Я принимаю бой - Женя Онегина
Визгливый, больно бьющий по барабанным перепонкам, он вызывал только одно желание – поскорее заткнуть уши.
– Эдик, ты б заткнулся, а? Голова и так болит, – Макс со страдальческим выражением лица потер лоб.
– Это потому, что надо было вчера отдыхать, а не вес сгонять, Максик. Кстати, как твои успехи? Возглавишь своих ребят или снова в кусты?
Каким чудом Жданову удалось удержать разъяренного Русланова, не понял никто. Но в крепких объятьях друга тот затих, кидая только редкие взгляды исподлобья.
Весы показали семьдесят семь. Полусредний.
Итак, Макс выходит на ринг вместо Шевченко, и мне осталось выполнить последнее условие Абушаева.
Весы показали шестьдесят. Заявленный мною легчайший.
– Ари, у меня для тебя прекрасная новость, Ксюнечка будет завтра драться с тобой, – Эдик прямо-таки сиял.
Литвицкая стояла в стороне и хмуро взирала на нас со Ждановым. Именно тогда я поняла, что она тоже совершенно не в восторге от перспективы главного боя.
После взвешивания мы всей командой отправились в дом на обрыве. Завтра последний день турнира, главный бой которого был теперь моим. Предыдущие дни принесли команде Жданова только одно поражение. Зато какое! Наверное, именно в этом и была наша слабость – мы стали слишком уязвимы в нашей дружбе. Мы уже не могли думать только о себе, не могли решать за себя. Игорь заговорил об этом первым:
– Парни, вам не кажется, что нас с вами загнали в ловушку?
Жданов хмыкнул:
– Слишком независимых не любят нигде, Игорь. Навязать нам два провальных боя – это еще по-божески.
– Нам остался всего один день, – Макс обхватил голову руками, – черт! А казалось, что это будет так легко!
– Что легко, Русланов? – голос Жданова странно завибрировал. – Смотреть, как твои друзья получают по роже?
Макс не ответил. Зато заговорил Игорь:
– Дело в том, что все мы здесь долбаные идеалисты. Считаем, что если играем по правилам, то и весь мир их примет в угоду нам. Но так не бывает, мальчики и девочки, вы можете завтра идти на этот так называемый турнир, правила которого вам навязали конкуренты. А можете не идти. Потому что это решаете все еще вы. И никакой Эдик не может заставить каждого из вас завтра выйти на ринг.
Он замолчал, а мы переглянулись.
– А единственный, за кем завтра будет победа – это Никита, – подхватил Артур, – потому что потом Абушаев предложит ему контракт. Мих не перспективен в тяжелом весе. Ксю может поломать всю многолетнюю стратегию в женских боях. Это хлопотно. И дорого. А Макс… Макс должен быть наказан за излишнюю борзость…
– Жданов, если тебе это было понятно с самого начала, почему ты ввязался в это? – Мих, простоватый наивный добряк Мих, оказался единственным, кто решился спросить об этом прямо.
– Потому что я долбаный идеалист, как выразился Игорь. Потому что мне еще хочется мушкетерствовать. Я не знаю, Мих. Правда, не знаю.
Он замолчал, переводя беспокойный взгляд с одного на другого, потом произнес:
– Ксю, можно тебя на минутку?
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Он обнял меня со спины, поцеловал, царапая отросшей щетиной, нежную кожу у основания шеи. Я вывернулась в его руках и потянулась за продолжением. Жданов толкнул ближайшую дверь, и мы оказались в его спальне.
– Не включай свет…– прошептала ему в губы.
– И не думал даже, – ответил негодяй, щелкнув выключателем. Яркий свет лампы под потолком сразу разогнал темноту, и я увидела, как лихорадочно блестят глаза Артура.
Он прижал меня к шершавым доскам стены, рванув вверх футболку. Я дернулась, но парень только фыркнул недовольно и снова накрыл мой рот поцелуем, не позволяя высказать протест. И я сдалась. Подняла вверх его свитер, прижимаясь к горячему жесткому торсу. Потянулась руками к ремню.
– Эй, малышка, – его голос звучал хрипло, – я не планировал ничего такого, но если ты настаиваешь…
Я тихо засмеялась в ответ.
– Я не могу тебя так подставить, Жданов. Макс разорвет тебя на части, если узнает. Завтра бой.
Артур отстранился, облокотившись на стену руками по обе стороны от моего лица.
– Она тебя убьет, Ксюх.
Я засмеялась.
– Это вряд ли.
– Значит, покалечит. Откажись, Ксю. Давай сбежим! К черту деньги!
– Жданов, тебя сегодня по голове случайно не били?
Он улыбнулся, прижимаясь лбом к моему лбу.
– Меня ударили все лишь раз. Под дых. В том баре. И этого оказалось достаточно. У тебя отличный удар слева, тебе говорили?
– Миллион раз.
Я потянулась к нему сама. Коснулась колючей щеки, скользнула языком по краешку приоткрытого рта, покрыла легкими поцелуями подбородок и кадык.
Артур стоял, закрыв глаза и не шелохнувшись, лишь дыхание его стало более частым. Я прошлась рукой по кубикам идеального пресса, вновь подобравшись к ремню. Звякнула пряжка. Я потянулась в ширинке, чувствуя под рукой его напряжение.
– Нет.
Его рука накрыла мою, прижимая к джинсам в том самом месте.
– Уверен?
– Если только после этого мы сразу покинем город.
– Нет.
– Уверена?
– Я ее не боюсь!
–Ксюш, – он сжал мое лицо в своих ладонях, не позволяя отвести взгляд, – отступись. Давай выплатим неустойку.
Я закрыла глаза, испугавшись, что он увидит, как близко мои слезы. Тысячу раз за этот месяц я собиралась подойти к Максу и отказаться от этого боя. И тысячу раз я представляла себе ее торжествующий взгляд.
– Артур, если откажусь от этого боя, то дальше уже не будет ничего.
– А дальше уже и так ничего не будет. Она тебя убьет.
– Ты совсем в меня не веришь?
– Проклятье, Ксю! Ты всегда играешь честно! А она – никогда.
– В этот раз у меня будет преимущество.
– Какое? Подсыплешь ей снотворного в утренний кофе? – Артур был серьезен. – Ксю, прошу тебя. Давай уедем!
– Уедем, – соглашаюсь я и вижу, что он мне не верит.
Повторяю:
– Уедем. После боя.
– Знаешь, о чем я, черт возьми, мечтаю? – он выдохнул эти слова так резко, я вздрогнула. – О том, чтобы была возможность все отмотать назад. К нашей первой встрече. Или ко второй. На перроне. И чтобы потом была только большая и красивая любовь. А не клуб детишек-самоубийц!
– О чем ты, Артур?
– О том, что я знаю, что это такое, слышишь? Я на своей шкуре испытал и больше не хочу. Меня тошнит от мысли, что придется стоять и смотреть, как калечат моих друзей. Снова. И не иметь возможности ничего сделать, понимаешь?
– Мне кажется, ты снова преувеличиваешь.
– Тебе кажется? Напомнить, почему Игорь до сих пор ходит с тростью? Нет? Тогда ответь, почему ты ушла после своих первых соревнований?
