Людмила Толмачева - Снежное сердце

Вот так чистюля! Да ее место на костре или у позорного столба, живи она в средневековье.

Официант принес заказ, наполнил бокалы душистым вином.

– Выпьем, Дана, – с необычной мягкостью предложил Олег, как будто хотел успокоить ее.

Он словно читал ее мысли. Но почему он так неестественно реагирует? Любой здравомыслящий мужчина на его месте…

– Олег, я… Я боюсь правды.

– Нам придется это сделать. Но сначала выпьем. Под кайфом легче исповедоваться.

Они осушили бокалы, по инерции принялись за салат, но вскоре отложили вилки – обстоятельства убили аппетит.

– Ну хорошо, я мужчина, мне и начинать, – окрепшим голосом произнес Олег, откидываясь на спинку стула. – Собственно, для этого я и привел тебя в ресторан. Ну, а твои отношения с этим красавчиком – настоящая бомба. Не ожидал от тебя. Ладно, об этом позже.

Наступившая пауза тянулась для нее мучительно долго. Она терялась в догадках – о чем пойдет речь? Неужели он хочет объявить ей о разводе? О том, что встретил другую? А именно эту Рынкину.

Ну что ж. Его решение не станет для нее полной неожиданностью. Она давно примерила на себя роль брошенной жены. Хотя внутри все бунтовало, кричало и… надеялось.

– Мартин передает тебе привет. Я попросил нашу соседку приютить его ненадолго, – сообщил Олег с грустной улыбкой, и вдруг ошарашил: Мы скоро расстанемся.

Дана вздрогнула, хотя и ждала подобную фразу. Ее жалкий, потерянный вид, наверное, остановил бы Олега, но он смотрел в сторону и продолжал тем же бесцветным голосом.

– Меня… В общем, привыкай жить одна. Ты сильная. В этом я убедился только что. Уж коли ты завела юного любовника, значит, душевных сил у тебя достаточно. И потом, одна ты будешь недолго, судя по всему. Сколько там требуют от вдовы приличия? Год? Полгода? Короче говоря, башмаки сносить успеешь.

– Олег! Что ты несешь? Какие приличия? Какой вдовы?

– Погоди. Не делай такое страшное лицо. Я все объясню.

Он вылил в бокал остатки вина и залпом выпил. Не спрашивая разрешения, закурил. После двух затяжек коротко взглянул на Дану, досадливо скривился.

– Мудак! Нельзя так с тобой. Ведь ты на грани обморока. Официант! Бутылку вина!

Она все же заплакала, как ни крепилась. Он скрежетал зубами и тихо матерился. До этого дня она не слышала от него подобных ругательств. И это добавляло отчаяния к ужасу, царившему в ее душе.

– Прости меня, прости! – шептал он, вытирая ее слезы своим платком. – Я идиот! Нельзя было… Нельзя! Пойдем на улицу. Поедем домой! Или… Нет, домой не могу. Лучше в пансионат! В котором были на новогодних каникулах. А? Поедем?

– Нет!

Его исполненные болью глаза подействовали на Дану сильнее слов.

– Нет, – повторила она сдержанно, но твердо, – мы никуда не поедем, пока ты все не расскажешь. Олег! Я уже успокоилась и выслушаю тебя. Говори все, как есть. Всю правду. Налей еще вина. Чудесный букет. Я давно такого не пробовала. Лей еще! Полный бокал. Вот так. И себе. Давай за тебя!

В порыве нахлынувших чувств она провела ладонью по руке мужа, обратив внимание на то, что эта красивая мужественная рука слегка подрагивает. Все выдавало в нем сильное волнение.

– Ладно, не буду мучить тебя, расскажу все как есть. Ты ведь знаешь, я чиновник высокого полета, да еще на такой «хлебной» должности. Мало в нашей среде тех, кто не поддался искушению. Я держался сравнительно долго. Был чист, как этот хрусталь. И гордился этим. Но судьба подкинула испытание. Ха! Со стороны посмотреть – самое тривиальное испытание. В таких случаях говорят – погорел на бабах. Или «шерше ля фам». Хотел удивить. Поразить в самое сердце! Нет. Просто сильно любил. Вот и весь сказ. А ради любимой пойдешь на многое. Тем более, само шло в руки… Подвернулся случай, и я пропал.

– Она требовала дорогих подарков? – изображая само спокойствие, вставила вопрос Дана.

– Кто? – вскинулся Олег, на которого уже повлияла лошадиная доза выдержанного вина.

– Эта девица, с которой ты целовался на перекрестке.

– На перек… пере… Где?

– Напротив моих окон. В этот знаменательный для тебя момент я проводила экскурсию со школьниками.

– Я не понимаю. О чем ты?

– Как ты недавно высказался? Уж коли завела юного любовника… Так вот. Я возвращаю тебе эту фразу. Уж коли завел юную любовницу, то у тебя достаточно душевных сил, чтобы справиться с любой ситуацией.

Выскочив из-за стола со скоростью пробки от шампанского, она побежала из ресторана, как напуганная серна. Нимало не заботясь о том, как выглядит в глазах посетителей и официантов.

Он все время ловил себя на мысли, что ищет в толпе Дану, или похожую на нее женщину. Во всех молодых особах балетного сложения, с легкими льняными волосами и вздернутым носиком, ему чудилась она, властительница его мыслей.

«Что за наваждение?» – спрашивал себя Леонид Брусника, покачиваясь в такт движению поезда.

Неужели он всерьез влюбился, настолько серьезно, что почти бредит этой воздушной феей? Например, сейчас, находясь в метро, он присматривается к сидящим напротив него женщинам. Но ни одна хотя бы отдаленно не напоминает предмет его страсти.

Полный кирдык! Это он, Ленька Брусника, любитель и ценитель настоящих женских форм, втюрился в бестелесное существо, напоминающее мотылек. Хохма!

Но смеяться почему-то не хотелось. Наоборот, душа сиротливо ныла, будто потерял что-то дорогое и невосполнимое.

Если взглянуть трезво, то эта унылая потерянность легко объяснима. Любовь его безответна. Никогда эта курносая дюймовочка не бросится к нему на шею с воплем счастливого восторга.

Вдруг вспомнилась казацкая песня «Не для меня», которую он несколько раз слышал по Авторадио. Да, не для него «сердце девичье забьется». А тот вечер, когда они оказались в одной постели, надо просто забыть. Как случайную связь, возникшую по зову плоти. Мало ли таких связей в жизни мужчины?

Взять его друга, Леху Топырева. Из каждой командировки он привозит очередной «номерок» сотового и красочный рассказ из личного Декамерона.

Тряхнув головой, как бы отгоняя от себя «наваждение», он вошел в офисное здание.

Шеф подкинул ему новое задание, надо сесть и составить план розыскных действий. Для этого нужны свежие мозги, без «призвезди», по выражению того же Лехи. Вот у кого голова всегда ясная. Не заморачивается на любовные переживания. Леха просто «любит» и все. Чисто мужской частью тела.

– Господин Брусника! Уже и начальство не замечаете? – прогремел за его спиной недовольный голос шефа.

– Извините, Иван Андреевич, задумался.

– Зайди ко мне!

В кабинете стоял вездесущий аромат «Бальдассарини Амбре», туалетной воды, которую шеф много лет предпочитал остальному парфюму.