Екатерина Сереброва - Нотариус

Вся надежда внезапно оказалась исключительно на актерский талант Коновалова. Но на сей раз бизнесмену было куда выгоднее сохранить для родных Александра выбранную версию, которая оригиналу уступала совсем не во многом.

Отправив Сонечку в ее комнату, Саша поспешил разыскать Тёму. Только шагнув в коридор, в открытую дверь гостиной он сразу и нашел его, но не в лучшем состоянии. Артем и Илья яро спорили о чем-то – по обрывкам фраз не разобрать: младший Коновалов при этом вжался в спинку дивана, выставив перед собой, словно щит, ноутбук, а Тёмка нависал над ним сверху, глаза его опасливо сверкали. Александр бросился, было, остановить племянника – еще пара минут, и тот набросится на Илью, но его остановила легшая на плечо рука. Остапенко с удивлением обнаружил, что Коновалов-старший наблюдал за юношами у стены, будучи абсолютно хладнокровным и невозмутимым.

– Я бы не селил их в одной комнате, – лишь обыденным тоном заметил он.

– Артем сейчас побьет вашего сына, – как ребенку, втолковал ему Саша.

– Драка их и рассудит, – флегматично бросил бизнесмен. – Они полярно разные, конфликтов не избежать.

– Вам не тревожно за сына?

– Нет, – удивился Семен Викторович. – А должно? Он взрослый мальчик, пусть учится. Признаться, я даже буду рад, если ваш племянник преподаст ему урок, – понизив тон, заявил он. – Мой Илюша не умеет драться, – совсем шепотом добавил Коновалов.

Воистину, его меры воспитания поражали воображение.

Тёмка, между тем, уже схватил Илью за волосы. Тот отставил ноутбук, протяжно взвыв, и начал брыкаться ногами.

– Идемте, – бросил Коновалов, увлекая Александра за собой и претворяя двери.

Они вновь разместились на веранде.

– Не знаю, как вам удается сохранять спокойствие, когда там ваш ребенок, – искренне не понимал Саша, наливая себе чая.

– Вам естественно испытывать желание защищать и оберегать своего ребенка – у вас ведь дочка, – миролюбиво разъяснил Коновалов, внимательно наблюдая за ним. – С сыном нельзя допускать постоянного своего участия и опеки, иначе вырастишь слюнтяя.

– У вас с Ильей не вышло, – констатировал Александр, сознавая, что это звучит жестко.

– Издержки моей работы и не только, – пожал плечами Коновалов. – Ваша дочь – прелестное создание.

– Она у нас большая умница, – скромно добавил Александр. – Но лучше бы ей не сталкиваться ни с вами, ни с Ильей.

– Пожалуйста, я и не думал вмешиваться, – развел ладони Коновалов. – Указания по поводу Артема? – было неясно, иронизирует бизнесмен, или обращается к Саше без сарказма.

– Артем сам себе указание, – буркнул Остапенко, желая прекратить бессмысленный разговор.

***

Вопреки мнению родителей, Соня вовсе не была пай-девочкой и зубрилой. Учеба в лицее с углубленным изучением иностранных языков и развитым направлением филологии давалась Софье легко и непринужденно, как шнурки завязать. Литературу она обожала и действительно много читала, дома была послушна, мила и обходительна, но не зря же Сонечка надоумила маму и папу сплавить ее подальше, чтобы жить самостоятельно.

Она была хорошей, старательной и практически без изъянов до своих тринадцати лет, пока вдруг однажды не поняла, как тяготит притворяться чужим себе человеком, будто скрываться за несвободной личиной. Софье требовался всплеск новых эмоций, встряска, и она вдоволь получила ее за год в общежитие. Соня больше не убивалась из-за четверок вместо пятерок на учебе, лишь бы не потерять гордость родителей, и отличные оценки стали появляться у нее сами по себе.

Софа сохраняла прежнюю модель поведения скорее по привычке и из нежелания расстраивать папу, которого любила чуть больше мамы. Давно уже опротивели розовые простыни, цветастая занавеска, разве что мишки вызывали приятные воспоминания. Но святая святых – ее спальню, так оберегаемую отцом – Соня не решалась поменять даже сама.

Высунувшись в окно второго этажа, Софья покрутила колесиком зажигалки, поднесла ко рту сигарету и затянулась, медленно и с наслаждением выпуская колечки дыма. Эту приятную для нее привычку она приобрела вдали от родительского контроля, не собиралась с ней расставаться, полагая, что так Соня приближается к независимости, свободе духа и воли – вот и курить она начала добровольно, не спросив ничьего разрешения или согласия. Чем не удавшийся маленький бунт? Софа с непривычки, конечно, не стала бы так открыто и явно курить дома, но, во-первых, Тёмыч ее рвение ко взрослости поддержал, а во-вторых, на даче данный факт наверняка останется незаметным.

Так что Соня могла вдоволь ощутить себя полноценным членом общества, взрослым и самостоятельным.

Была, однако, одна проблемка, не дающая Соне покоя и жутко мешающая при откровенных разговорах с подружками: она стеснялась парней и не умела кокетничать с ними, общаться. А как хотелось не отставать от сверстниц хотя бы в вопросах флирта и дружбы и не смотреть с завистью на старшеклассниц, вволю гуляющими с ребятами в открытую!

Едва услышав о взрослом сыне Семена Викторовича, Софья воспряла духом: а что если Илья – и есть ее судьба? Не просто первый парень, но, может, и жених? Сотрудничество отца с самим Коноваловым – известным в городе богачом – само по себе большая удача. Как его только угораздило связаться с таким авторитетным человеком? Соня, признаться, иногда считала папу примером классического неудачника, но сейчас готова была гордиться и признать свою ошибку. Если еще и Илья окажется подходящим для нее кавалером, то она, для радости родителей, будет учиться старательнее прежнего. Лишь бы обрести, наконец, раскрепощенность с достойным парнем.

Соня навела марафет и поторопилась спуститься в гостиную. Но уже на пороге той комнаты столкнулась со взвинченным Тёмкой. Он перехватил Софью за руку и с силой потащил прочь.

– Эй! – возмутилась она, вырываясь.

– Ты с этим придурком общаться не будешь.

– Вот еще! Моя дача, и пойду, куда захочу! – Соня обошла кузена и прямиком ринулась в гостиную.

Артем только всплеснул руками и вернулся назад.

Илья показался ей довольно симпатичным, да и возраст вызвал у Софьи одобрение. Чуть женственные черты лица не были ей по душе, но это был единственный видимый недостаток юноши. Опрятный, только помятый слегка, в одежде, подобранной со вкусом (а не в том, что выбрала мама или дико несоразмерной). А вот на скуле назревал синяк. И губу Коновалов странно покусывал.

Соня обернулась на Тёмку, уже подозревая, почему он ее выводил.

– Ты подрался с нашим гостем? – возмутилась она. – Что за манеры?