Анита Шрив - Роковая связь

— Ты его не находила? — с облегчением закончил он. — Это список жертвователей для ежегодного бюллетеня.

Мэг вынула из сумки первую коробку обезжиренного йогурта из дюжины купленных ею и прищурилась.

— И еще была одна видеозапись. Точнее, она все еще есть.

— Видеозапись чего?

Мэг стряхнула с плеч пиджак, и он упал на кухонный табурет. Ей и в голову не пришло бы повесить его в шкаф.

— Произошло нечто… потенциально очень опасное. Мэг надорвала фольгу на крошечном контейнере с йогуртом и принялась изучать содержимое баночки, как будто подозревала, что ее могли надуть.

— Я думаю, тебе стоит на это взглянуть, — продолжал Майк. — Это важно.

— Ну, если ты настаиваешь…

Пока они вместе шли по коридору, Майк уже сожалел о том, что запихнул камеру под диван. Извлекая ее оттуда, он пояснил:

— Я не знал, кто пришел.

— А что, к нам постоянно кто-то вламывается без стука? — съязвила Мэг. — Особенно по вторникам?

Майк опять вставил провода в соответствующие гнезда.

— Приятного тут мало, — предостерег он.

— Что на пленке?

— Дети, — ответил Майк. — Дети, которые занимаются… — Он замолчал, споткнувшись на слове, которое ему почему-то было трудно произнести в присутствии жены. — Они занимаются сексом, — собравшись с духом, закончил он.

— Дети из Авери? — уточнила Мэг. — Откуда у тебя эта кассета?

— Мне ее дала Кася. А ей — Арлен.

Майк молча смотрел, как Мэг касается йогурта в ложке верхней губой. В другой ситуации он нашел бы это ужасно эротичным, но сейчас он был совершенно невосприимчив к эротике любого рода. Мэг пять раз в день съедала маленькую порцию еды и один раз (за обедом) большую он подсчитал, что йогурт является порцией номер три.

В коробочке обезжиренного персикового йогурта было всего шестьдесят калорий, и Мэг старалась растянуть удовольствие.

— Что ж, поехали, — вздохнул Майк.

Он перемотал пленку на начало, и перед ними замелькали уже знакомые ему кадры — девушка грациозно отвернулась от все еще одетого высокого парня к коренастому и полностью обнаженному. Второй просмотр оказался ничуть не легче первого. Майк опять отметил, что лиц, по крайней мере, в начале, на пленке нет. В кадре были только плечи и все, что ниже.

— О господи! — произнесла Мэг, опуская ложку.

В ее голосе не было возмущения. Это было очень тихое «о господи!». Так же тихо она могла произнести «черт!». Майк понял, что ему не удалось подготовить ее к тому, что ей пришлось увидеть.

— О господи! — повторила она спустя несколько секунд.

Обнаженный парень склонился к соску девушки, а высокий юноша уронил джинсы на пол. Девушка встала на колени и потянулась к промежности высокого парня. Мэг прижала пальцы к губам.

— Я выключу, — сказал Майк, наклоняясь вперед.

— Нет, подожди, — остановила его она.

Майк опять принялся высматривать детали, которые могли бы подсказать, когда именно разворачивались данные события, — календарь на стене, раскрытый дневник на столе, — но камера так быстро и так неловко металась между участниками, что больше ничего нельзя было понять. Ему вновь пришлось бороться с приступами подступающей к горлу тошноты.

Они слушали стоны парня на кровати и наблюдали за исполнительским мастерством девушки.

— Это ужасно, — произнесла Мэг.

— Она совсем юная, ты не находишь? — спросил Майк.

— Девятый класс. Третья футбольная команда.

— Сколько это лет?

— Четырнадцать, пятнадцать…

— Ты знаешь, как ее зовут?

— Нет.

Мэг уже сидела на краешке дивана. Она наклонилась вперед и уперлась ладонями в колени. Эта поза могла означать как восхищение, так и попытку защититься от того, что она увидела. Там, где обычно появлялись Вольф Блитцер и Джим Лерер,[15] теперь весь экран был занят изображением Сайласа Квинни.

Мэг повернулась и внимательно посмотрела на мужа.

— Ты влип в крупные неприятности, — произнесла она.

Лаура

В мой самый первый день в Авери родители оказались очень не в восторге от моей соседки по комнате. Она вела себя весьма странно, всячески пыталась им понравиться, но сразу было видно, что ее радушие напускное. Понимаете, что я хочу сказать? Я думаю, она старалась произвести впечатление, привлечь к себе внимание. Но с моими родителями у нее номер не прошел. Я потом узнала, что они даже хотели перевести меня в другую комнату. Но в девятый класс набрали много учеников, и администрация ничего не могла поделать.

Собираясь в Авери, я знала, что мне придется искать общий язык с множеством совершенно посторонних людей. Я считала, что готова к этому, и с нетерпением ожидала возможности продемонстрировать свои коммуникативные навыки. Но к ней я оказалась абсолютно не готова.

В тот первый день она явилась в комнату раньше меня. Она заняла лучшую кровать и выбрала лучший стол. Это было еще ничего, я иного и не ожидала. Хотя, если бы первой пришла я, то оставила бы ей и лучший стол, и лучшую кровать. Но не все такие, как я. Когда мы вошли, ее кровать была уже накрыта огромным пуховым одеялом, поверх которого были разбросаны сумочки и туфли, пар десять, не меньше. Я не умею отличать дизайнерские сумочки от поддельных, но сразу поняла, что они кожаные и очень высокого качества. Позже мама по телефону назвала их дизайнерскими. В Авери вообще никто не носит сумочки, не говоря уже о дизайнерских. У всех рюкзаки. Шкаф моей соседки был так забит одеждой, что для туфель и сумочек места уже не оставалось, поэтому она, в конце концов, запихнула их под кровать, к леденцам.

Мы все держим леденцы под кроватью. Если они лежат столе, значит, ими может угощаться кто угодно, но запасы под кроватью трогать нельзя.

В тот день я немного нервничала, потому что впервые уехала из дома. Я, конечно, бывала в лагерях, но это не в счет. Она сразу же предложила мне косяк. Я была в шоке, потому что еще никогда не пробовала марихуану, даже в руках ни разу не держала. Мне тогда было четырнадцать лет. Я отказалась. Она закурила прямо в комнате, а я подумала: «О боже, нас исключат раньше, чем мои родители доберутся домой». Я не знала, что делать. Поэтому я просто встала и ушла на прогулку. Я гуляла, пока не решила, что могу вернуться в комнату, ничем не рискуя.

На следующее утро, когда я проснулась, она была в панике, поскольку не знала, что надеть. Она примеряла шмотки и срывала их с себя. Как по мне, она выглядела классно в любой одежде. Моя соседка была очень красива: длинные белокурые волосы, огромные зеленые глаза и идеальной формы нос; очень стройная, не костлявая, а именно стройная. Она в самой обычной майке смотрелась бы великолепно.