Никогда не будем вместе - Саня Сладкая
Он был прав. Лицо горело, и я с трудом сдержалась от резкого ответа. Я снова сглупила, повела себя как маленькая девочка, которая боится каждого шороха, прячется от каждого осуждающего взгляда. А почему, спрашивается? Почему я, словно заговоренная уперлась в единственную иллюзию, которую придумала, чтобы жизнь скучной не казалась? Придумала Богдана, придумала любовь к нему и схожу с ума. Театр одного актера. Неблагодарное растрачивание времени и сил в пустоту.
Как и прежде, тону в самообмане, а за спиной — живой человек, пусть резкий, наглый, но он никогда не врал, не врал с самого начала. И сейчас он говорит прямо все, что думает. От его рук исходит пьянящий жар, а горячее дыхание обжигает шею. Не знаю почему, но кожа покрылась мурашками, а холодный, морской ветер больше не пробирает до костей. Саша замер в ожидании, и на секунду мне показалось, что я слышу биение его сердца. Оно бьется и замирает так же быстро как мое. И я все-таки решилась.
— А знаешь, в чем-то ты прав. Все это время я обманывала себя и жила глупыми мечтами. Не знаю, зачем ты появился в моей жизни, но, наверное, так нужно. Только не думай, что я поверила твоим словам про «встречаться» и все такое, просто…
— Ни слова больше, иначе совсем запутаешься.
Вот так просто оборвал на полуслове. Будто ему совсем неинтересно знать, о чем я, черт возьми, думаю!
В голосе Александра послышался смех, я хотела запоздало возмутиться, но не успела — наши губы слились в поцелуе.
Глава 24
Интересно, он все это заранее спланировал, или все произошло случайно? Я приподнялась на локтях и сладко потянулась в постели. Тело полностью расслабленно, в голове необычная легкость, а рот невольно растягивается в глупой улыбке. Да какая разница? Мы оба знаем, что продолжения не будет. Ведь это не нужно ни ему, ни мне. Как я и предполагала — чемоданов в коридоре нет. Саша тихо собрался и уехал в аэропорт, оставив меня досыпать. Глухо тикают часы на стене: 8:30. Нужно срочно подниматься и бежать к себе — Виталик обычно спит до 10 утра, но на душе уже кошки скребут. Надо же, как я вообще смогла взять и уйти в чужой номер вот так просто — словно безрассудная, ничего не понимающая малолетка? Вот что случается, когда хочется новых эмоций или просто забыться.
Со вздохом, я поднялась с постели и только сейчас заметила на подушке вдвое сложенный листок: «Ты прекрасна. Теперь тебе от меня не спрятаться».
Записка от счастливого маньяка, не иначе. Но грех жаловаться, ведь он был великолепен. Наглый, самоуверенный и дерзкий — все это лишь ширма, его верхняя «кожа», защитная оболочка, за которой скрывается совсем другой человек. Оставшись наедине, Саша показал свое настоящее лицо. Он гладил меня с нескрываемым трепетом, целовал каждую клеточку тела так медленно, что от нетерпения хотелось вцепиться в его волосы и губы. Хотелось кричать «быстрее!» и извиваться всем телом так, будто меня ласкают не пальцы, а огоньки пламени.
Прелюдия была настолько долгой, что под конец мне хотелось просто лежать, раскинув руки и не двигаться. Он доводил меня до исступления, искусно мучил до тех пор, пока не перехватывало дыхание, а затем отступал. Отступал, чтобы начать свою пытку заново. Сумасшедший. В его холодных, голубых глазах бушевала буря, но в какой-то момент они потемнели, превратились в грязное, беспощадное море. Но он продолжал пристально смотреть на меня, словно боялся, что я внезапно исчезну, растворюсь как призрачная дымка в его руках. Не знаю, что именно меня зацепило — его тело или взгляд, который намертво врезался в память и заставлял вновь и вновь вспоминать прошедшую ночь. Несомненно, лучшую ночь за последние несколько скучных, ничем непримечательных лет.
Все еще витая в облаках, я со второго раза «попала» в босоножки и, обернувшись на всякий случай (вдруг что-то забыла?), открыла дверь номера. Что ж, все кончилось, пора уходить. Возможно, мы больше никогда не встретимся, но так даже интереснее. «Даже если у тебя была только одна цель — я, я ни о чем не жалею и не хочу ничего менять».
— Так я и знал.
Резкий мужской голос пригвоздил ноги к полу, и я с трудом заставила себя поднять глаза. Богдан. В помятой, наспех застегнутой гавайской рубашке и белых, мятых шортах. На подбородке вчерашняя щетина, в глазах смутная тревога и…кажется, злость. На пол глухо упала соломенная шляпа Марго — Богдан отпихнул ее в сторону ногой и шагнул в дверной проем, заталкивая меня обратно в номер.
— Что-то случилось?
Глупее вопроса и не придумать, но это первое, что пришло в голову. Я нерешительно улыбнулась, гадая, что на него вдруг нашло. — Мне нужно к Виталику, наверное, он уже проснулся.
— Да неужели. Знаешь, иногда я думаю, что Марго права, и ты строишь из себя стеснительную тихоню. А на самом деле ты совсем другая. Так ведь?
Я не могла поверить в то, что все, что сейчас происходит — реальность. Богдан смотрел на меня тяжелым взглядом, «играл» желваками и дышал как разъярённый бык.
— Тебе что, на самом деле нравится этот психолог? Ты переспала с ним? Ну, что молчишь?!
Он схватил меня за плечи и приблизился к лицу так близко, что перед глазами поплыли темные круги.
— Неужели не видишь, что он тобой пользуется? Нужна была на одну ночь и все! Где вообще твои мозги?! С годами только деградируешь!
— Но…ты что, совсем спятил? — я изумленно вздернула брови, пытаясь сообразить, что теперь делать, — следил за мной, зачем?
— Я следил? — Богдан немного опешил, но быстро взял себя в руки, — даже не думал! Просто шел мимо, и надо же, какой сюрприз! Наша Ника выходит из чужого номера, счастливая и довольная как слон! Вы что, специально договорились здесь встретиться? Он ведь не мог случайно сюда прилететь!
— И почему же не мог? — я не смогла скрыть издевки, ситуация стала меня забавлять, — именно так все и произошло. А где Марго, наверное, уже на пляже, тебя дожидается?
— Да какая разница. Я же говорил тебе, что она больше для меня ничего не значит. На это у меня свои причины. А ты…как ты можешь так нагло смотреть? Ты вообще пользуешься рабочим положением и занимаешься своими личными делами, вместо того, чтобы следить за несчастным больным ребенком!
— Знаешь, что!
Не выдержав, я оттолкнула Богдана и немного перевела дух. Он был слишком близко, так неприлично близко,
