Нора Робертс - Поцелуй смерти

Ева затребовала фотографии с места убийства Спиндлер, и на экране появилась тесная комнатушка с единственным окном. Ева отметила, что она была чистой и опрятной. Спиндлер лежала в кровати на полинявших простынях, испачканных кровью. Глаза были закрыты, рот ввалился. Обнаженное тело являло собой весьма малопри­ятное зрелище. На столике у кровати виднелась сложенная ночная рубашка.

Если бы не кровь на простынях, женщина могла бы выглядеть спящей. Ее усыпили, раздели, а рубашку положили на столик. Все было проделано очень аккуратно, как и в случае со Снуксом. И опять Ева тщетно пыталась найти ответ на вопрос, почему выбрали именно эту жен­щину…

Следующий снимок демонстрировал тело во всех по­дробностях, не считаясь со скромностью и приличиями. Костлявые ноги, опавшие груди, сморщенная кожа… Спиндлер явно не тратила свои прибыли на уход за телом, что, возможно, было разумно, учитывая характер ее кон­чины.

Ева увеличила изображение раны. Разрезы оказались еще тоньше, чем она себе представляла. И хотя никто не позаботился зашить рану, преступники воспользовались зажимами и подмораживающим покрытием, чтобы оста­новить кровотечение.

«Снова все по правилам, – подумала Ева, – Снова профессиональная гордость… А ведь хирурги часто пору­чают зашивать разрезы своим ассистентам. Они выполнили самую важную работу, так почему бы не предоставить остальное кому-нибудь помельче?»

Конечно, нужно навести справки, но Еве казалось, что она наблюдала такое на видеокассетах.

Она дала компьютеру новое задание – проанализиро­вать обе хирургические процедуры и выявить, каков про­цент вероятности, что обе операции произведены одним и тем же лицом.

На экране появилась надпись:

«Команда принята. Анализ потребует около десяти минут».

– Отлично.

Ева встала и подошла к окну. В пасмурном небе мини-вертолет боролся с порывами ветра. К концу смены наверняка начнется метель или дождь со снегом. Добираться домой будет нелегко.

Ева думала о Рорке, находящемся за три тысячи миль отсюда, под пальмами и голубым небом, и о беднягах, ста­рающихся согреться у огня, разведенного в ржавых желез­ных баках. Каково им придется, когда пойдет снег и на улицах завоет ветер?

Она прижала пальцы к холодному стеклу, и на нее вне­запно нахлынули воспоминания о детстве…

Худая девчонка с запавшими глазами, запертая в ком­нате с треснувшими оконными стеклами и сломанным обогревателем. По комнате гуляет ветер, сотрясая стены и молотя по ее коже ледяными кулаками. Она сидит в тем­ноте, замерзшая, голодная и испуганная, зная, что отец рано или поздно вернется. Иногда он возвращался на­столько пьяным, что просто заваливался на кровать и ос­тавлял ее в покое. Но чаще… Ева скрючилась за единственным шат­ким креслом, пропахшим дымом и потом, стараясь спря­таться от него, и порой засыпала там, дрожа всем телом и глядя, как пар, вырываясь у нее изо рта, тает в темноте.

– Чикаго! – Ева выплюнула это слово, как яд, обжи­гающий горло, и пришла в себя. Она стояла у окна, прижимая к груди сжатые кулаки и дрожа, как дрожала в той промерзшей комнате много лет назад.

«Откуда я знаю, что это было в Чикаго? – Ева судо­рожно глотнула, стараясь избавиться от тошнотворного привкуса во рту и выровнять дыхание. – Почему я в этом так уверена? Да и какое это имеет значение?»

Сердясь на себя, Ева ритмично барабанила пальцами по стеклу. С этим давно покончено… Должно быть покон­чено!

За ее спиной компьютер подал сигнал, что задание вы­полнено. Ева закрыла глаза и провела рукой по сухим губам. «Вот что имеет значение, – напомнила она себе. – Работа, правосудие, ответы на вопросы…»

Она подошла к компьютеру и села, хотя у нее раскалы­валась голова. Через несколько секунд на экране появи­лась надпись: «Расчет возможностей завершен. Вероят­ность того, что обе операции произведены одним и тем же лицом, составляет 97, 8 %».

– О'кей, – тихо сказала Ева. – Он прикончил их обо­их. Но скольких еще? И скольких собирается прикон­чить?..

Забыв о тошноте и головной боли, она склонилась к экрану и начала изучать информацию. За этим занятием ее и застала Пибоди, просунувшая голову в дверь.

– Россуэлл здесь.

– Отлично.

Глаза Евы блеснули. Пибоди почувствовала жалость к Россуэллу и – что греха таить – любопытство в ожидании предстоящей сцены. Она старалась скрыть обе эмоции, следуя за Евой в конференц-зал.

Ева уже успела изучить досье Россуэлла и видела его фотографию. Это был толстый и лысый человек средних лет. Жалованья детектива должно было хватить на эле­ментарный уход за телом, если он был слишком ленив или туп, чтобы делать зарядку, и на стандартную процедуру по восстановлению волос, если он обладал хотя бы каплей тщеславия. Однако все побеждала неудержимая страсть Россуэлла к игре. Как выяснила Ева, это была страсть без взаимности: игра не любила Россуэлла. Она жестоко наказывала его и смеялась над ним. Но он не мог от нее отказаться. Поэтому Россуэлл жил в тесной комнатушке на расстоянии квартала от его полицейского участка и в двух минутах ходьбы от ближайшего игорного притона. Когда ему везло, выигрыша хватало лишь на то, чтобы по­крыть предыдущие потери. Он с трудом выкручивался, то и дело связываясь с темными личностями.

В конференц-зале Ева увидела полинявшего копа, тя­нущего свою лямку в ожидании пенсии. Россуэлл не встал из-за стола при ее появлении, и она некоторое время молча смотрела на него, пока он не покраснел и не под­нялся на ноги.

Пибоди оказалась права – несмотря на кажущуюся беспечность, в глазах детектива поблескивал страх.

– Лейтенант Даллас?

– Совершенно верно, Россуэлл. – Ева указала ему на стул. Замена слов жестами была способом игры на нервах. А с расстроенными нервами труднее скрыть правду.

Мутные карие глаза на одутловатом лице скользнули по Фини и Пибоди, потом снова устремились на Еву.

– В чем дело, лейтенант?

– Дело в небрежной полицейской работе. – Ева при­села на край стола, глядя на него сверху вниз. – Вы вели дело Спиндлер, Россуэлл. Расскажите мне о нем.

– Спиндлер? – Детектив пожал плечами. – Господи, лейтенант, я вел кучу дел. Кто же запоминает имена?

«Хороший коп запоминает», – подумала Ева.

– Эрин Спиндлер, проститутка на покое. Может быть, это освежит вашу память. У нее исчезли кое-какие внут­ренние органы.

– Ах да! – Его лицо прояснилось. – Ее укокошили в кровати – можно сказать, на рабочем месте. – Никто не усмехнулся, и Россуэлл откашлялся. – Там все было ясно, лейтенант. У нее была скверная репутация. Скандалила со своими девчонками и их клиентами да еще пристрастилась к «джазу». Никто о ней доброго слова не сказал и ни одной слезинки не пролил. Очевидно, кто-то из девиц или клиентов с ней и разделался. – Он снова пожал плеча­ми. – Невелика потеря.