Вкус ранней клубники - Лариса Олеговна Шкатула
Кузнецы должны были подковывать лошадей, а также ковать холодное оружие: мечи, сабли, кинжалы, в крайнем случае, такое орудие производства как серп…
Зачем шофёру-дальнобойщику может понадобиться кузнец? Разве что, срочно выковать деталь, которую негде купить.
Но со двора, где жил загадочный мастер – мне так и не удалось его увидеть – Артем принес две толстых металлических плиты, которые он установил по обе стороны от сидений, напротив дверей кабины.
Он с трудом протиснулся на своё место, захлопнув дверцу с моей стороны.
– Ты будто сейф мастеришь, – неловко пошутила я, не сразу поняв, к чему его приготовления.
– Мастерю я, Белка, бронированные двери. Жаль, что не могу сделать такой всю кабину, а то бы мы им показали! И учти, раз ты меня изнасиловала… то есть, настояла на поездке со мной, обещай слушать меня беспрекословно. Скажу, на пол, падай на пол!
– Да поняла я, сделаю всё, как скажешь!
Мой дальнобойщик – кажется, это слово будет иметь для нас буквальный смысл – нажал на газ. Машина взревела и, разве что, не взлетела. Артем всегда любовно ухаживал за нею. Отлаживал на слух. Права Валерия Степановна, машине второй год, но содержали её напарники в лучшем виде, покупатель такую с руками оторвёт! Что-то мрачные у нас шутки пошли.
На призыв хозяина – вперёд! – фура чутко отозвалась всеми лошадиными силами.
Странно, но в эту минуту я почувствовала себя счастливой. Я видела своего мужа в действии и понимала, что выходя за него замуж в девятнадцать лет, я не ошиблась. Выбрала того мужчину, какого надо выбирать. Настоящего. Что бы там ни говорили, будто все они нынче вывелись. Я гордилась им.
– Очухались! Не ожидали, что мы так легко подчинимся. Приготовьтесь, за нами погоня, леди!
Я поняла, что своим "леди" он хотел меня подбодрить, но я уже не боялась. Как будто сама боязнь вдруг атрофировалась во мне. В глубине души я даже упивалась своей отвагой, пока не услышала голос мужа:
– Ты что, оглохла? На пол, я сказал!
Я соскользнула вниз и теперь, конечно, уже ничего не могла видеть. Только почувствовала, что мы мчимся с такой скоростью, с какой прежде не ехали. Кажется, Артем выжимал из машины все, на что она была способна.
Теперь появились новые звуки: слышался стук, словно на машину сыпался град, и какие-то хлопки.
– Тём, там что-то оторвалось? Хлопает.
– Стреляют, – безмятежно, как Саид в "Белом солнце пустыни", пояснил он.
Только своим наигранным спокойствием пусть он успокаивает кого-нибудь другого! Тех женщин, с которыми он… в общем, которые оказываются лучше меня и в трудные минуты душевных волнений Артёмчика беззаветно отдают ему свои покорные тела.
Однако, как резко меняется моё настроение! Только что я обожала Артёма, как своего верного рыцаря, и вот уже готова… укусить за ногу, которой он упирается в пол, резко поворачивая руль из стороны в сторону. Видимо, пытается не дать легковушкам обойти себя и перегородить дорогу.
– Держись, Белка, как можно крепче держись, – между тем приговаривал он.
Я почти повисла на ручке, вделанной в переднюю панель, но всё равно чувствительно стукнулась спиной, когда "КамАЗ" резко взял влево. А потом вправо.
Потом раздался удар такой силы, словно мы, подобно легендарному "Титанику" столкнулись с айсбергом.
– Оп-па, один есть! – довольно улыбнулся Артём.
Я осторожно приподнялась – мой командир меня не остановил – и выглянула в окно. Видимо, одна из преследовавших нас машин, пыталась обойти фуру справа, и Артем прицепом, как помелом, смел её с асфальта.
Дорога, по которой мы ехали, повернула направо, и теперь мне хорошо была видна машина, вылетевшая на поле с какими-то зелеными всходами. Там она, перевернувшись, встала на крышу. Хорошо, что это был не скалистый обрыв. Вам повезло, ребята!
– Урок не пошёл впрок, – протянул Артем, поглядывая в боковое зеркало. – Ишь, ты, какие настырные! Что же вас гонит, судьбы ли лишения… Жажда мести или жажда денег? Скорее, последнее. Отряд не заметил потери бойца! Ладно, ещё потягаемся…
Теперь Артем говорил, не переставая. Всё, что приходило на ум. Я знала эту его привычку. Значит, несмотря на внешнее спокойствие, внутри он был весь как сжатая пружина. Но пытался провести меня своим бормотанием – мол, ничего страшного не происходит.
Мне не раз приходилось читать в прессе о нападениях на шофёров большегрузных машин. Если Артем в это время был дома, я бежала к нему с заметкой, тыкала ему в нос, попутно выражая горячее возмущение.
– Ты по-прежнему будешь утверждать, что у дальнобойщиков неопасная работа? Зачем, скажи, нам деньги ценой такого риска?!
Он обычно снисходительно посматривал на меня.
– Работа – как работа. Опасна не она, а дураки, которые не думают об опасности. Подвозят всякую шушеру, покупаются на обещания легких денег. А халява в наши дни наказывается!
– Белка, на пол! – опять крикнул мне муж, резко выворачивая руль.
Снова раздались хлопки, и вдруг окно со стороны водителя со звоном лопнуло. Кусочек металла, срикошетив от стойки кабины, шлепнулся у моих ног. И опять будто град мелких камешков посыпался на кабину.
Мне показалось, что Артем охнул и застонал. Или такие причудливые звуки издает натужно ревущий двигатель машины? Что там мой муж опять забормотал?
– Шалишь, ребята, у меня дверь бронированная!
"КамАЗ" опять резко бросило влево. Я подняла голову и увидела, что Артем ведёт машину… с закрытыми глазами!
– Темка! – в ужасе закричала я и вскочила на сиденье, пытаясь перехватить руль.
Он вздрогнул и открыл глаза.
– Зацепило меня всё-таки, – попытался бодро улыбнуться он, – аж в глазах потемнело.
Если судить по фильмам, женщины в трудные и опасные минуты жизни визжат, бьются в истерике, а наиболее утончённые падают в обморок… Правда, недавно я тоже упала в обморок, но скорее от жалости к Саше, от невозможности поверить в его смерть, а сейчас… Подобная слабость была бы преступлением.
Раньше от испуга я столбенела. То есть, замирала в бессилии и ни одной дельной мысли меня в тот момент не посещало. Но это случалось, видимо, в случае опасности, которая грозила только мне. Теперь же речь шла о жизни любимого человека, так что мой обычный столбняк продолжался не более двух секунд.
Я поднырнула под руки Артема, намертво вцепившегося в руль, и положила на них свои, невольно коснувшись локтем его левого плеча. Боже мой, да ведь он истекает кровью!
Если бы у нас было время, я попробовала бы передвинуть мужа на сиденье, но те, что нас преследовали, не собирались давать передышку упрямому водителю.
Вместо того, чтобы поддаться страху, я стала наливаться злостью. То ли у меня так обострился слух, то ли
