Нора Робертс - Покорение Сюзанны

— Здесь дед рисовал.

Простое сообщение захватило и ее внимание, и интерес.

— Ты хорошо его знал?

— Сомневаюсь, что вообще существовал такой человек.

Холт подошел и открыл мансардное окно.

— Он приходил и уходил, когда считал нужным, возвращался сюда то на несколько дней, то на долгие месяцы. Иногда я сидел здесь, наблюдая за его работой. Когда ему надоедало, что я слоняюсь рядом, он отсылал меня гулять с собакой или в деревню за мороженым.

— Половицы по-прежнему заляпаны красками.

Не сумев удержаться, Сюзанна наклонилась и коснулась пятна на полу. Потом посмотрела вверх, перехватила взгляд Холта и все поняла. Внук любил своего деда, и эти масляные следы служили более ярким напоминанием, чем сам дом.

Сюзанна, вставая, протянула Холту руку и переплела свои пальцы с его. И тут заметила портрет.

Прислоненный к стене холст был заключен в старую декоративную раму, изображенная на нем женщина через плечо взирала прямо на Сюзанну глазами, полными тайны, печали и любви.

— Бьянка, — прошептала Сюзанна, слезы вновь грозили пролиться. — Так и знала, что Кристиан должен был нарисовать ее. Не мог не нарисовать.

— Я сомневался, что это ее портрет, пока вчера не увидел Лилу.

— Кристиан так и не продал его, — пробормотала Сюзанна. — Сохранил у себя, потому что эта картина — все, что осталось от возлюбленной.

— Возможно.

Холт поежился от того, насколько полно совпали их мысли.

— Придется поверить, что между ними что-то существовало. Только я не понимаю, как это может приблизить к изумрудам.

— Но ты поможешь.

— Я же сказал, что помогу.

— Спасибо.

Сюзанна повернулась к Холту. Да, он поможет, поверила она, и не нарушит обещания, независимо от того, насколько сильно вся эта история его раздражает.

— Единственное, о чем прошу, — принеси портрет в Башни, чтобы все домашние смогли увидеть. Это будет многое значить для всех нас.

По настойчивой просьбе Сюзанны они прихватили и Сади. Псина разместилась в кузове позади, ухмыляясь на ветру. Добравшись до Башен, Холт и Сюзанна тут же заметили расположившихся на траве Лилу с Максом. Фред, узнав машину, рванул через газон и неуклюже затормозил, когда из пикапа проворно выпрыгнула Сади.

Задрожав всем телом, песик робко приблизился к ней. Собаки тщательно обнюхали друг друга. Затем, махнув хвостом, Сади надменно пересекла лужайку и глянула через плечо, посылая Фреду зашифрованный приказ следовать за ней.

— Похоже, старина Фред влюбился с первого взгляда, — прокомментировала Лила, направляясь с Максом к автомобилю. — Интересно, куда ты пропала?

И погладила Сюзанну по плечу, безмолвно сочувствуя по поводу звонка Бакса.

— Дети дома?

— Нет, пошли в деревню с Меган и ее родителями, чтобы помочь Кевину выбрать сувениры до отъезда.

Кивнув, Сюзанна взяла Лилу за руку:

— Ты должна кое-что увидеть.

Отстранившись, указала на машину. Через открытую дверь Лила заметила картину и стиснула ладонь сестры.

— О, Сюзи.

— Знаю.

— Макс, ты видишь?

— Да.

Профессор нежно поцеловал Лилу в макушку, глядя на портрет женщины, являвшей собой точную копию его возлюбленной.

— Очень красивая дама. Это работа Брэдфорда.

Потом взглянул на Холта и пожал плечами:

— Я несколько недель изучал манеру письма вашего деда.

— И все это время ты скрывал полотно, — возмутилась Лила.

Холт проигнорировал обвиняющий тон:

— Не знал, что это Бьянка, пока вчера не увидел тебя.

Лила затихла, изучая лицо внука Кристиана:

— А ты не такой противный, каким хочешь казаться. У тебя слишком ясная аура.

— Оставь в покое его ауру, Лила, — смеясь, попросила Сюзанна. — Надо показать тете Коко. О, не хочется, чтобы Слоан с Мэнди прервали медовый месяц.

— Их не будет всего лишь две недели, — напомнила Лила.

Две недели. Сюзанна изо всех сил удерживала улыбку, пока Холт нес портрет в дом.

Коко заплакала в тот же момент, как увидела картину. Но это была ожидаемая реакция. Холт установил полотно на лучшее место в гостиной, Коко устроилась в кресле, хлюпая в носовой платок.

— После стольких лет. Снова вернуть ее частичку в этот дом.

Лила погладила тетю по плечу.

— Бьянка всегда присутствовала здесь.

— О, конечно, но получить возможность взглянуть на бедняжку, — засопела Коко. — И сравнить с тобой.

— Кристиан, должно быть, очень любил ее.

Кики с увлажненными глазами уткнулась в плечо Трента.

— Бьянка выглядит именно так, как я себе и представляла, и смотрит именно так, как той ночью, когда я почувствовала ее.

Холт стиснул руки в карманах:

— Послушайте, давайте отбросим эмоции и séance в сторону, вам ведь нужны изумруды. Мне необходимо узнать все факты, если хотите, чтобы я помог.

— Séance, — осторожно промокнула глаза Коко. — Надо провести еще один. Повесим портрет в столовой, сосредоточимся, глядя на него, и нам наверняка повезет. Мне надо срочно проверить астрологические диаграммы.

Коко вскочила и поспешно вышла из комнаты.

— С места в карьер, — проворчала Сюзанна.

Трент кивнул:

— Чтобы не дискредитировать Коко, будет лучше, если я проинформирую Холта более общепринятым способом.

— Пойду сварю кофе.

Сюзанна бросила на картину последний взгляд и направилась в кухню.

Трент сообщит Холту не слишком много нового, размышляла она, перемалывая кофейные зерна. Брэдфорд уже знает о легенде, о проведенных ими исследованиях, об опасностях, которым подверглись сестры. Вероятно, внук Кристиана сможет внести свою лепту, учитывая профессиональную подготовку, которой они не обладали. Но испытывает ли потомок художника хоть частичку интереса, обуревавшего все семейство?

Сюзанна верила, что эмоциональный стимул может изменить жизнь и что без душевной вовлеченности ничего путного не достигнуть.

Холт страстный человек. Но распространяется ли его страсть на что-то большее, чем примитивное вожделение? Не к ней, конечно, заверила она себя, тщательно отмеряя кофе. Насчет возможного романа она сказала именно то, что думала. Никогда больше не позволит себе влюбиться.

На самом деле Сюзанна боялась, что Холт прав. Оставалось только надеяться, что у нее хватит сил сопротивляться или хотя бы не вовлекать сердце в сексуальные игры. Нет ничего постыдного ни в желании, ни в стремлении к ласкам. Вероятно, отдавшись Холту, она сможет доказать себе, что не такая уж никчемная в постели.

Боже, как же хотелось снова почувствовать себя женщиной, снова испытать взрыв освобождающего наслаждения. «Мне почти тридцать, — подумала Сюзанна, — и единственный мужчина, с которым я была близка, нашел меня совершенно неинтересной в постели». Как долго еще придется гадать, так ли это?