Владимир Колычев - Корысть на пьедестале

Отлично у него идут дела, чего не скажешь о Мише Брюсове. Кузьмин встречался с ним недавно, какой-то он потухший, в глаза не смотрит. На нефтяном рынке серьезный передел сфер в пользу государства, Мишу выдавливают на обочину, как бы ему темные махинации не припомнили. Переживает он очень, даже с лица спал на нервной почве. Кузьмин для приличия предложил ему свою помощь, он отказался. Дескать, нет у него проблем и помогать не в чем….

Машина остановилась возле высотного дома премиум-класса. Центр Москвы, роскошный вид на Лубянскую площадь, четырехкомнатная квартира с просторным холлом и огромной кухней, богатая обстановка в суперсовременном стиле. Кузьмин загнал своего компьютерного гения в жесткие финансовые рамки, отчислял ему жалкий процент от прибыли, но при этом денег на него не жалел. На свадьбу подарил ему и эту квартиру, и внедорожный «Порше». Более того, даже с женой ему помог, организовал, так сказать, знакомство.

А жена у него просто прелесть. Девочке всего двадцать лет – благоухающая ранними весенними цветами свежесть. Она открыла дверь, и на него действительно пахнуло подснежниками.

– Глеб дома?

Соня кокетливо улыбнулась и качнула головой. Он вдруг приблизился к ней и поцеловал прямо в губы. Она улыбнулась еще шире, обвила руками его шею. Пьянящий аромат молодого тела, сочные губы, нежная, упругая на ощупь грудь, волнующий изгиб бедра – бездна сильнейших ощущений…

В себя Кузьмин пришел на диване в каминном зале. Он полулежал, Соня сидела у него на коленях, прижимаясь к нему обессиленным телом. Он мог видеть в зеркало ее спину со всеми закруглениями, любоваться волнующими линиями. Тихо в квартире, спокойно, часы уютно тикают, обстановка комфортная – сидеть бы так, наслаждаясь покоем, ждать, когда сила для нового рывка вернется. Но вряд ли так получится: неудобное у него положение, да и Соня своим весом давит, тело уже затекает.

С Соней он сошелся, собираясь жениться на Жене. Свадьбу отменить не мог, но и Соню терять не хотел, поэтому выдал ее замуж за Глеба. Парень был типичным «ботаником», робким, стеснительным, о знакомстве с такой красоткой, как Соня, он и мечтать не мог, но разве Кузьмин не заботится о своих сотрудниках? Он осчастливил парня, но взял за это свой процент, который Соня выплачивала с удовольствием.

– А где Глеб? – спросил он.

– Да со своими «ботанами»… – небрежно усмехнулась Соня. – Если бы не ты, загнулась бы со скуки… Ты не спешишь?

– Да нет, – пожал он плечами.

Соня чертовски хороша, а часто к ней он ездить не мог, даже неизвестно, когда они снова встретятся, может, через месяц или два. Почему бы не повторить заход? Развернуться, сделать круг, и в пике…

– Кофе хочешь?

– Будет кстати, – кивнул Кузьмин.

Соня поднялась, запахивая на себе халатик, но тут в комнату неожиданно вошло странное создание в рыцарском шлеме, в доспехах, под белым с красным плащом. В одной руке – щит, в другой – меч.

– Глеб, ты не так все понял! – Соня не шарахнулась от него, а просто подалась назад.

А Кузьмин струхнул. Доспехи у «рыцаря», может, и бутафорские, но меч вроде бы железный, острие на нем настоящее. Такой клинок мог пронзить тело насквозь, а «ботаники» – народ непредсказуемый. Валентин Юрьевич ощутил, как похолодело у него в животе, засосало там, куда мог войти меч по самую рукоять.

– А что я не так понял? – гулко, с возмущенной вибрацией прогудело в шлеме.

Соня уже, считай, одета, а Кузьмин подвел. Он лихорадочно натягивал брюки, осталось совсем чуть-чуть, но время двигалось вперед, а не отматывалось назад. Его взяли с поличным, от этого факта не уйти.

«Рыцарь» сунул меч под мышку, свободной рукой снял шлем. Да, перед ним действительно был Глеб Горбушин, молодой талант, слегка повернутый на виртуальной реальности, видно, пришел похвастаться перед женой своими новыми доспехами.

Симпатичный он, в общем-то, парень. Черные, слегка растрепанные волосы, карие глаза под широкими надбровьями, прямой нос, правильные черты лица. Высокий, хорошо сложенный. Если бы не ребяческая наивность и безмятежная расслабленность в этих чертах, его можно было бы назвать красавчиком, и он мог бы разбивать женские сердца. А так Соня лишь посмеивалась над ним, безо всякого смущения изменяя с его боссом. И, возможно, еще с кем-то…

– Валентин Юрьевич порвал брюки, я их зашивала.

– Трусы он тоже порвал?

– Какие трусы, родной мой? Лето, считай, на дворе. Трусы сейчас только такие, как ты, носят… – Соня весело постучала кулаком по шлему, который парень держал в руке.

– Дурная мода, не спорю, – понимающе глянув на Горбушина, сказал Кузьмин. – Но приходится следовать. Это ты у нас выше условностей. Знал бы ты, Глеб, как я тебе завидую! Спасибо тебе, Софья, выручила!

– Да ладно, заходите еще!

Кузьмин подошел к парню, забрал у него меч. Металл очень легкий, наверняка какой-то дешевый и хрупкий сплав, но все-таки, при желании, им можно было убить. По сторонам клинок тупой, а на конце острый, заточенный.

– Возьму с собой, – произнес он. – От собак защищаться. А то набросилась одна, хорошо, только штанину порвала, а то и прокусить могла.

– И не говорите, Валентин Юрьевич! – улыбнулась Соня.

Она тоже обращалась со своим мужем, как с блаженным дурачком, но разве Глеб этого не заслуживал? Стоит, хлопает глазами. Видно, «Другие приключения Шурика» вспомнил, был там один момент, когда пес боксерской породы порвал главному герою брюки. Глеб не только на компьютерных играх помешан, но и на кино всех жанров и национальных принадлежностей. И логика у него простая – если в кино было, то и в жизни запросто могло произойти… Похоже, он действительно поверил в бред, который, не особо заморачиваясь на детали, скормила ему жена. Если да, то хорошо – прежде всего, для него самого. В выдуманном мире жить куда проще, чем в жестокой реальности.

Кузьмин вышел из квартиры, остановился у лифта, перевел дух. Нехорошо получилось, ну да ладно, чем больше приключений, тем интересней жить.

Он уходил в спешке, поэтому не успел вызвать телохранителей, которые находились в машине. Но ничего, у него есть меч, он может обойтись без сопровождения. Кузьмин усмехнулся, подумав об этом, с легким глухим стуком приставил острие к полу, прислонил шестигранное яблоко рукояти к стенке, аккурат под истертой кнопкой вызова лифта. Именно в этот момент шум электрического мотора усилился до предела и оборвался, створки лифта открылись, и он зашел в кабинку. Повернулся, нажал на кнопку с выбитой на ней единицей.

Створки уже начали закрываться, когда к лифту вдруг подскочил какой-то человек с закрытым лицом, и в руках у него был тот самый бутафорский меч, с которым Кузьмин расстался без всякого сожаления. Одно мгновение ушло на размах, второй – на удар, на счет «три» клинок вошел в живот, в то самое место, в котором холодело с дурного предчувствия больше всего…