Элен Гремийон - Кто-то умер от любви

Речь шла о 1933 годе, я это проверила.

Если Луи было тогда 12 лет, значит, сейчас ему около пятидесяти четырех.

Видимо, его в самом деле звали Луи, а ее — Анни; этот человек не лгал, он всего лишь скрывал часть правды — ту часть, которая могла причинить боль.

Итак, нужно искать некоего Луи пятидесяти четырех лет; это уже кое-что, хотя с такой малостью далеко не уйдешь.

Единственным разумным вариантом я считала поиски деревни Н. Интуиция подсказывала мне, что и эта буква не взята с потолка, но бессмысленно ломать голову, если не знаешь больше ничего.

Там кто-нибудь наверняка назвал бы мне имя местного врача или хозяйки галантерейной лавки тех лет, а если и не назвал бы, то всегда можно обратиться в мэрию. Я просмотрю книгу актов гражданского состояния, найду нужное имя и запросто доберусь до этого Луи. И уж тогда вытрясу из него все, что он знает, — пусть расскажет мне свою историю, глядя в глаза; посмотрим, так ли она правдоподобна.

Прошло около двух недель, и я снова убедилась, что не все в этом доме идет гладко. На этот раз я увидела во дворе машину хозяина. Обычно он уезжал в редакцию до моего прихода.

Похоже, от деревни Н. до Парижа можно было добраться машиной меньше чем за два часа. Иначе месье М. (неужели — мой отец?) не мотался бы ежедневно из дома на работу и обратно. Далековато, конечно, но вполне реально.

…Жак остался в «Лескалье». Чтобы содержать в порядке дом, пока мы не вернемся, — так она мне объяснила. Из-за хромоты его не призвали в армию. Раз в неделю он приезжал в город (или, по его выражению, «на север»), чтобы сообщить мне новости о родителях, но я никогда его не видела, только слышала его голос внизу.

Принимая во внимание этот оборот — «на север», — можно было исключить район к северу от Парижа и сосредоточить поиски на юге, востоке и западе от города.

Если я там ничего не найду, тогда придется искать на севере.

И еще вполне возможно, что Жак, усердный трудяга Жак, по-прежнему живет на вилле, надеясь на возвращение хозяев. Вот кто поможет мне найти Луи. И даст другие недостающие сведения.

Я купила в магазине дорожную карту и очертила на ней полукруг к югу от Парижа, на расстоянии примерно двух часов езды. Увы, сектор поисков оказался довольно-таки широким.

Вечер за вечером я ломала глаза, изучая карту при слабеньком свете прикроватной лампочки; деревень с названиями на «Н» было пруд пруди, понадобится много месяцев, чтобы все их объездить. Я уныло взглянула на свою лампу. Перед той первой ночью, которую Никола провел у меня, я ввинтила в цоколь более слабую, более «романтичную» лампочку. Лучше бы я оставила прежнюю — мощную, матовую, безжалостно выявлявшую все недостатки; может, тогда мы не занялись бы любовью, а мне теперь легче было бы читать эту распроклятую карту с мелкими буковками, скачущими перед глазами. Я посмотрела на свой живот, и мне стало стыдно, как всегда, когда меня одолевали дурные мысли: прости, маленький, я счастлива, что ты существуешь!

Внезапно громко заверещал дверной звонок.

Никола? А кстати, его имя тоже начинается с буквы Н.

— Камилла, открывай, мы пришли! У нас полно всяких вкусностей… И выпивки!

Это явились мои подруги: очень похоже на них — свалиться как снег на голову. Я еще не сообщила им главную новость — боялась, что не хватит сил отстаивать свое решение. Но теперь, когда оно было окончательно принято и когда Никола сказал все, что о нем думал, я могла рассказать и им тоже. Очень хорошо, что они пришли. Вот как раз и поговорим; они, конечно, будут ругать меня за то, что я пустилась в эту авантюру одна, но не пощадят и Никола, а мне будет приятно слушать, как они его поносят.

Подружки чуть с ума не сошли от радости: «Ну, наконец-то! Мы тебя не оставим! Мы тебе поможем! А имя ты уже выбрала?» В шесть рук они восторженно оглаживали мой живот. Подружки мои дорогие… вы самое лучшее, что есть у меня в жизни.

Из нас четверых двое шампанского не пили — я по понятной причине, а Шарлотте оно просто не нравилось. «Нет, единственное, что я люблю в Шампани, это деревянные церкви».

— Деревянные… что???

— Деревянные церкви. Построенные целиком из дерева. Они чудесные, от них веет теплом и уютом, прямо как от швейцарских шале. Такие есть только в Шампани, да и то не больше десятка.

Ай да Шарлотта, вечно она выдаст какую-нибудь сногсшибательную информацию!

…Мне было хорошо, я с удовольствием вдыхал запах дерева, свойственный этой церкви.

Господи боже, ну конечно! Вот она, главная зацепка, которой мне не хватало!

Деревня Н. находится в Шампани. На юго-востоке от Парижа. И меньше чем в двух часах езды на машине.

Шарлотта так никогда и не узнала, что она для меня сделала. И пока мои девушки с упоением перемывали кости «этому гаду Никола», я смотрела на них с восторгом. Теперь Луи от меня не уйти.

На следующий день, с утра пораньше, я попросила нашу юную стажерку Мелани разыскать в Шампании деревни, где имелись деревянные церкви.

Вскоре она принесла мне список: ни одно название не начиналось на букву Н.

Был вторник, и тщетно я читала и перечитывала полученные письма: прошлое оставалось за семью печатями.

«Ровно в пять часов я услышал скрежет ключа в двери женской камеры. Мы были свободны, нам не придется платить своими жизнями за чужие поступки. На улице стояла непроглядная темень, и прямо с порога нас осыпала холодная морось. Мы направились к моему дому. Поспать нам уже не удастся, но если Анни захочет, она успеет немного отдохнуть. Анни прижалась ко мне, обняла за спину, а я обхватил ее плечи. Никогда еще мы с ней так не ходили; я чувствовал себя непобедимым.

Комар даже не проснулся. Мы прошли в мою комнату и легли на кровать. Я был готов заняться любовью и начал было целовать Анни, но она легонько оттолкнула меня и села на постели, прислонившись к стене. Ей хотелось сделать это со своим мужем, а не просто с мужчиной. Этот довод меня не смутил; я сказал ей, что долго ждать не придется, можно пожениться хоть сегодня вечером: я попрошу отца Андре, и он нас обвенчает, даже если мы явимся без предупреждения. Отец Андре был священником в нашей деревне.

И тогда она будет счастлива и успокоится, и мы будем любить друг друга, и вместе поедем за Луизой — как муж и жена, как ее родители, — если я не против, если захочу взять на себя роль отца.

Я смотрел на Анни, ставшую вдруг такой неприступной. Никогда не подозревал, что она настолько религиозна. Еще вчера меня удивил вид распятия у нее в комнате.