Сюзанна Брокман - Переломный момент

Все это тоже было работой Джулза. У младшего агента определенно хватало пороху.

Когда они подошли к двери в комнату, где находилось тело Джины, Джулз поблагодарил Фриска, а затем вежливо, но твердо отослал того, сказав ему – не спрашивайте – подождать снаружи в холле с охранником.

Предоставив Максу возможность войти одному.

Что он и сделал. На ногах, ставших внезапно свинцовыми. Как бы ни были ужасны последние двенадцать часов, следующие несколько минут будут гораздо хуже, и он собрался с духом.

В помещении временного хранения Джина была не одна. Вдоль стен сложили множество подписанных контейнеров с телами, что выглядели как космические капсулы.

Без сомнения, они принадлежали другим жертвам теракта, наряду с туристами, скончавшимися от сердечного приступа или погибшими в автомобильной катастрофе, а также несколькими эмигрантами, которые наконец возвращались домой.

Кто-то передвинул открытый контейнер с Джиной – Макс просто не мог думать о нем как о гробе – к столу в центре комнаты. Еще они натянули белую простыню ей на лицо. Он просто стоял там, уставившись на ее профиль под саваном.

Ее выдающийся нос.

Джина, смеясь, называла его клювом. Своим флаером на дополнительный огромный кусок тирамису, когда она обедала в «Маленькой Италии». Макс никогда не говорил ей, но считал, что это делало ее экзотическое лицо даже более красивым. Только он никогда не говорил, как любил его.

Как любил ее.

Время шло. Минуты. Много, много минут.

А Макс не поднимал простыни. Он не мог заставить себя пошевелиться. Он не хотел видеть ее мертвой.

Все же он знал, что должен посмотреть. Он не мог поместить ее на обратный рейс домой до того, как опознает тело и подтвердит, что это она.

Но до тех пор, пока он не увидел ее, пока не коснулся холодного, безжизненного лица, он мог притвориться, что это неправда. Что Джина в действительности не мертва.

Что ее глаза все еще лучились так же, как когда она смеялась и наклонялась, чтобы поцеловать его.

«Я останусь, пока буду нужна тебе».

Но она не осталась. Вероятно, потому, что Макс уверил ее, будто не нуждается в ней.

А теперь она его больше никогда не поцелует. Потому что он был чертовски напуган.

– Макс, я вхожу. – Джулз Кэссиди закрыл за собой дверь с сильным щелчком.

Иисусе. Каким-то образом Макс обрел дар речи.

– Не надо.

Слова лишь немного отличались от рыка. Кэссиди не вздрогнул и не поколебался.

– Сладкий, ты простоял здесь примерно полчаса, – мягко сказал он. – Я лишь собираюсь отвернуть простыню с ее лица, чтобы мы смогли его увидеть, ладно?

Очевидно, Джулз не ждал от Макса ответа на этот вопрос, потому что не дал тому времени. Просто потянулся и... Боже, боже, боже!

Джина была страшно, ужасно обожжена.

Макс отшатнулся, отступил на шаг назад, но затем...

Он остановился. Весь воздух вышел из него, как будто его ударили в живот, он не мог дышать, не мог говорить.

Но Джулз мог.

– Это не она, – прошептал он с удивлением в голосе. – Святые угодники, это не Джина.

Кто бы ни был в этом гробу, она была молода, женского пола, с длинными темными волосами и выдающимся носом. Будучи живой, она, вероятно, немного походила на Джину, особенно на расстоянии. В полумраке. Но, кем бы она ни была, она не была Джиной Виталиано.

Определенно, Макс собирался взорваться.

Но он знал, что не мог, потому что скандал отнял бы слишком много времени.

Вместо этого он обернулся взглянуть на ряды гробов, выстроенные вдоль стен, и Джулз – отличный парень – точно понял, о чем тот подумал. И быстро пришел на помощь.

Замки не были заперты. Они распахнули один и...

Старик.

– Простите, что побеспокоили вас, сэр. – Джулз Кэссиди осторожно закрыл крышку.

Макс двинулся к следующему, буркнув: «Он мертв, ему все равно».

Он щелкнул замком, откинул крышку, и его сердце остановилось, потому что внутри лежала еще одна молодая темноволосая женщина, но – еще раз спасибо, Господи, – она тоже не была Джиной.

Однако что-то в нем наконец щелкнуло.

Он, должно быть, издал какой-то звук, потому что Джулз оказался прямо рядом с ним.

Джулз – единственный знакомый Максу человек, который извинялся перед трупом. Или осмелился заключить босса в утешающие объятья, человека, чьи перфекционизм и нетерпимость к глупым ошибкам – один страйк, и ты вне команды – были легендарными.

– Мы найдем ее, сладкий, – сказал Джулз Максу прямо в ухо, – найдем. Но я, честно, не думаю, что найдем здесь.

Несколько оглушающих секунд казалось, Джулз был единственным, кто удерживал Макса.

– Господи, я хочу, чтобы она была жива, – выдавил Макс, осмелившись облечь чувства в слова.

Он так сильно хотел этого, он не доверял себе в беспристрастности к совпадениям.

Макс отстранился от Джулза, вытер слезы с лица. Черт возьми, пока он не найдет Джину, у него нет времени на слезы.

– Ты правда думаешь, что она еще жива?

Доброта и симпатия, что он увидел в глаза Джулза, взбесили его.

– И, черт возьми, не отвечай, как мой друг! Ты мне не друг. К черту дружбу! – выпалил Макс, до жути осознавая при этом, что с любым другим подчиненным у него бы не произошло такой беседы. – Ты работаешь на меня. Отвечай, как будто твоя работа зависит от того, скажешь ли ты правду, как ты ее видишь – как опытный оперативный сотрудник.

Джулз кивнул, одновременно закрывая второй гроб и принося извинения тамошнему обитателю, на сей раз тихо.

– Это был бы не первый раз. – Он посмотрел на Макса, пока они переходили к следующему контейнеру. – Не то тело. Вы знаете это так же, как и я, сэр. Путаница происходит очень часто.

Он открыл замки, и Макс напрягся, пока поднималась крышка и...

Молодой мужчина. Очень обгоревший, очень мертвый молодой мужчина. Где-то плачет его мать.

– Но я думаю, – продолжил Джулс, пока они двигались к следующему, – суть в том, что нормально позволить себе хоть немного надежды.

Максу пришлось снова вытереть лицо. С тех пор, как он услышал о смерти Джины, он не плакал. Он просто превратил свое сердце в твердый камень. Но сейчас эти чертовы слезы просто не могли остановиться.

Потому что его сердце снова билось. Он ощущал его бешеные удары в груди.

Он ощущал не только надежду. Еще он боялся. Если Джина жива, то где же она, черт возьми? Если она не мертва, то, должно быть, в опасности.

– Нам тут нужно небольшое содействие, – продолжил Джулз, посмотрев туда, где гробы были сложены примерно по шесть в высоту. – Я останусь. Фриск может прислать кого-нибудь из своей команды на помощь.

Он сделал паузу, удостоверился, что Макс слушает.