Мэри Шелдон - Каролин и Каро

Мэг одарила ее улыбкой:

— В Луна-парк.

На какой-то момент Каролин почувствовала разочарование. Если “Луна-парк” означал что-то радостное для Адама, то для нее это слово было пустым звуком. Но затем она вспомнила. Конечно! Тот самый Луна-парк. Внезапно она ощутила себя вновь четырехлетней, вспомнила свои посещения домика Лауры и ее внучку Иветту. Она накидывали картонные кольца на горлышки молочных бутылок, тренируясь, чтобы выиграть огромного розового мишку, точно такого же, какого выиграла Иветта.

Воспоминания сочетались с легкими угрызениями совести. Она не была у Иветты с тех пор, как выкрала телевизор из кукольного домика. Лаура не понимала, почему Каролин так упорно отказывается от традиционных визитов, но девочка не давала никаких объяснений.

— Луна-парк — это блеск! — поспешила она заверить Адама. — Я там никогда не была, но знала кое-кого, кто даже получил приз в одном из аттракционов. Нужно было накидывать специальные кольца на молочные бутылки. Если ты попал на три подряд в одном ряду, то получаешь большого плюшевого мишку.

Путь туда занял много времени, и Бартон был не в лучшем настроении. Когда они наконец въехали на стоянку, он окинул взглядом тесное, битком набитое детьми и родителями пространство парка, послушал хрип из динамиков, затем иронически посмотрел на Мэг:

— И вот ради этого мы сюда ехали? Мэг смутилась:

— Я думала, нам тут будет неплохо… Каролин тотчас поспешила ей на помощь:

— А мне нравится. Смотри, Адам! Вон горка для спуска на роликах. А вон чертово колесо.

— Ух ты! — Адам задохнулся от восторга.

Бартон рассмеялся.

— Значит, я оказался в меньшинстве. Ваша взяла.

— Я голоден, — заявил через полчаса Адам. Все, кроме Бартона, с аппетитом уплетали сосиски с жареной картошкой. Они присели за дощатый столик в тени под деревьями. Становилось жарко, и Каролин заметила, что Мэг побледнела.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Не обращай внимания, скоро пройдет, — поспешно заверила Мэг. — Это все жара. Из-за нее у меня кружится голова.

Адам быстро покончил с едой.

— А что дальше? — поинтересовался он, приплясывая в нетерпении на месте.

Мэг вздохнула, и это тоже не укрылось от Каролин.

— Посиди здесь. Почему бы тебе и папе не отдохнуть в тени, пока мы с Адамом будем развлекаться. Вон у нас еще сколько билетов, — произнесла она с покровительственной интонацией, чувствуя, что ей выпал редкий шанс доказать свою взрослость.

— Ты уверена? — Мэг сомневалась, но видно было, что она благодарна Каролин.

— Пойдем… — Адам крепко вцепился в руку Каролин.

— Даю вам на развлечения полчаса, — сказал Бартон. — Больше я здесь не выдержу.

Каролин увела Адама подальше от взрослых.

— С чего ты хочешь начать? У нас еще много билетов.

Адам не сразу ответил. Его взгляд был устремлен в небо, где разгуливали на свободе разноцветные шарики. Дети сначала забавлялись ими, а потом отпускали.

— Пожалуйста, пожалуйста, я хочу такой шарик…

Адам долго выбирал цвет шарика и наконец выбрал красный.

Адам покорно шел за ней мимо множества заманчивых аттракционов.

Внезапно Каролин задержала шаг и вытянула вперед руку:

— Смотри, Адам. Вот она! Игра, о которой я тебе рассказывала.

Колесо времени как будто повернуло вспять, обратно в “эпоху Иветты”, кукольного домика, украденного и сгоревшего потом игрушечного телевизора. Среди прочих призов на стенде за площадкой, заполненной молочными бутылками, красовался розовый плюшевый мишка.

У Каролин даже слезы выступили на глазах.

— Хочешь выиграть такого? — спросила она у братика.

Адам затряс головой.

— Зачем он мне? Давай лучше прокатимся на чертовом колесе.

Но Каролин не могла оторваться от аттракциона.

— Я попробую один разок, — произнесла она умоляюще.

Адам недовольно насупился, но кивнул.

Каролин вручила мужчине в будке соответствующий билетик из солидной пачки, выданной ей отцом, и получила взамен набор колец.

Адам стал ныть, скучая.

— Стань у меня за спиной и замолчи, — приказала она ему. — И не отвлекай меня. Просто смотри.

— Ладно, — пробурчал Адам.

Как это было знакомо — держать в руках картонные кольца и примериваться перед броском. Каролин кидала осторожно, но трижды промахнулась. Может быть, они стали тяжелее, чем те, с которыми они с Иветтой когда-то практиковались, и молочные бутылки были расставлены на большем расстоянии.

Чтобы получить новый комплект колец, надо было заплатить доллар. Каролин вытащила его из кошелька и сунула в окошечко будки.

Полученные взамен кольца были такими же, но Каролин посчитала, что уже приноровилась к их весу. Однако первое пролетело мимо, второе лишь задело бутылку, зато третье… — ура! — достигло цели.

Каролин полезла в кошелек за следующим долларом.

Первое же кольцо теперь легло точно. Ее охватила дрожь, но она тщательно прицелилась, отметая неуверенность усилием воли. И не зря! Вновь попадание! Она так близка к победе.

Какие-то люди столпились вокруг нее, чтобы посмотреть, чем кончится ее попытка.

Она напряглась, вытянувшись вперед, метнула кольцо и закрыла глаза. Вздох разочарования ее немногочисленных болельщиков возвестил, что она промахнулась.

— Попробуй еще, девочка, — предложил кто-то из болельщиков. — Я заплачу за тебя доллар.

— Спасибо. У меня найдется свой.

Мужчина в будке принял от нее деньги с сочувствующей улыбкой и выдал ей вместо трех четыре кольца.

— Удачи!

Все кольца пролетели мимо. Каролин сдалась и огорченно развела руками. Ничего странного! Наверное, Иветта уже переросла игрушечных мишек, и можно сделать ей другой, более подходящий подарок.

Каролин все-таки вручили утешительный приз — яркий пластмассовый музыкальный молоточек. “Адам будет в восторге”, — подумала Каролин.

И тут она услышала чей-то вопль. Кричала женщина, не ребенок, но Каролин все равно в тревоге огляделась. Адама поблизости не было.

Она побежала вдоль галереи аттракционов, выискивая его взглядом.

— Адам! — громко позвала она. Он не откликался.

Каролин проталкивалась сквозь собравшуюся толпу. Адам не мог уйти далеко. Вероятно, он возвратился к Мэг. Да, конечно, он уже там. Он устал, ему надоело смотреть, как она кидает кольца, и он вернулся к мамочке.

Каролин услышала новый вопль. Ей хотелось заткнуть этой женщине рот. Она ее страшно нервировала. И вообще неприлично так вопить среди праздничной публики.

Крики доносились со стороны колеса обозрения. И туда же со всех сторон спешили люди. Зачем?