Инна Бачинская - Магия имени

Шибаев смотрел на нее и думал, что они затеяли глупую игру, что Инга не умеет врать и жизненный опыт у нее такой, как будто бы она жила в вакууме, несмотря на торговую специальность. Больше всего ему хотелось дотронуться до нее, притянуть к себе, потереться носом о ее макушку и сказать:

– Дурочка ты моя родная, что же ты со мной делаешь? Ты-то ладно, у женщин все навыворот, начитаются романов да насмотрятся фильмов, а там какая-нибудь «Пантера» или «Крылатая ведьма» мстит за убитого жениха, сворачивает челюсти, дерется ногами, сверкает шикарными туалетами на приемах, запросто убегает от погони, и думают, что все именно так и происходит на самом деле. И я тоже… хорош! Планы дурацкие строю… Детский сад! А ведь было убийство!

– Не грусти, – говорит Инга, почувствовав его настроение, – выкрутимся! – Она увлечена и радостно возбуждена.

– А как ты узнала, что она сдает комнату? Кто тебя к ней прислал? – спрашивает Шибаев, проверяя ее легенду.

– Все очень просто, – беспечно отвечает Инга. – Я и не знала. Просто мне надо было где-то остановиться, гостиницы забиты, я села на троллейбус и приехала в пригород. Там всегда сдаются комнаты.

– Там ходит автобус, а не троллейбус. В любой гостинице сейчас можно получить адрес, где сдают комнаты. Незачем ехать наобум.

– Я могла этого не знать.

– Тебе бы предложили адреса прямо в гостинице, они там получают комиссионные с каждого клиента.

– Ну а мне почему-то не предложили! Санечка, ты все усложняешь! Даже если ничего не получится, что мы теряем? Что?

– Почему именно к Хабалке? А не где-нибудь поближе к конечной остановке? Зачем идти так далеко?

– Ну, я просто гуляла, место понравилось, улица тихая. Расслабься! Придуманная заранее история – западня для рассказчика, будем соображать на месте.

«Инга, кончай дурить, хватит, я больше не играю», – хочет сказать Шибаев, но вместо этого говорит:

– Ты не представляешь себе, насколько это серьезно. Если Лена Савенко исчезла внезапно, значит, в квартире остались ее вещи – Хабалка спрятала их или уничтожила, а значит, будет настороже. Она не сообщила в полицию о пропавшей квартирантке. Почему? Потому что никому неохота связываться с полицией. Ну а если она знает, что произошло с Леной? Может ли она знать, что та погибла?

– Может, – говорит Инга, – но это не значит, что она замешана.

– Если знает и молчит – это как раз и значит, что Хабалка замешана, и ты должна помнить об этом и вести себя соответственно, поняла?

– Это как?

– Осторожно. Никаких вопросов. Смотри, но не подглядывай, не подслушивай под дверью. Просто наблюдай. Обращай внимание на мелочи, взгляды, слова. Возможно, кто-нибудь проявит к тебе интерес, захочет познакомиться поближе…

– Насколько близко? – спросила она ехидно.

Шибаев сгреб в кулак Ингины короткие волосы и сказал:

– Можешь познакомиться, но никаких прогулок наедине, поездок в автомобиле, свиданий допоздна в саду на скамейке. Ясно? Узнаю – убью обоих!

– Не узнаешь! – говорит Инга, уворачиваясь и впиваясь зубами в его плечо.

– Обыщешь комнату, – продолжает Шибаев через некоторое время, – возможно, там остались какие-то вещи Елены, мелочи, которых не заметила Хабалка. Деньги! Может, они все еще там, ведь не носила же Лена их с собой. И самое главное, почувствуешь что-нибудь не то – сразу уходи. Бросай все и уходи. Вполне вероятно, что Лена познакомилась со своим убийцей именно там. Будешь звонить мне каждый день, докладывать обстановку. Утром, в десять часов. Уходи подальше и звони. Я буду ждать. Не оставляй мобильник без присмотра, поняла? И вечером, в пять. Не будет звонка – я приеду и разберусь!

В коридоре раздались тяжелые шаги.

– Мама идет! – сказал Вася. Дверь распахнулась, и здоровенная тетка в мокрой одежде, босиком – туфли она, видимо, оставила снаружи, – снимая с головы полиэтиленовую косынку, появилась на пороге.

– Рассада просто чудо, какая хорошая… – начала она и осеклась, заметив гостью. На ее красном лице появилось странное выражение оторопи и еще чего-то – испуга или робости, как показалось Инге. Хабалка молча смотрела на нее блеклыми голубыми глазами, рука с косынкой застыла у груди.

– Мам, девушка ищет квартиру. – Вася подъехал к матери, взял у нее из рук косынку. Инга неловко поднялась с дивана и стояла, не зная, что сказать, как будто впала в ступор.

– У нас нет, – заявила хозяйка враждебно, – мы не сдаем.

– А кухню? – спросил Вася. – Все равно ж пустая стоит.

Женщина перевела взгляд на сына. На лице ее была написана напряженная работа мысли.

– Не сдаем, – повторила она упрямо.

Ровно в десять утра на другой день в квартире раздались бравурные аккорды «Оды к радости». Инга! Шибаев схватил мобильник.

– Докладывает агентесса ноль-ноль-семь! – услышал он родной голос.

– Инга! – заорал Шибаев. – Я чуть с ума не сошел. Я ездил туда вечером, ходил вокруг дома…

– Все в порядке, – сказала Инга. – Я внедрилась!

– Рассказывай, – потребовал он.

– Она сначала наотрез отказалась: не сдаем, сказала, и все! Но Вася ее уговорил. Я ему понравилась.

– Что он собой представляет?

– Инвалид, ездит в коляске. Красивый мальчик, вернее, не мальчик, а молодой человек. Я сначала думала, что юноша, но ему лет двадцать пять или даже больше. Красивый, но какой-то… как бы это сказать… невзрослый! Женственный, краснеет, волосы длинные, как у девушки. Программист, работает на дому. Неплохо зарабатывает. Я бы не сказала, что они нуждаются. Квартира хорошая, мебель чуть ли не антиквариат.

– А Хабалка?

– Хабалка? – Инга смеется. – Хабалка и есть Хабалка. Очень в точку. Толстая, грубая, крикливая баба. Просто удивительно, что у нее такой сын. Видимо, в отца. Как увидела меня – даже рот раскрыла. По-моему, испугалась. Знаешь, Ши-Бон, она определенно что-то знает. Потому и не хотела меня брать на постой, от греха подальше. Взгляд подозрительный, тяжелый, хмурый, если бы не Вася… Она его обожает. Прямо светится вся, когда на него смотрит. Ему, как я понимаю, ни в чем отказа нет. Я сидела минут тридцать, ожидала ее. Вася посматривал на меня, но заговорить так и не решился. Стеснительный. Тут еще живет очень странная женщина по имени Тамириса. Носит платье в стиле ретро позапрошлого века, до полу, и громадную шляпу с цветами, несмотря на дождь. Голосок, как у девочки, а сама похожа на вампира. И ребенок в красной курточке. Бросал в меня камни, представляешь?

– Постой, какой ребенок? Давай по порядку. Хабалка спросила о паспорте?

– Нет, даже не вспомнила. Не интересовалась, как я к ним попала. Представляешь? Может, сегодня спросит. Вчера ей было не до того. Она устала, полдня сажала рассаду. Помидоры. Хорошо примутся в дождь, говорит.