Обители. Промолчала о том, что сказал ей дедушка. Не упомянула о его письме. Конверт лежал у нее на коленях, и, когда Камилла непроизвольно касалась его руками, ей на память приходило содержание письма, и это придавало новоявленной наследнице дополнительные силы.