Наталья Калинина - Код фортуны

– Инга, Инга, ты меня слышишь?.. – Голос Лёки, в котором слышалось беспокойство, помог собраться с мыслями.

– Да, хорошая. Прости, я на секунду выключилась.

– Твой вопрос связан с тем, что ты что-то подобное увидела в картах?

– Не совсем, – уклончиво ответила Инга. – Но есть подозрения, что опасность исходит от мужчины, обидевшего тебя. Если я не ошибаюсь в своих домыслах.

– Хорошо… – сдалась со вздохом после долгой паузы Лёка. – Я никому не рассказывала об этой истории, даже тебе. Случилась она сколько-то лет назад. Меня преследовал один молодой человек, друг моего троюродного брата. Несмотря на то что я несколько раз ясно дала ему понять, что у нас ничего не может быть, он не оставлял своих попыток добиться моего расположения. И однажды…

Лёка замолчала, только часто, от волнения, дышала в трубку. Но не могла произнести более ни слова.

– Лёка, не продолжай. Я поняла.

– Думаешь, угроза исходит от этого человека? – испуганно прошептала Лёка. – Честно говоря, эта история случилась уже давно, я даже не помню лица того парня. И ничего не слышала о нем на протяжении четырех-пяти лет. Да, он действительно был одержим желанием во что бы то ни стало добиться меня. И… Но я считала, что его страсть уже поугасла за столько лет!

– Страсть, может, и поугасла, а вот желание отомстить – нет. Лёка, будь осторожна! Я приготовила тебе оберег, привезу его в субботу на концерт.

– Хорошо! – обрадовалась девушка. – Спасибо! Значит, до субботы!

VII

День, который планировался как выходной, выдался ужасным.

После обеда Инга отправилась в супермаркет купить продуктов на неделю. Волоча сумки к дому, она уже в который раз подумала о том, что надо послушать брата и купить машину. Какая красота – загрузил багажник пакетами, привез тяжесть прямо к дому, втащил в лифт – и все. А сейчас девушка, нагруженная, еле сумела донести покупки. К тому же во время пути пошел мелкий дождь, который, как по заказу, прекратился в тот момент, когда Инга входила в подъезд. «Еще пара таких ходок, и мои руки станут длинными, как у обезьяны», – мрачно подумала Инга. «Куплю машину!» – в очередной раз решила она, зная, что опять не выполнит своего обещания. Водить она умела, но не любила, этим и объяснялось ее нежелание приобрести личное авто.

Вся в мыслях о машине, она вошла в подъезд и почувствовала неладное. Откуда-то сверху доносились возмущенные голоса. Из общего гула выделялся один – высокий, резкий, пронзительный, подобный визгу электропилы. Инга невольно поморщилась и закрыла бы уши, если бы руки не были заняты сумками. «Опять что-то не поделили», – с неприязнью подумала она о соседках. В целом, можно сказать, ей повезло с соседями, если не считать двух враждующих квартир, расположенных этажом ниже Ингиной. Это была давняя война теток за пятьдесят, которые поссорились еще до того, как Инга поселилась здесь, но продолжали вести бои и по сей день. Мелкие пакости и шумные дискуссии на лестничной площадке из-за всякой ерунды вроде сдвинутого с места дверного коврика (коврик наверняка случайно задел кто-то из пробегавших ребятишек, но это был прекрасный повод для долгой ругани) происходили чуть ли не ежедневно. Ругались соседки, как правило, сочно, со вкусом, с аппетитом, подолгу. Все соседи уже к этому настолько привыкли, что и не вмешивались и не высказывали недовольства. Квартира у Инги была с хорошей звукоизоляцией, поэтому, когда она находилась дома, не слышала криков, но стоило лишь очутиться на площадке… «Превращу обеих в жаб!» – решила она в шутку, но всерьез жалея о том, что ее возможности ограниченны. Превратить неугодного в жабу только в сказках возможно.

По мере того как лифт поднимался на нужный этаж, общий гул стал распадаться на отдельные голоса, и стало понятно, что спор не был обычным поединком двух соседок, а являл собой массовое возмущение. А так как ни одно народное восстание не обходится без лидера, то и в этом случае солировала одна из скандалисток, а остальные лишь одобрительно гудели, поддакивали, высказывали возмущение.

– …Фифа! Да не знаю я, кто она! Чья-то цаца… – услышала Инга и насторожилась.

– …Занимает две квартиры. Одна! Вишь, царица выискалась, одной жилплощади ей мало! – выплюнул свою порцию яда второй голос, который Инга опознала как голос другой воюющей соседки. Речь явно шла об Инге. Надо же! Впервые за все время вражды соседки вдруг заключили перемирие и встали на одну сторону.

– А вот пусть теперь и расхлебывает! И за свои обе квартиры, и за все наши! – злорадно отозвался еще чей-то мужской голос, который Инга не узнала.

Раздался одобрительный гул. И Инга испытала сильное желание нажать кнопку «стоп» и остановить лифт. Похоже, ее там, на площадке, поджидает целая толпа народных мстителей. Только вот в чем она провинилась?

Но не успела она перебрать в уме поводы, которые вызвали гнев соседей, как двери лифта распахнулись и явили ее – растерянную, взлохмаченную, вымоченную под дождем, с двумя тяжеленными сумками в руках – соседям.

– А-а-а, притащилась! – обрадованно воскликнула тетка в пестром халате и повязанном поверх бигуди цветастом платке, которая и была ее соседкой снизу. – А мы тебя тут ждем, милочка!

Тетка хищно улыбнулась, демонстрируя золотые зубы, и подперла мощными кулаками крутые бока.

– Натворила ты дел! Будешь возмещать убытки! А откажешься – мы в суд пойдем!

Толпа, выстроившаяся за «лидершей», одобрительно закивала, загудела, замахала руками.

– Что случилось? – как можно спокойней спросила Инга. Поставила сумки на бетонный пол и обвела всех глазами. «Группа поддержки» тетки в халате и бигуди состояла из пяти, включая младенца на руках у одной из женщин, человек. Вторая соседка, чья квартира тоже располагалась под Ингиной, являла собой клон первой тетки, только разве что халат у нее был не пестрой расцветки, а однотонный, и на голове не платок, а полиэтиленовая шапочка, из-под надвинутой на лоб резинки которой то и дело просачивалась темная жидкость. Тетка машинально вытирала эту жидкость ладонью, из-за чего на лбу у нее образовались коричнево-рыжие разводы. А когда тетка случайно коснулась испачканной рукой носа, то его кончик тоже стал коричневым. Видимо, женщину выдернули из дома в тот момент, когда она нанесла на волосы краску. А во всем остальном соседки были похожи, будто сестры, – визгливыми голосами, одутловатыми, рано увядшими лицами, двойными подбородками, грудью, переходящей в живот, крутыми боками и мощными ручищами. «Двое из ларца…» – не к месту вспомнились Инге персонажи из мультфильма. Только в этом случае «персонажи» были женского пола. За обеими тетками в халатах возвышался мужчина в куртке, накинутой поверх майки, трениках с закатанными штанинами и в кожаных шлепанцах, обутых на босые ноги. За ним стояла старушка, знакомая Инге, – ее соседка из квартиры напротив, приятная пожилая женщина, чем-то напоминающая Инге ее родную бабушку. По-соседски они иногда оказывали друг другу мелкие услуги: Инга, например, во время своих отъездов просила старушку вынимать из ее почтового ящика корреспонденцию, а старушка – то посмотреть показания счетчика, потому что не видела мелкие цифры, то прочитать инструкцию к лекарству, то кормить ее кота, когда она однажды на неделю легла в больницу. Сейчас эта старушка находилась в толпе возмущенных соседей, и Инге стало горько так, будто ее предали.