Последняя осень. Буря (СИ) - Пырх Дарья
«Как же мне с ней повезло», – возликовала Маша.
– Пожалуй, мне стоит попрактиковаться, – вызвался Кирилл. – Вдруг успешное расследование зачтется в резюме? Будет преимуществом при приеме на работу.
– Если что-то понадобится, зовите, – сказал Марк и ушел.
Маша глядела в его спину, думая: «Спасибо, что не выдал». Он был единственным человеком, который знал правду про гибель Артема. Даже после ссоры он сохранил тайну, что заслуживало уважения.
Команда почти воссоединилась, лишь вместо Бортникова добавился Женя, выразивший искренний интерес к гибели друга.
– Почему вы? – злобно буркнул Игорь.
– Самые беспристрастные, дотошные и инициативные, – произнес Кирилл тоном, не терпящим возражений.
– Доморощенные умники. Не хватает фургона и говорящей собаки.
– Пес уже есть, – хмыкнул блондин, выразительно посмотрев на Женю.
– Я бы не отказалась от того суперпеченья, – улыбнулась Ангелина. – Обожала эти мультики, особенно финал, когда с преступника или чудовища срывали маску.
– Некоторые люди отлично прячут гнильцу, – помрачнел Кирилл. – Жаль, что их сложно разоблачить в отличие от вымышленных гадов.
– Что за пассивная агрессия? – встряла Настя.
– Перейдем к делу, – перебила Маша.
Она рассудила, что разумнее притворяться и изображать бурную деятельность, чем отбывать наказание. Риск миновал, но расслабляться не следовало.
Студенты кое-как воссоздали хронологию событий. Из рассказов получалось, что для многих вечеринка завершилась после двух часов ночи. Возможно, на то, что молодежь сморило до рассвета, повлияли природа, количество выпитого, усталость после поездки, стужа – или для этого были иные причины. Особую стойкость проявили Глеб, Женя, Михаил, Злата и Динара, до победного сидевшие в пустом общем зале. Услышав свое имя, подруга небрежно пригладила пряди у лица. «Ей неловко, – разгадала маневр Маша, которая давно заметила, что у внешне непробиваемой и уверенной девушки в минуты замешательства краснели уши. – Наверное, она ничего не помнит».
Между тем Злата призналась, как ушла в двадцать минут третьего. Игорь, будто цепной пес, сделал стойку и громко заявил, что в век технического прогресса люди перестали следить за временем.
– Этим сведениям нельзя верить. Никто не фиксирует все с точностью до минуты, тем более под спиртным, – подытожил он, ткнув в сторону девушки. – Хочешь что-то скрыть? Запутываешь нас? Или у тебя феноменальная память?
– Нет, все куда банальнее, – ответила Злата. – Когда я прощалась, у Динары зазвенел будильник, вот мне и запомнилось необычное.
– Ой, телефон новый, еще не освоилась, – скороговоркой произнесла башкирка. – Видимо, я неправильно поставила таймер для сна.
– Ты же говорила, что это для игры, – встряла Ангелина. – Там повысили цены на улучшения с фаворитами, и тебе приходится выдумывать всякие приемчики, чтобы копить валюту…
Она замолчала под недовольным взглядом темно-карих глаз.
Женя сообщил, что ушел по поручению Глеба за выпивкой, поэтому не застал момента, когда удалилась Динара. В комнате он пробыл около пятнадцати минут, тихо копался в вещах, чтобы не разбудить соседей, потом принес коньяк, и они втроем переместились в вожатскую.
– Пока Евгеныч отчалил, мы с Волгиным ждали в холле, – подтвердил Михаил.
– Никто из вас не выходил в коридор? – спросила Маша и продолжила, когда парень ответил отрицательно: – Уверен? Я видела, как Глеб возвращался из ванной и помог, – она осеклась, решив скрыть конфуз с Динарой, – мне. Довел до спальни.
– Зачем? – недоверчиво прищурилась Настя.
– Приснился кошмар. Я вскочила, не сообразила, где нахожусь, машинально побрела на свет, – выдумывала та.
– Ты лунатишь? – охнула ревнивая первокурсница. – Угробила моего любимого и не очнулась?
– Был случай, когда спящий америкос задушил жену, – встрял Игорь.
– У них умелые адвокаты, – тоном эксперта сказал Кирилл. – Даже если копы схватят мужика возле тела, найдут в его карманах пистолет и другие неопровержимые доказательства, юристы пригласят на судебное заседание орнитолога с корочками, вмиг убедят присяжных, что во всем виновата сова, пролетавшая мимо.
– Ну тупые, – презрительно усмехнулся Игорь.
– Фемида слепнет, когда вмешиваются крупные купюры, – философски изрек Семен.
Маша поспешила разбить обвинения Насти, твердо произнесла:
– Я не последняя, кто пересекался с Глебом.
«Благими намерениями, – хмыкнула она, глянув на безмятежную Динару. – Вот и спасай репутацию близких, потом поплатишься за доброту». Угроза миновала. Все были вынуждены согласиться с тем, что Настя заблуждалась. Михаил потер шею, уставился в пол и с видом нашкодившего ребенка пролепетал:
– Кажись, я уснул. Помню, как Глеб меня растолкал, мы двинули в вожатскую. До этого – провал. Потом еще час догонялись, – проговорил он, расстегнув воротник помятой рубашки. – Или чуть меньше, точно не скажу. Я двинул первым, Евгеныч задержался.
– На пару минут, – выпалил рыжий, – потом тоже собрался на боковую. Шел тихо, чтобы не мешать Михе.
– О чем вы болтали? Ругались из-за, – Вика помедлила, – инцидента?
Красноречивый взгляд, обращенный к Кириллу, не нуждался в пояснении.
– А смысл? – отозвался Женя. – Кто-нибудь бы все равно донес. Я вел себя по-скотски, Кир был мне братом.
Маша посмотрела на блондина, но тот и бровью не повел. «Должно быть, ему очень плохо, – вздохнула она. – Измена всегда ранит». Любимый человек не заслуживал того, чтобы его доверие предавали. Конечно, мало кто честно обсуждал угасшие чувства, разницу в ценностях, перемену в себе, а затем предлагал расставание. Куда легче было завести роман или интрижку, бесконечно лгать и оттягивать неизбежное. Врун будто строил песчаный замок, твердил обманутой стороне о привязанности, а сам, словно волны, ломавшие хрупкие башенки, нарушал обещание. Это было бессовестно и несправедливо.
Снегопад усилился. Маша ощутила себя одиноким домиком из новогоднего шара. Гибель Артема незримым куполом оградила ее от мира и друзей, а сверху, как искусственные снежинки, посыпались проблемы, будто невидимый гигант тряхнул или вовсе разбил сувенир. Хватило ли ей силы разорвать барьер, навсегда перевернуть самую темную страницу своей жизни? За те секунды, что Маша успела попрощаться со свободой, она поняла, как дорожила своей обычной, пускай и не самой счастливой, судьбой, поэтому приготовилась бороться до конца.
Вика взяла бразды правления в свои руки и осведомилась:
– Что было с Волгиным с начала четвертого до половины пятого?
Вопрос повис в воздухе. Игорь засомневался, правильно ли они определили время трагедии, но не привел весомых аргументов или иных фактов. Женя пожал плечами и предложил осмотреть Глеба. Динара скривилась, не пожелав прикасаться к покойнику, и посоветовала начать с записки.
– Как определить автора? – буркнул Игорь. – Текст слишком короткий, тем более у нас сложная поверхность, с бумагой всегда много мороки. Вдобавок здесь нет набора для дактилоскопии.
Маша поморщилась при мысли о черном порошке, который пачкал все вокруг. Впервые она попробовала снимать отпечатки на семинаре, где ей пришлось дышать на подушечки пальцев, трогать выданную преподавателем тарелку, чтобы оставить след, воевать с магнитной кисточкой, аккуратно наносить рассыпчатый материал. С восьмой попытки разглядев папиллярные узоры, она прилепила сверху дактилоскопическую пленку, разгладила пузырьки воздуха, медленно оторвала и тихо ругнулась, обнаружив, что правый край остался на керамике. Пересдача пугала, поэтому она вместо перерывов носилась в лаборантскую, пока не достигла успеха.
Михаил волновался, всячески открещивался от злополучного клочка, божился, что уважал Волгина, лишь по чистой случайности подобрал улику.
– Не боись, мы сразу отсеем твои и Глебовы отпечатки. У остальных как-нибудь возьмем образцы, сравним с теми, что на листе, – растолковал Женя как неразумному ребенку. – Того, кто наследил, допросим и расколем.
