Луна на дне пруда - Антон Валерьевич Леонтьев
Помолчав, она добавила:
– Так что мой тебе совет – не поступай, как я, оставь того, кого любишь, там, внизу. Даже если ты найдешь «Боинг», то ты ничего не изменишь. Твой любимый погиб, как погиб и мой Молан. Это то, что изменить уж не получится. И не советую тебе даже и пытаться, все равно это ни к чему доброму не приведет, а только заработаешь ночные кошмары, как и я. Пусть прошлое пройдет, а ты смотри в будущее. Даже если это тяжко и больно без того, кого ты любила и кто, невзирая на все, останется в твоем сердце.
Она смолкла, а Васса, чувствуя, что ее колотит, закричала:
– Что вы пичкаете меня морскими страшилками! Так поможете вы мне найти «Боинг»?
– Девочка, – обратилась к ней ирландка, – я и помогаю. Если ты приняла решение и не желаешь его изменять, то это твое право. Но не жалуйся потом, что я тебе не предупреждала. Океанографы могут рассчитать, куда и даже когда вынесет обломки «Боинга», если он в самом деле затонул в указанном тобой месте. Так что, тебе дать контактные данные?
Васса остановила свой выбор на команде океанографов из Флориды и Португалии. Те уже работали по нескольким проектам друг с другом, и у них имелись особые программы, учитывавшие специфику океанских течений.
Понадобилось несколько недель, чтобы обработать заказ Вассы, и она получила долгожданную электронную почту.
Обе команды ученых сходились в том, что высока вероятность того, что обломки, если они когда-то и будут переброшены морскими течениями от места предполагаемого крушения борта EL2707 на сотни и тысячи миль, имеют шанс быть вынесенными на берег острова Маврикий, острова Реюньон, острова Мадагаскар, а также на побережье Мозамбика.
Васса отчего-то надеялась, что они укажут если не какую-то одну бухту, то хотя бы один остров. А тут целых три, а также береговая полоса далеко не самой маленькой страны в юго-восточной Африке.
Только вот никто не мог сказать, всплывет ли что-либо вообще: может, да, а не исключено, что и нет. С учетом скорости движения морских течений ученые сходились в том, что океан отдаст свою добычу не раньше чем через год, возможно, даже через полтора. Или два.
Или никогда.
…Васса не оставила усилий как можно быстрее отыскать «Боинг». Но ей быстро пришлось убедиться в том, что маленькая ирландка, в самом деле самый весомый авторитет в этой области, права и прочие частные фирмы, занятые в поиске и подъеме подводных артефактов, или отказываются принять заказ, или если и согласны, то обладают сомнительной репутацией и явно жаждут только одного: денег от состоятельной клиентки.
Значит, оставалось именно то, о чем вели речь ученые: ждать.
Связавшись с береговой охраной, Васса сделала так, чтобы в случае обнаружения на берегу одного из трех указанных островов и Мозамбика остатков самолета ей об этом сообщили: в первые же дни ей стали поступать сведения о том, что отдал океан. Похоже, любую железку и любой ком старого пластика пытались выдать за остатки «Боинга», и все для того, чтобы получить обещанное ею вознаграждение.
Тогда Васса сменила тактику и, действуя через разбиравшихся в хитросплетениях местных неформальных иерархий, обратилась к помощи локальных преступных авторитетов или просто влиятельных личностей, которые всегда были в курсе всего происходящего, даже пусть такой мелочи, как обнаружение ватагой детворы на безлюдном, не посещаемом туристами пляже разбухшего чемодана или массивной алюминиевой детали.
Сведения стали поступать реже, но Васса, перенаправляя находки команде специалистов, каждый раз убеждалась, что все, что выбрасывал океан, не имело отношения к борту EL2707.
Так миновал год.
Год, который она надеялась и ждала – и постепенно теряла надежду, переставая ждать. То внутреннее напряжение, в котором она жила все это время, дало о себе знать, трансформировавшись в ночные кошмары.
Видимо, под влиянием рассказа маленькой ирландки она не меньше раза в неделю, иногда даже несколько раз, видела сон: она спускается под воду, на дно, усеянное ракушками и поросшее водорослями, среди которых снуют разноцветные рыбки. Конечно, на глубине трех километров ничего подобного быть не могло, то, что она видела, больше соответствовало дну не самого глубокого озера – но ведь это был сон, в котором действовала своя собственная логика.
Там, в серой илистой мгле, она видит огромный самолет. А потом прямо перед собой Лиса, ее Лиса, такого, каким он остался в ее памяти.
Лиса, лежавшего на дне, словно спавшего. Васса приближается к нему, чувствуя, что сердце ее колотится от радости: быть может, он все еще жив?
Дотрагивается до Лиса – и вдруг тот открывает глаза.
Только, как и в рассказе маленькой ирландки, вместо глаз у него черные дыры.
И Лис, ее Лис, цепко хватает Вассу за руку, и они вдруг проваливаются куда-то в бездонную глубь, невесть как разверзшуюся под ними…
Каждый раз Васса на этом месте просыпалась, нередко с криком на устах. А затем, чувствуя, что сердце колотится как бешеное, включала ночник и долго-долго лежала в его блеклом, призрачном, словно шедшем с океанских глубин свете, зная, что больше уже заснуть не получится.
А что, если маленькая ирландка права и ей лучше позволить прошлому навсегда завершиться и смотреть в будущее? Только вот зачем ей будущее без Лиса, ее Лиса.
Или теперь уже не ее?
Чтобы отвлечь себя от ужасных мыслей и ожидания вестей, которые, не исключено, никогда ее не достигнут, Васса все свободное время – а у нее только и было, что свободное время – уделяла работе: но нет, не своей фирме, перепорученной деятельному бородачу, некогда навязывавшемуся ей в любовники (и потерпевшему в этом сокрушительное поражение), и команде по разработке приложения.
Приложения, которое должно было воскресить ее Лиса (и Лиса только для нее) – в цифровом виде.
За этот год произошло многое, но самое главное было то, что работа над приложением, которую вела специальная команда на ее фирме, завершилась. Васса постоянно держала руку на пульсе, нетерпеливо подгоняя их, однако понимала, что главное – это не сроки, а качество.
Продукт был почти готов, и Васса все ждала, когда же она сможет вступить в переписку – нет, не с приложением, а с Лисом.
Ее Лисом.
