Людмила Котлярова - Загадка Бомарше

— Потому что ты не можешь не писать. Это твое призвание, — попыталась смягчить его сердце Женевьева.

— Призвание. Но какое им дело до чьего-то призвания. Да они и не способны его разглядеть. Нет, с меня хватит, ноги моей больше не будет в театре, — горячился Бомарше.

— В тебе говорит досада. Завтра ты успокоишься, и на все посмотришь иначе. Многие знаменитые драматурги знали неудачи. Ты сильный, ты справишься с ней и напишешь великую пьесу, которую будут помнить долго.

— Ты веришь в это?! — взгляд Бомарше смягчился.

— Безусловно. Кому как не мне лучше других знать о твоем таланте, твоей одержимости, неугомонности, о том, что ты никогда не пасуешь перед трудностями. Милый мой, я верю в тебя!

Бомарше с любовью посмотрел на жену. Он подошел к Женевьеве и, присев на кровать, нежно и страстно обнял жену.

— Да, ты права, я так им не сдамся. Они еще будут без конца повторять фамилию Бомарше. Если ты веришь в меня, мне не страшны никакие преграды. — Бомарше еще крепче обнял жену и принялся осыпать ее лицо и руки поцелуями. — Моя милая, моя дорогая, моя бесценная жена, какое счастье, что провидение соединило наши души и наши тела. Я так хочу тебя!

Напрасно Женевьева пыталась образумить его.

— Пьер, подожди, ты же знаешь, врач запретил нам заниматься любовью. Это может быть опасным для тебя.

— Плевать на всякие запреты, — Бомарше стал, как одержимый. — Кто может запретить любовь.

Внезапно Женевьева разразилась сильнейшим кашлем. Это мгновенно отрезвило Бомарше.

— О, что с тобой? Тебе стало плохо? — Он разжал свои объятия и с тревогой вглядывался в ее лицо.

— Это всего лишь небольшое недомогание. Сейчас пройдет, — постаралась успокоить его Женевьева. Однако кашель ее не унимался, а становился все сильнее.

Бомарше не на шутку встревожился.

— Я прикажу послать за врачом. — Он вскочил с кровати и поспешил к двери.

— Какой в этом прок, — попыталась его остановить Женевьева, но Бомарше не слушал ее.

— Немедленно пошлите за доктором Троншеном! — крикнул он слугам, затем вернулся к жене и нежно обнял ее.

— Сейчас придет доктор Троншен и тебе станет легче. Это я виноват, во мне заиграла моя проклятая кровь, которая не знает покоя и вечно воспламеняется при виде тебя.

— Ты ни в чем не виноват, ты же мой супруг, и наши отношения освещены перед Богом. Это я не могу выполнять супружеские обязанности, — на глаза Женевьевы навернулись слезы.

— Ты говоришь глупости, ты лучшая жена на свете, ты подарила мне второго ребенка. О каких еще супружеских обязанностях следует говорить. — Бомарше вытер ее слезы рукой.

— Но он, к сожалению, умер. Так захотел Господь. — Женевьева изо всех сил старалась не разрыдаться.

— Иногда мне его воля совершенно не нравится, — проворчал Бомарше.

— Как ты можешь такое произносить! — со страхом произнесла Женевьева.

— Извини, просто с некоторыми вещами трудно смириться. Они кажутся чудовищно не справедливыми, — Бомарше собирался развить эту тему дальше, но в этот момент в дверь постучали, и через секунду в комнате появился доктор Троншен. Лицо его приняло недовольное выражение, когда он увидел Бомарше на кровати рядом с Женевьевой. Однако он никак не стал комментировать этот факт. Троншен приблизился к больной.

— Что у нас случилось? — обратился он к Бомарше.

— Опять этот проклятый кашель.

— Посмотрим. — Троншен вынул из своего саквояжа трубку для прослушивания и стал обследовать Женевьеву. Когда он закончил, он обратился к Бомарше: — Я бы хотел с вами поговорить, мсье Бомарше.

Бомарше пригласил Троншена в соседнюю комнату, где они удобно расположились на диване.

— Ваша жена очень больна, — произнес Троншен. — И к своему большому огорчению не могу вам сказать ничего утешительного. Вы должны подумать о себе. Эта болезнь крайне заразна. Вы не должны ночевать с мадам Бомарше в одной комнате. И тем более спать в одной кровати.

— Вы хотите, чтобы я бросил жену в тот момент, когда ей особенно нужна моя помощь. Я никогда не пойду на такое. А если мне суждено заразиться и умереть, то я не стану противиться господней воли. Я исполню свой долг супруга до конца. — Бомарше вскочил на ноги и возбужденно стал прохаживаться по комнате.

— Этим вы ей не поможете, а себя погубите, — покачал головой Троншен. — Не поддавайтесь влиянию чувств, рассудите обо всем трезво.

— Я никогда не уступлю сухому расчету и не позволю заглушить голос сердца, когда речь идет о моей замечательной Женевьеве. Лучше спасите ее. — Бомарше умоляюще посмотрел на доктора.

— Я предупреждал, что не надо было решаться на вторую беременность. Здоровье мадам слишком хрупкое, — проговорил Троншен.

— Но разве не Бог говорит нам, чтобы мы плодились и размножались. А когда мы следуем его указаниям, он так жестоко наказывает нас, — искренне недоумевал Бомарше.

— Давайте не будем обсуждать чужие поступки. Нам все равно не изменить этот мир. Вы должны готовиться к самому худшему, — печально произнес Троншен.

— Неужели нет никаких надежд?! — Отчаянию Бомарше не было предела.

— Все в руках Всевышнего. — Троншен обратил свой взор к небу. — Но если принимать во внимание только мой опыт, а не Его волю, которую невозможно предсказать, то развязка наступит уже скоро.

— Чем же я так провинился перед Ним, что он лишает меня любимой супруги?

— К сожалению, на этот вопрос наука ответить не в состоянии.

— Да что она, вообще, ваша наука в состоянии. — Бомарше приготовился излить на своего собеседника поток негодования, но вбежавшая служанка прервала поток его красноречия.

— Госпоже совсем плохо, — сообщила она и выбежала из комнаты. Троншен и Бомарше устремились за ней. Бомарше, не слушая предупреждения Троншена, бросился к Женевьеве и заключил ее в объятия.

— Милый, я ухожу, я оставляю тебя одного в этом мире, — голос Женевьевы звучал уже совсем слабо. — Помни, что я буду все время наблюдать за тобой, но уже оттуда.

Бомарше в отчаянии прижался к ней еще теснее, несмотря на отчаянные попытки Троншена прекратить это безумство. Бомарше не слушал его, он хотел в этот момент только одного, как можно дольше удержать Женевьеву от перехода туда, где она уже окажется вне пределов его досягания.

Глава 19

Когда в дверь квартиры позвонили, Аркашова не сомневалась, что это снова пришел драматург. Какое-то время она размышляла о том, как ей следует поступить, стоит ли впускать его в дом? Уж слишком много от него беспокойства. Затем бросила быстрый взгляд в зеркало, который отразил плохо причесанную женщину во много раз стиранном домашнем халате. Но ничего менять в своем внешнем облике она не стала. Раз явился без приглашения, пусть видит ее такую, какую застал. А если не понравится, ей что за дело.