Нора Робертс - Покорение Сюзанны

— Бакс звонил. Мой бывший муж.

Чтобы успокоиться, Сюзанна начала бродить по комнате.

Холт изучал кончик сигареты, внушая себе, что ревность абсолютно неуместна.

— Похоже, он все еще волнует тебя.

— Один звонок по телефону. Один! И я вернулась под его власть.

Она произнесла это с горечью, какую Холт не ожидал, но он промолчал.

— Ничего не могу сделать. Ничего. Он собирается на две недели забрать детей. А я не в состоянии помешать ему.

Холт нетерпеливо фыркнул:

— Ради Бога, вся эта истерика только из-за этого? Из-за того, что дети пару недель проведут с отцом?

И с отвращением отбросил сигарету. «Подумать только, а я так о ней волновался».

— Перестань изображать злопамятную жену, детка. Он имеет право.

— О да, имеет.

В голосе слышалось такое отчаяние, что Холт вздернул голову.

— Что и написано в бумагах. Он сам сочинял их, чтобы гарантировать себе отцовские права. Конечно, в документе нет ни слова о том, что он должен любить их, или заботиться о них, или изо всех сил стараться вырастить без злобы. Что должен поздравлять их с Рождеством или с днем рождения. Именно это Бакс и сказал мне по телефону. В соглашении не говорится о его обязанности посылать сыну и дочери поздравительные открытки. Зато там зафиксирована моя обязанность отдавать детей, как только ему в голову придет такая блажь.

Слезы снова угрожающе подступили к глазам, но Сюзанна решительно сморгнула. Плач в присутствии мужчины никогда не приносил ничего, кроме оскорблений.

— Думаешь, я расстроена из-за себя самой? Меня-то Бакс больше не сможет ранить. Но мои малыши не заслуживают того, чтобы стать орудием мести, раз уж, по его понятиям, я заплатила гораздо меньше того, что он хотел.

Холт почувствовал, как убийственный холод запылал в душе.

— Он здорово поиздевался над тобой, не так ли?

— Не в этом дело. Алекс и Дженни — вот главное. И теперь я должна как-то умудриться убедить их, что отец, который месяцами не снисходил до общения с ними, который с трудом переносил их присутствие, когда мы жили под одной крышей, вдруг вознамерился забрать их на замечательные двухнедельные каникулы.

Внезапно обессилев, Сюзанна пригладила волосы.

— Я пришла сюда не для того, чтобы откровенничать об этом.

— Да, не для этого.

Немного успокоившись, Холт закурил новую сигарету.

Если не занять чем-то руки, он снова дотронется до нее, и неизвестно, сумеют ли они справиться с собой.

— Я не вхожу в твою семью, поэтому в полной безопасности. Так что смело вываливай на меня все, не опасаясь, что потеряю покой и сон.

Сюзанна слегка улыбнулась.

— Может, ты и прав. Извини.

— Мне не нужны извинения. А что дети чувствуют к нему?

— Он для них незнакомец.

— Значит, ничего и не ждут. Мне кажется, с твоей помощью они могут воспринять поездку, как приключение… иначе он и дальше будет с успехом жать на нужные кнопки, ведь когда бывший муженек использует детей, чтобы добраться до тебя, то попадает прямо в яблочко.

— Я и сама уже пришла к такому же выводу, просто выплеснула на тебя избыток огорчения.

Сюзанна снова попробовала улыбнуться:

— Хотя обычно выливаю расстройство на сорняки.

— Уверен, поцелуи со мной сработают лучше.

— Это совсем другое.

Холт отбросил сигарету и поднялся. Черт с тем, сумеют или не сумеют они справиться с собой.

— И это все, что пришло в голову?

— Что-то я сегодня немного не в себе. Холт… — забормотала Сюзанна, очутившись в крепких объятиях.

— Правда?

Прикусил подбородок, потом губы.

— Не хочу, чтобы ты меня держал.

Но хотела, слишком сильно хотела.

— Очень жаль.

Сильными руками Холт притянул упрямицу ближе.

— Ты просил меня приехать, чтобы…

Сюзанна потрясенно охнула, когда он прихватил зубами мочку уха.

— … чтобы показать работу своего дедушки.

— Угу.

Нежная кожа пахла горным воздухом высоких утесов… переплетаясь с ароматами моря и диких цветов, и горячего летнего солнечного света.

— А еще просил приехать, чтобы снова прикоснуться к тебе. Так что совместим приятное с полезным.

— Мне не нужна интрижка с тобой.

Однако вопреки сказанному подняла лицо, чтобы встретиться с настойчивыми губами.

— Мне тоже.

Холт передвинулся и слегка сжал пухлую нижнюю губу.

— Это просто… ох… химия.

Тонкие пальчики запутались в жестких волосах.

— Конечно, — выдохнула Сюзанна, когда грубые мозолистые ладони пытливо заскользили под ее рубашкой. — Это ни к чему не приведет.

— Уже ведет.

Он был прав. На одно короткое мгновение Сюзанна позволила себе упасть в поцелуй и мужской жар. Она жаждала кого-то или чего-то. И, если уж нельзя получить утешения или сострадания, возьмет страсть. Но чем больше брала, тем больше тело жаждало недосягаемого, чего-то такого, что невозможно себе позволить, как неуместно снова ощутить забытые потребности.

— Слишком быстро, — задохнулась Сюзанна и попыталась вырваться. — Извини, если своим поведением создала впечатление, что посылаю путаные сигналы.

Холт не сводил с нее взгляда, глядя прямо в виноватые глаза, собственное тело содрогалось.

— Уверен, что сумею разобраться.

— Не хочу начинать чего-то, что не смогу закончить.

Сюзанна облизнула согретые им губы:

— У меня сейчас слишком много обязанностей, слишком много проблем, чтобы даже помышлять о…

— О романе? — закончил Холт. — И все же придется.

По-прежнему не сводя с нее взгляда, зарылся пальцами в роскошные волосы.

— Согласен, сделаем паузу на несколько дней. Я в состоянии и потерпеть, пока не получу того, чего жажду. А жажду я тебя.

Нервная дрожь пронеслась по ее позвоночнику.

— Тот факт, что я нахожу тебя физически привлекательным, не подразумевает, что готова прыгнуть в твою постель.

— Да мне по барабану, запрыгнешь ты, вползешь или упадешь туда. Способ выберем позже.

И пока недотрога не придумала, как обозвать его, Холт усмехнулся, легонько чмокнул ее и отстранился.

— Ну, а теперь, раз все улажено, пойдем, покажу тебе портрет.

— С чего ты решил, что все улажено… какой портрет?

— Сначала взгляни, потом сама скажешь.

Холт направился на чердак, Сюзанна, разрываемая любопытством и яростью, следовала за ним. Единственное, в чем она была уверена — при каждой встрече с Холтом Брэдфордом ее эмоции словно катались на американских горках, а ведь все, что ей нужно в жизни — приятная, ровная, не осложненная потрясениями дорога.

— Здесь дед рисовал.