Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение

— Я этого не говорил, — сказал он, поднимая руки вверх.

Я толкнула его в плечо.

— И вы не виделись девять лет? — спросил приятель Дага.

— И не увидимся еще девять, если он будет продолжать в том же духе, — парировала я и обратилась к бармену: — Светлый «Амстель», пожалуйста. — Я решила, что обойдусь без стакана. Мою мать при виде этого хватил бы удар, но мне хотелось вернуться к школьной привычке.

— Итак, я думала, ты в Бостоне.

— Недавно переехал в Нью-Хейвен. Получил работу в офисе окружного прокурора, где специализируюсь по защите от мошенничества.

Я бросила взгляд на его руку и увидела, что кольца на пальце нет.

— Думала, ты женат. — Совсем забыла, что он, по слухам, в разводе.

— Был, — спокойно ответил он. Быстро отвернулся и протянул руку за блюдечком с арахисом, и я поняла, что он чувствует себя задетым. И даже очень.

— Моя мать перенесла операцию по удалению раковой опухоли.

— О! — сказал он, быстро обернувшись. — Искренне сожалею…

— Сейчас она уже выкарабкалась. Операция и химиотерапия прошли успешно, и последнюю неделю она чувствует себя вполне сносно. Мы собираемся на неделю в Ирландию — отпраздновать ее выздоровление.

— Это чудесно. Передай ей от меня привет.

Я проигнорировала его просьбу, потому что она звучала так, словно он сам не собирался увидеться с ней, и это задело меня. Внезапно я почувствовала, что рада видеть его, что меня волнует встреча с ним. Удачное совпадение, что он вернулся в Коннектикут, когда я здесь.

— Ройс пытался убедить меня начать работать в его газете на полную ставку.

— А я думал, что ты поселилась в Лос-Анджелесе.

— Жила. Я работала в журнале «Булевард». Но когда мать заболела, вернулась домой. — Заметив выражение его лица, я добавила: — А она молодец. Думаю, она из числа тех, кому с каждым днем становится все лучше.

— Это чудесно, Салли.

— Извините меня, ребята, — сказал забытый нами приятель Дага, — но у меня назначена встреча. — Он встал и направился в туалет.

— Кто это? — спросила я.

— Не узнала звезду Каслфорда, футбольного защитника?

— Неужели Ред?

— Он самый, собственной персоной.

— Даг, а я теперь нашла себе жилье. Помнишь старую «Бреклтон-фарм»?

— Та, что с конюшнями?

— Там сдается коттедж. Если я здесь останусь, то сниму его.

— Такое возможно?

Голова у меня пошла кругом: так сильно меня к нему влекло. В моей голове промелькнуло: «Я люблю его. Я хочу, чтобы он ко мне вернулся».

Кто-то посигналил мне из «кадиллака», остановившегося на обочине. Стекло водителя опустилось.

— Никак Салли Харрингтон. Не видела тебя сто лет. Как поживаешь? — Соседка миссис О'Харн с любопытством рассматривала меня.

— Спасибо, хорошо. А как вы? — Я подошла к машине, чтобы поговорить.

— Отлично, отлично, — проворковала она. — Слышала, твоя мать водит компанию с профессором. — Улыбаясь, она изогнула бровь.

Матери не нравится, что люди говорят о ней.

— Вам не кажется, что после двадцати одного года вдовства она имеет на это право?

— Конечно. А кто он? Слышала, что-то преподает.

— Физику.

— О, значит, он интеллектуал. — Ее брови поползли вверх. — Он разведен или?..

— Вдовец. Вроде бы уже три года.

— Ах так. Понимаю. Как его зовут?

«Это не твое дело», — подумала я, а вслух сказала:

— Малькольм Клири, или просто Мак.

— И он тебе нравится?

— А как же!

— Я лишь недавно узнала эту потрясающую новость, — поделилась она.

— Он не единственный, кто ухаживал за ней, — заметила я, вспомнив, как глаза мистера О'Харна неотступно следили за матерью.

Мистер О'Харн ныне самый богатый в городе. Обустроил себе в горах большое поместье. Сейчас трудно поверить, что двадцать четыре года назад он пытался найти себе работу в строительном бизнесе и что именно мой отец дал ему первую работу. Было странно наблюдать, как О'Харн становился все богаче, а мы все беднее. (Вернее сказать — без денег. Мать всегда настаивала на таком разграничении. «Бедность означает, что у тебя нет денег и нет перспективы их заработать. А быть без денег — это просто временное состояние, пока хорошо не потрудишься и не заработаешь их». Я все больше убеждаюсь, что мать абсолютно права.)

— Полагаю, — сделала свои выводы миссис О'Харн, — сейчас для Бел самое время подумать о будущем.

Я нахмурилась, а Скотти тянул поводок, словно говоря: «Пошли! Она мне совсем не нравится».

— В наши годы трудно быть одинокой, — продолжала миссис О'Харн. — Вам, молодым, этого не понять, но такова реальность. Позволь заметить, возможность хорошо выйти замуж всегда есть. — Она улыбнулась. — С кем-нибудь встречаешься? И сколько тебе лет, Салли?

— Кое с кем встречаюсь, — ответила я, отходя в срочном порядке от машины и делая вид, что Скотти надоела моя болтовня. — В нашей семье все в полном порядке, миссис О'Харн. Я передам маме, что вы о ней справлялись.

— Передай. Пока!

Когда машина отъехала, я подумала, знает ли она, что люди говорят, будто мистер О'Харн содержит бывшую официантку в квартире над антикварной лавкой, которую он купил для своей дочери.

— Ну, что ты скажешь, мальчик? — спросила я пса. — Не пора ли нам домой? — Скотти завертелся вокруг меня. — Полегче, я совершенно без сил.

Нет ничего прекраснее, чем Центральный Коннектикут в пору, когда на землю спускаются сумерки. Небо над вершинами гор отливает розовым, красным и оранжевым, а на горизонте оно ярко-синего цвета, который быстро заволакивает черный бархат. Проступают крупные звезды, а вскоре луна будет лить на землю загадочный серебристый свет.

Я спустила Скотти с поводка и полной грудью вдыхала ароматы лета. Дурманящий запах Центрального Коннектикута соединял в себе благоухание деревьев, трав, полевых цветов и самой земли. Живя в Лос-Анджелесе, я постоянно ощущала в воздухе запах гари и подозревала, что даже сильная гроза его не уничтожала.

Можно подумать, я фермерская девушка. В какой-то степени, разумеется. Ведь со стороны Харрингтонов у нас в роду два столетия были образцовые фермеры; по материнской же линии фермеры вели хозяйство целых три столетия, но лишь один из них шестьдесят лет назад, отец матери, первым из всего рода поступил в колледж.

Назад я решила идти в обход, и мы со Скотти пересекли поле, где велась открытая добыча камня. Воздух здесь тяжелый. Полевой шпат, гравий, гранит — богатые месторождения, спрятанные всего на четыре фута под землей. Их добыча позволила Бреклтонам возвести каменную стену вокруг всей фермы. На богатой плодородной земле они выращивали сотни тысяч бушелей пшеницы, бобов, тыквы, томатов и огурцов.