Энн Стюарт - Ходячая неприятность

Последнее предложение тяжело завибрировало между ними в неподвижном вечернем воздухе. «Брэди» что-то бормотали на заднем плане, но ни Даймонд, ни Салли не обращали внимания. Потом Салли нервно облизнула губы, гадая, не слышит ли Джеймс, как у нее внезапно загрохотало сердце.

– Сомневаюсь, что это хорошая идея, – наконец просипела она.

– Согласен. Пока мы оба это понимаем, все будет в порядке.

Джеймс по-прежнему не двигался. Салли задалась вопросом, станет ли это такой уж страшной ошибкой, в конце концов. Интересно, каков на вкус его рот. С привкусом сигарет? Может, следует его поцеловать, совсем чуть-чуть, чтобы выяснить наверняка.

– Не смотри на меня так, – предупредил он.

– Как? – снова облизнула губы Салли.

Даймонд склонился ниже, суровое лицо оказалось совсем рядом.

– Как будто напрашиваешься на неприятности. Я уже говорил, что не твой придуманный возлюбленный. Не Филип Марлоу, не Сэм Спейд, не Ретт Батлер и не Грязный Гарри. У меня за спиной слишком длинная история и слишком много проблем, чтобы связаться с такой девушкой, как ты. И даже если ты готова пренебречь этим, я так не поступлю.

Он находился так близко...

– Ни за что не пренебрегу, – прошептала Салли. – А ты постарайся.

И зажмурилась, предвкушая, как он преодолеет последний дюйм и страстно ее поцелует.

Скрип протестующих пружин прозвучал тише, чем крик ее протестующего сердца, когда Джеймс быстро отошел, даже не коснувшись ее. Упал обратно на свою кровать и закрыл глаза. Через несколько мгновений его дыхание стало ровным и глубоким, судя по всему, негодяй заснул.

Девушка посмотрела на Джеймса с немым разочарованием, затем взглянула на пачку сигарет на столике. На короткий безумный миг едва не поддалась искушению закурить. Салли легко представила себя похожей на Веронику Лейк[8], которая попыхивала папироской, посматривая на Богарта сквозь завесу волос.

Прекрати, приказала она себе, опустившись на кровать. Хотя бы на несколько минут выброси из головы эти проклятые фильмы. Пока не уснешь, как этот чертов нудист, лежащий так близко. Чересчур близко, да еще и практически голый. Постарайся думать о чем-нибудь другом… например, о налоге на прибыль или о плохом состоянии здоровья Исайи. Или о том, обнаружил ли Винни, что маньчжурский сокол подделка. Или о том, так ли потрясающ Джеймс Даймонд в постели, как вне ее…

* * *

Джеймс не шевелился, пока не уверился, что вертихвостка заснула, и только потом позволил себе нормально дышать. Несмотря на сказанное Салли, он вовсе не устал и не страдал от недосыпа. Ночью и правда удалось поспать всего четыре часа, но он привык обходиться и меньшим – следствие службы в полиции. Слежка всегда была невероятно скучным занятием, особенно в темное время суток. Недопустимо позволить себе подремать, недопустимо позволить себе хоть на мгновение потерять бдительность. В противном случае либо ты, либо объект наблюдения могли лишиться жизни.

И вот сейчас Даймонд ощущал тревогу, точно такую же, как в полицейских засадах. Раздражающие нервные мурашки по коже, жжение в желудке, болезненное стеснение в груди. Типа мужского предменструального синдрома, как описывал это состояние его напарник Кейз.

Джеймс ненавидел эти ощущения. Что послужило одной из причин увольнения со службы, вкупе с тяжелой рукой, выкинувшей его из органов правопорядка. Он-то решил, что раз и навсегда избавился от тягостных симптомов, но все вернулось, пусть и в слегка измененном виде, с тех пор, как Салли Макартур ворвалась в его жизнь.

Даймонд прекрасно понимал, что это означает, он уже научен горьким опытом и слишком мудр, чтобы не распознать признаки и не прислушаться к своим инстинктам. Это означает, что во вроде бы простенькой истории кроется больше проблем, чем видится Салли. Это означает, что за последние пару лет Кальдерини стали гораздо опаснее, и если он не разрешит ситуацию правильно, все может закончиться катастрофой.

И еще кое что. Эта неугомонная острая боль тоже знакома. Это значит, что он не в состоянии держать свои чертовы фантазии подальше от Салли Макартур и ее соблазнительного тела. Она быстро превращалась в навязчивую идею, и чем больше он убеждал себя, что эта фифа сплошная головная боль, тем сильнее ее хотел.

И не только тела, бесспорно, весьма аппетитного. Тел вокруг полным-полно, таких же фигуристых, к тому же не обремененных невыносимым характером. Даймонд никогда не страдал отсутствием внимания со стороны противоположного пола, предпочитал завязывать ни к чему не обязывающие отношения, и большинство женщин с готовностью принимали Джеймса на его условиях.

Но в Салли было что-то такое, что превращало его в идиота. Что-то в том, как она с ним пререкалась, как преследовала его и лгала, как стремилась за ним увязаться. В том, как старалась спасти сестру, уберечь отца, опекать Дженкинса и, черт возьми, даже защитить некоего крутого детектива, что одновременно и злило, и невероятно грело душу.

Кто бы мог подумать, что он падет жертвой женских чар.

Даймонд вылез из постели, бормотание «Брэди» перекрывало прочие шумы. Уселся на расшатанный стул, закурил еще одну сигарету и вытянул ноги перед собой.

Черт, как же жалко машину. Они на пару с верным «жуком» пережили больше, чем сыщик любил вспоминать, и в один миг железный друг исчез. Что ж, ничего не поделаешь…

На своем веку детектив повидал слишком много людей, погибших при исполнении служебных обязанностей, поэтому давно осознал, насколько все зыбко. Придется обзавестись тачкой поновее, побольше, поудобнее и не обладающей яркой индивидуальностью. Джеймсу и его банковскому счету пока удавалось избежать крупных покупок, но теперь это неизбежно. «Пасифик газ» придется подождать месяц-другой, пока он не заменит автомобиль.

Хотя кое-что беспокоило. В машине находились некоторые вещи, которые трудно восстановить. Лицензия на оружие. Несколько смен одежды, которую весьма накладно потерять. Сумочка Салли Макартур, вероятно, битком набитая банкнотами и пластиковыми карточками.

Но именно сейчас больше всего было жалко фляжку, оставшуюся на дне чемодана. Не то чтобы Даймонд считал спиртное крайне необходимым, но всегда упаковывал запасец на крайний случай. Да и в кабинет периодически притаскивал полную бутылку на замену пустой.

Можно было купить выпивку в магазине по дороге, но наличных чертовски мало. Сигареты тоже заканчивались, того и гляди, превратишься в чертова святого. Трезвый, некурящий и принявший обет безбрачия. Что за дьявольская комбинация!

Джеймс посмотрел на Салли Макартур, лежащую на прогнувшейся постели, глаза задержались на синяках на бедре. Кальдерини за это ответит. Ясного плана пока нет, но это проявление жестокости не останется неотомщенным.