Энн Стюарт - Красив и очень опасен

Тьернан и сам не заметил, как последовал за густым шлейфом ее волнующих духов. Шон с Мабри куда-то отлучились, и он знал, что в ближайшие часы ожидать их возвращения не приходится. Впрочем, их появление его не пугало. Присутствие зрителей ничуть не страшило.

Кэссиди возилась в кухне, и Тьернан остановился в тени дверей, наблюдая за ней, как проделывал довольно часто, дожидаясь, пока его заметят.

Кэссиди была одета в нечто длинное и цветастое, ее рыжие волосы свободно рассыпались по плечам. Она была босиком. На глазах у Тьернана она приподнялась на цыпочки и потянулась к верхней полке; Тьернан с интересом разглядывал, как обрисовались под тонкой тканью ее пышные бедра, как колыхнулись груди. Да, настоящая женщина — роскошная и желанная. Он сгорал от желания сжать ее в объятиях, почувствовать под руками это необыкновенное, возбуждающее и влекущее тело. Давно он уже не прикасался к женщине, слишком давно.

Тьернан не шелохнулся и не издал ни звука, и все же Кэссиди вновь каким-то непостижимым образом почувствовала его присутствие. Она обернулась и, словно кролик в клетке удава, уставилась ему в глаза; Тьернан нутром ощутил, как нарастает в ней страх. Однако в следующую минуту Кэссиди сумела овладеть собой и горделиво вскинула голову. На шее ее билась тоненькая жилка, и Тьернан с трудом подавил желание впиться в нее губами.

— Вы все-таки решили принять его приглашение, — заявил он. Бесстрастно и спокойно, почти равнодушно. Кэссиди невольно попятилась.

— А что, разве это запрещено? — с вызовом спросила она.

Вырез был слишком глубоким. Тьернану видны были полушария ее сочных грудей, нервно вздымающихся при каждом вздохе. Он позволил себе улыбнуться.

— Это зависит от того, насколько вы любите рисковать.

Даже в сумраке кухни было заметно, как побледнело лицо Кэссиди.

— О каком риске вы говорите? — недоуменно спросила она. — Не хотите же вы сказать, что Марк убил…

— Мою жену? — Брови Тьернана причудливо изогнулись. — О, нет! Марк не из тех, кто способен поднять руку на детей или на женщину. Нет, мой друг даже мухи не обидит.

— Откуда же, в таком случае, мне грозит опасность?

— От меня, — преспокойно ответил Тьернан.

Кэссиди вновь попятилась, но остановилась, наткнувшись спиной на буфет. Тьернан же, не в силах удержаться от искушения, сделал несколько шагов навстречу. Раз уж Кэссиди решила принять приглашение Марка Беллингема, так пусть отправляется на встречу с его, Тьернана, вкусом на губах, с воспоминанием о его прикосновении к ее телу, о ледяном ужасе от исходящего от него жара.

Обеими руками он прикоснулся к плечам Кэссиди, сперва довольно нерешительно, но затем взялся уже уверенно и твердо. Неожиданно для себя Кэссиди вдруг ощутила себя удивительно хрупкой, да и сам Тьернан понимал: ему ничего не стоит, усилив хватку, раздавить эти кости. Он был дьявольски силен и, сознавая это, использовал свою силу.

Вот его пальцы скользнули ниже, и по телу Кэссиди пробежала дрожь. Она стояла, потупив взор, словно не хотела, чтобы Тьернан разглядел в ее глазах ужас. Однако Тьернан мог и не глядя в глаза понять ее состояние. Ее страх он ощущал всей кожей, чуял его, вдыхал. И он понимал: страх этот замешен на неодолимом влечении, которое питала к нему Кэссиди.

Он наклонился и прильнул к ее устам. Так, помада, аромат зубной пасты, а вот и желание! Он мягко, но настойчиво впился в ее рот, и губы Кэссиди невольно раскрылись под его натиском.

Тьернан провел руками вниз по ее рукам, от плеч до кончиков пальцев, а затем, взяв Кэссиди за запястья, заставил ее обнять его за шею, одновременно всем телом прижимаясь к ней. Ощущение оказалось настолько сильным и сладостным, что Тьернан с трудом удержался, чтобы не застонать. Тем не менее он настолько умело держал себя в руках, что в течение всего времени, пока длился их поцелуй, из груди его не вырвалось ни звука.

Если поначалу Кэссиди дрожала от страха, то теперь пробежавшие по всему ее телу мурашки означали нечто иное, и Тьернан понял это по тому, как набухли соски ее грудей, а и без того мягкие губы стали еще более податливыми. Кэссиди слабо застонала — то ли страстно, то ли протестующе, и Тьернан воспользовался этим; его язык раздвинув ее губы, еще глубже проник в ее рот, вынуждая Кэссиди принять его. Либо повернуться и бежать. Даже сейчас, чувствуя, как напрягается все тело Кэссиди в его крепких объятиях, Тьернан нетерпеливо ждал ответа. Сам он желал ее настолько страстно, что поневоле вспомнил о сладкоголосых сиренах, заманивших в смертельную ловушку спутников Одиссея. Именно таким был для него зов тела Кэссиди, манящий Тьернана раствориться в его душистой пышности, утонуть в жаркой сладости и начисто позабыть о кровавом кошмаре, который преследовал его, не отпуская ни на миг.

Тьернан был разгневан не на шутку. Кэссиди все-таки вновь удалось пробиться сквозь его броню. Он долго ее преследовал, загоняя в самый угол, пытаясь выяснить пределы ее терпения, однако жертва сама превратилась в охотника и показала зубы. И вот теперь его тело била мелкая дрожь, и сам он сгорал от безумного желания.

Тело Кэссиди источало аромат секса и обмана. На губах ее ощущался вкус любви и верности. Тьернан обеими руками зарылся в роскошную гриву ее огненных волос, наслаждаясь их пышностью. Губы его словно растворились в губах Кэссиди. Никогда еще Тьернан не получал такого наслаждения от поцелуя.

А ведь, целуя Кэссиди Роурки, он и вправду наслаждался. Наслаждался ощущением вспыхивающей в ней страсти, нарастающей готовности уступить и отдаться его ласкам. Да, Тьернан уже понимал, что может в любой миг овладеть ею. Может проникнуть руками за низкий вырез, обхватить тугие груди, нащупать затвердевшие соски. Может уложить ее прямо здесь, на старый линолеум, сорвать платье, трусики и овладеть ею. Грубо, страстно и неистово. И знал: Кэссиди не скажет ни слова. Только заплачет, но в конце концов испытает наслаждение.

Зато потом сбежит. Навсегда исчезнет из его жизни. Нет, еще слишком рано, нельзя этого допустить.

Он выпустил ее, внезапно и резко, затем отступил на шаг, пытаясь как можно быстрее отдалиться от сладкого вкуса, жаркой плоти и дурманящего аромата. Кэссиди смотрела на него во все глаза. Выглядела настолько потрясенной, что Тьернан порадовался, что настолько искусно раскусил и предугадал ее чувства.

В следующее мгновение веки Кэссиди мелко задрожали и тут же сомкнулись, а из груди вырвался глухой стон; отчаянный стон, способный растопить даже каменное сердце.

Да, сейчас это было бы проще простого. Он мог легко, без малейшего сопротивления со стороны Кэссиди овладеть ею. И Тьернана так и подмывало уступить искушению и сделать это. Желание, огнем полыхавшее в его чреслах, было настолько неистовым, что Тьернану пришлось призвать на помощь всю свою недюжинную волю и противостоять ему. Ах, как же его тянуло к этой женщине!