Татьяна Корсакова - Третий ключ

– Ну, что тут у вас? – От неприятного разговора их спас Петр. Он остановился перед телом, присел на корточки, принялся внимательно изучать шею девочки.

– Все то же самое, – буркнул Степаныч.

– Тело не двигали?

– Обижаешь, начальник. – Сандро осторожно, бочком, подобрался к всхлипывающей Люсе, словно невзначай взял ее за руку. Михаил думал, что она снова взбрыкнет, но Люся руку не высвободила и, кажется, даже немного успокоилась.

– Знаете ее? – Петр встал, вытер руки о штанины форменных брюк.

– Откуда? – Степаныч пожал плечами. – Дачники все больше у пруда загорают да по парку гуляют, а у нас же сейчас основная забота – дом.

– Значит, придется по дворам ходить с расспросами. – Петр зло сплюнул. – Это ж что за родители такие, ребенок ночью дома не ночует, а им хоть бы хны?!

– Какой же она ребенок? – удивилась Люся. – Совсем ты, Петька, в женщинах не разбираешься. Ей лет восемнадцать как минимум... было. А что худющая, так они ж себя сейчас все поголовно голодом морят. Мода такая.

– Думаешь, совершеннолетняя? – Петр с сомнением покачал головой.

– Уверена! Ее и не ищет никто оттого, что она, скорее всего, одна на дачу приехала.

– А что она в парке среди ночи без одежды делала?

– Кто сказал, что без одежды? – Люся осмотрелась. – Вы на берегу искали?

– Нет, – в один голос ответили Сандро и Степаныч.

– Вот и хорошо, что не искали, – буркнул Петр. – Не ваше это дело – розыскные мероприятия проводить. И вообще, шли бы вы отсюда. Я уже бригаду из города вызвал, так что нечего... Только это, не расходитесь далеко, разговор будет, – он как-то по-особенному посмотрел на Михаила.

Разговор – это понятно, у Петра сейчас один разговор – где они были на момент совершения преступления и есть ли у них алиби? Кстати, алиби у него снова нет...

– Пойдемте в комнату отдыха, – предложила Люся. – Что тут на жаре плавиться? Да и поговорим заодно.

– А меня это приглашение касается? – Сандро хитро сощурился. – Или прислуге место на кухне?

– Кофе нам сваришь? – спросила Люся вполне миролюбиво.

– Сварю, – Сандро кивнул.

– Ну так пошли! Тайн у нас особых нет, а ты теперь вроде как тоже под подозрением.

– Я? – он удивленно вскинул густые брови.

– Ты! У тебя алиби на эти два убийства имеется? Где ты ночки коротал?

– У себя в комнате, где ж мне еще ночки коротать?

– Один?

– Люси, ну что за нескромный вопрос! – Сандро досадливо поцокал языком.

– Нормальный вопрос, как раз в рамках следствия.

– Ну, если в рамках следствия, то я отвечу. Алиби у меня нет, ночку я коротал один.

– В таком случае добро пожаловать в наш клуб неудачников! – Люся развернулась и, не оглядываясь, пошагала к дому.

Кофе Сандро варил отменный, ничуть не хуже, а может, даже лучше, чем когда-то Люся. Вот чего Михаилу недоставало после развода, так это хорошего кофе. В комнате отдыха кондиционер работал исправно, и если бы не разговор, который затеяла Люся, шедевром Сандро можно было бы насладиться в полном объеме. Разговор все испортил, отбил вкус к кофе вкупе со вкусом к жизни.

– Степаныч, у тебя есть какие-нибудь архивные фотографии, на которых виден дом и статуи? – Люся плюхнулась в глубокое кресло, закинула ногу за ногу. Получилось у нее это так эротично, что сидящий напротив Сандро нервно сглотнул.

– Одна семейная фотография имеется, – Степаныч поскреб лысеющую голову. – На ней граф Полонский с женой и тремя детьми.

– Тремя? – удивилась Люся. – Значит, кроме двойняшек, был еще один ребенок?

– Был. Мальчик Митя.

– И куда он подевался?

– Во время революции он был еще ребенком, его вывезли за границу, сначала во Францию, потом, если не ошибаюсь, в Германию.

– Отец?

– Нет, Люся, не отец. Отец к тому времени уже был мертв. Мальчика взяла под опеку тетушка, двоюродная сестра отца.

– Степаныч, откуда вы все это знаете? – Михаил не смог сдержать удивления.

Прежде чем ответить, завхоз сделал большой глоток кофе, блаженно зажмурился.

– Знаю, потому что внук Дмитрия Полонского приезжал в Антоновку в начале восьмидесятых.

– Зачем?

– Ностальгия, надо полагать. Он в то время работал в консульстве ГДР, вот и решил навестить родовое гнездо.

– Ну и как, понравилось ему родовое гнездо? – усмехнулась Люся.

Прежде чем ответить, Степаныч долго молчал, а когда заговорил, лицо его сделалось очень серьезным.

– Думаю, видеть, как все, что было дорого его семье, приходит в упадок и запустение, графу Александру Полонскому было больно, но он радовался даже малому, тому, что дом дожил до наших дней, что парк не вырубили, а пруд не засыпали. Вас тогда еще не было, вы не можете знать, что здесь творилось.

– А что здесь творилось? – поинтересовалась неугомонная Люся.

– Дом несколько раз собирались снести, потому что статуса охраняемого государством исторического объекта у него тогда не было.

– У него и сейчас нет такого статуса, – Михаил потер подбородок. – Я купил поместье за копейки. Думаю, предложи я меньшую сумму, отцы города и на нее с радостью согласились бы.

– Хорошо, что ты купил, – кивнул Степаныч. – Ты хоть с уважением относишься к истории, а тогда... – он досадливо махнул рукой. – Я только приехал по распределению, молодой еще был, носился с идеей возрождения усадьбы, как дурак с торбой. Думал, если мне история края интересна, то и остальным тоже. А тут ужас: дом решают то снести, то переоборудовать, то отдать лесничеству в аренду. Какой там музей?! Какой памятник истории?! Вот граф Полонский это смутное время и застал, когда судьба дома висела на волоске. Думаю, это его стараниями усадьбу не сровняли с землей. Он же влиятельным человеком был, связи в Москве имел. Даже деньги кое-какие пожертвовал на реставрацию поместья, да только председатель теми деньгами по-своему распорядился, собственный дом отремонтировал, – Степаныч горько усмехнулся.

– Мой батя председателем стал только в девяностых. – Люся обвела присутствующих требовательным взглядом. – Это чтобы вы чего плохого не подумали.

– Правильно, в те годы у нас председатели менялись каждую пятилетку, колхоз твердо на ноги встал только при твоем отце. Это он ставку сделал на животноводство, фермы построил, технологии западные перенял, превратил убыточное хозяйство в прибыльное.

– А я про что! – Люся гордо вскинула голову.

– Вы про графа Полонского говорили, – Михаил выжидающе посмотрел на Степаныча.

– Да, граф Полонский мне тогда оставил кое-что на память, видно, не терял надежду, что когда-нибудь в доме организуют музей.

– Что оставил?

– Да немного. Записки своей прабабки, кое-какие фотографии.

– И они сохранились?