Наталья Калинина - Код фортуны

Они с Ирой неторопливо шли по коридору, вместе с другими учениками направляясь в сторону столовой. Подружка возбужденно рассказывала о том, как собирается провести предстоящие каникулы. Идей у Иры было неисчислимое количество, даже трех каникулярных недель, а не одной не хватило бы на их исполнение, но девочку это не смущало. Она, делясь планами, размахивая на ходу руками, подскакивала и вертелась, будто волчок. Лиза слушала ее вполуха, мысленно решая сложную задачу: как начать с Ирой важный разговор о пропаже вещей в классе и поимке воришки. И в тот момент, когда подруга принялась рассказывать, что старший брат ее планирует через неделю поехать в пещеры, а так как у Иры будут уже каникулы, она хочет с ним напроситься, Лиза услышала что-то странное. Будто еще два человека вмешались в их разговор. Голоса звучали тоненько и тихо, но где-то совсем близко, так, будто эта пара спорящих шла с ними рядом. Лиза оглянулась и никого около себя помимо Иры не увидела: они приотстали от остальных и шли вдвоем по опустевшему коридору.

– …Он, конечно, будет спорить, говорить, что я маленькая. Как всегда! Но я ему… – продолжала тараторить Ира.

«Этого нельзя делать! Это слишком опасно!» – перебивал второй голосок, слышимый, судя по тому, что Ира не обратила на него внимания, только Лизой.

«Да ну! Быстро, пока в классе никого нет!» – бойко возражал сомневающемуся голоску другой.

«Взять у Лизки ручку – это еще не преступление. А вот у учительницы кошелек…»

«Да никто и не узнает! Кто может узнать, если в классе никого нет!»

– Лизка, что с тобой? – встревоженно спросила девочку Ира. Лиза повернулась к ней и на мгновение увидела, будто в сторонке стоят еще две Иры – полупрозрачные, как дым, – и отчаянно спорят. Секунда, и странное видение исчезло, как исчезли и голоса. Осталась только настоящая Ира, которая круглыми глазами смотрела на Лизу и не понимала, почему вдруг та остановилась и вытаращилась на нее, будто на месте Иры оказалось чудовище.

– Ты… – сказала Лиза. И ее глаза вдруг наполнились слезами.

– Чернова, ты чего?

Лиза покачала головой и развернулась, чтобы убежать в класс. Но внезапно почувствовала сильное головокружение и упала.

Алексей, очень встревоженный происшествием с дочерью, примчался к школе уже через пять минут после звонка ему на мобильный. Он ехал по разбитому асфальту почти на предельной скорости, и его машина опасно подпрыгивала на кочках, слетала в выбоины и едва не вылетала с дороги на поворотах.

К тому времени, когда он вбежал в школьный медпункт, куда отнесли его дочь, девочка уже пришла в себя и чувствовала себя более-менее сносно. Только была бледна и чем-то очень встревожена.

– Лизка, что случилось? – бросился отец к дочери и, игнорируя робкие замечания школьного врача о том, что девочке нужен покой, подхватил ее на руки. – Мы сейчас поедем к нашему семейному доктору, – сказал Алексей, поудобнее перехватывая Лизу. Он явно собирался нести ее на руках до машины, хоть Лиза и возражала, и болтала в воздухе ногами, и даже немного колотила его кулачками по плечу. – Спасибо за помощь, – поблагодарил он женщину-врача.

– Папа, со мной все в порядке! Не надо к доктору!

– Помолчи! – отрезал отец, неся дочь к машине.

– Ну па-ап, – заканючила Лиза, испугавшись пришедшей в голову мысли, что доктор может запретить ей поездку в Москву.

– Лизавета, я сказал – к врачу! И никаких «па-ап»! – строго повторил Алексей, перехватил дочь так, чтобы освободить одну руку и достать из кармана ключи от машины.

Когда он усаживал Лизу на переднее сиденье, застежка на браслете его часов зацепилась за курточку девочки и расстегнулась. Алексей не заметил этого, а когда, усадив дочь в машину, выпрямился, часы упали на асфальт.

– Гадство! – выругался Алексей, наклоняясь за ними. Поднял и увидел, что стекло треснуло от удара, а стрелки остановились. Он покрутил колесико заводки, но стрелки не сдвинулись с места. Алексей расстроенно выругался и сунул часы в карман, с тем чтобы потом показать их мастеру. Они были ему дороги, потому что их подарила Инга.

Короткий эпизод, приснившийся ей днем, не выходил из головы. В этот раз, хоть бабушка и «говорила», как обычно, ребусами, Инга поняла, что она имела в виду. В ее прошлом был лишь один такой эпизод, который она тщательно блокировала в памяти, не давая ему всплывать наружу.

Но может ли быть такое, что в прошлом Лёки тоже случилось подобное?

Инга понимала, что на это ей сможет ответить лишь сама Лёка, но не решалась взять телефон и позвонить подруге с таким вопросом. Если подобный эпизод действительно имел место, вряд ли девушке будет приятно о нем вспоминать.

Но в то же время Инга хорошо помнила, что, когда они познакомились с Лёкой, будущая звезда не только призналась в своей гомосексуальности, но и с некоторым даже вызовом ответила, что у нее не было других отношений кроме как с девушками. «Лёка не знает другой любви», – кажется, так сказала Инга тогда своему брату, когда рассказывала ему о своей подруге.

Но что же в таком случае имела в виду бабушка?

Инга решилась и взяла телефон.

– Лёка, ты мне как-то сказала, что у тебя все связи были с девушками, – стараясь, чтобы ее голос звучал твердо, а не вибрировал от неловкости, произнесла Инга, когда подруга ответила.

– Да, это так… – несколько обескураженно подтвердила та.

– Но… не было ли в твоем прошлом истории, связанной с мужчиной, который бы тебя сильно «обидел»? – Слово «изнасилование» вдруг оказалось трудно произнести, Инга заменила его более мягким и не совсем точным в этом смысле выражением.

Лёка молчала. Молчала и Инга, чувствуя, что подруга прекрасно поняла, что она имела в виду. Если бы это было возможно, она бы не трогала эту запретную тему. Но Лёке продолжала угрожать опасность.

Инга прикрыла глаза, потому что у нее внезапно закружилась голова, а рот наполнился вязкой слюной, как бывает при тошноте. Она на какое-то время словно выпала из настоящего и окунулась в болото прошлого. Своего прошлого.

На лекциях в университете им, будущим психологам, подробно рассказывали о том, что переживает жертва изнасилования, через какие круги психологического ада проходит. Давали универсальные «рецепты», как себя вести психологу с потерпевшей и что говорить. А они – студенты – скрупулезно записывали «нужные» слова и методики, мнили себя без пяти минут крутыми специалистами. Но представлял ли кто из ее сокурсниц себя по другую сторону стола – не в кресле врачевателя душ, а в кресле жертвы? Вряд ли. Инга тоже нет…

…К психологам она не обращалась, потому что наизусть знала их методы. Сама себе тоже не стремилась помочь, пустила жизнь под откос. Но, удивительно, не разбилась.