Галина Зарудная - Яд иллюзий

 Работаю быстро и точно – рву и полосую, выплевывая туши одну за другой.

 Никто не спрячется!

 Никто не сбежит!

 Нет спасения ни одной твари!

 Жертва осталась одна.

 Забилась в угол, сжалась, смотрела на меня обреченными потухшими пузырьками.

 Я неспешно приблизилась к ней, принюхалась… и сделала последний прыжок.

 Шерсть слиплась от крови, все вокруг забрызгано, на земле валялись разодранные тушки, крысиные морды, но было тихо и спокойно.

 Я чувствовала себя чертовски уставшей и довольной.

 Вскинув морду вверх, громко и протяжно завыла…

 В этот же миг яркая вспышка света показалась в большом окне сарая и ненадолго ослепила. Я услышала Голос, зовущий меня из леса, и сразу же почувствовала себя нежным ласковым щенком.

 Медленно вышла из сарая и тяжелой неуклюжей походкой пошагала на зов, в чащу леса…

 – Мира, – звал неопределенный Голос, не то женский, не то мужской. – Мира – звал он снова и снова.

 И я продолжала идти навстречу неизвестного, влекущего… так никого и не видя впереди.

 – Мира, Мира…

 Я проснулась, пребывая в странном, почти бессознательном состоянии, с трудом ориентируясь в собственной гостиной.

 – Мира? – прошептала непонимающе. – Почему Мира?..

 Наличие таких снов кого-нибудь другого могло бы удивить и напугать.

 Быть может, лучше совсем не видеть снов. Я по-доброму завидовала тем людям, которые спят спокойно, ничем не заботясь хотя бы во сне.

 Говорят, без сновидений спят лишь те, у кого нет ни совести, ни чувства вины. Интересно – это правда?

 Но разве это не патология?

 А что, собственно, не патология в этой жизни?

 Нет совести – плохо. Есть совесть – тоже ничего хорошего.

 И, как утверждает мой отец – психотерапевт со стажем – абсолютно здоровой психики не существует.

 Иначе, не существовало бы эмоций. Не существовало бы человека. Не существовало бы целой земной цивилизации.

 В каждом заложены свои законы страхов и переживаний. Конечно, где-то должна находиться общая мера, заветная черта, иначе  – хаос и беда.

 Но как знать, когда появляются признаки, превышающие норму?

 Можно ли вылечить душу (если речь идет именно о ней) уединенной палатой, препаратами сомнительной пользы или смирительной рубашкой?

 Чтобы успокоить душу – связать тело?

 Разве это не абсурд?

 Если нет никаких шансов вылечить душу, может, лучше оборвать тогда ее обременяющую связь с телом, – отпустить на волю, в бескрайние просторы поднебесья: вернуть птице ее крылья, воздуху – свежесть, ветру – скорость, солнцу – сияние…

 Но будь все так просто – на земле остались бы только стихии – и  ни одного человека!

 Поэтому душу все еще лечат посредством тела….

       Все согласны с тем, что убийца – это злонамеренный преступник, монстр, наказать которого – гордость и честь.

 А вот самоубийцы – это отдельный пункт, отдельная область науки, отдельный объект наблюдения, вызывающий и жалость и презрение одновременно.

 Самоубийцу никто не стремиться поставить перед судом, но в определенных случаях связывают руки и полностью изолируют об общества,  не хуже чем какого-нибудь маньяка.

 Знаете, сколько бы людей преспокойно сокращали свой срок, не будь религии, морали, добродетелей различных сфер деятельности, что неустанно борются за спасение человеческой жизни?

 Не сотни и не тысячи.

 Миллиарды!

 Это говорю вам я, Анна Гром, которой связывали руки нестерпимых десять месяцев, пока не настал тот момент, когда я просто устала.

 Устало тело, а душа… видимо смирилась с тем, что ей уже никогда не вернуть свободу стремительной лани.

 После этого меня больше не связывали. Решили, что я перестала желать себе смерти. Но ведь я и так уже была мертва…

 Еще через восемь месяцев я вернулась к существованию.

 Для чего?

 Чтобы до конца своих дней скрываться за переводами в стенах квартиры?

Часть вторая.

Глава 13

Несколькими часами позже, купив в киоске только что отпечатанный выпуск «Информ-недели», я остолбенела при виде заглавления на первой странице: «Убийство в парке. Жестокий урок современности».

 Я развернула газету и просто глазам своим не поверила. Дойдя до типографического станка, моя статья претерпела массу удивительных изменений, редакций и дополнений.

 Неблагополучная сирота и наркоманка, судя по всему, сама спровоцировала убийство.

 Образ жизни, который вела эта девушка, Мирослава Липка, не соответствовал никаким нормам чести и морали. Завоевав небольшую славу в городе, она всячески пользовалась этим, чтобы известным образом заработать на очередную дозу…

 Помимо того, заводила сразу по несколько любовников одновременно, одним из которых и был Гришин М.В., ее собственный сутенер и дилер. Незадолго до смерти девушка ввела себе сильнодействующий наркотик и, делая заключение по фотографии, до последней минуты пребывала в состоянии глубокого экстаза…

 Нет сомнений, убийство – дело рук одного из любовников, скорее всего – Гришина. Мотивация очевидна: раздор на фоне наркоторговли и проституции. В скором времени газета откроет читателям все подробности расследования…

 Это чей-то дурацкий розыгрыш?!!

 Еще одна деталь, повергшая меня в ужас, - там стояло мое имя в конце!

  Я – автор вей этой грязной, отвратительной, бесчеловечной ахинеи!!!

 Я ворвалась в практически пустую редакцию.

 Бухгалтерша дожевывала бутерброд над своими списками и учетами, секретарщица Вика принимала звонки устало и машинально, снимая трубки сразу с двух стоящих перед ней аппаратов, отвечая сухо и безразлично, порою в обе трубки одновременно. Увидев меня в приемной, она первым же делом посмотрела на часы, видимо, напомнив себе, что на сегодня сверхурочной работы более, чем достаточно, и стала собираться домой.

 – Виктора Палыча нет, – поведала она равнодушно, когда я попробовала вломиться в запертую дверь кабинета редактора. – Слинял куда-то, но сказал, что еще будет сегодня… Кстати. Убийца за решеткой? То есть бояться больше нечего? А то такие слухи ходили про всяких маньяков, что на работу выходить было страшно.

 Я оставила ее вопросы без комментариев. В конце концов, это уже не ко мне. Однако я не представляла, как воспримут подобную ситуацию Борщев, Черныш, тот же Гришин, черт возьми! Люди, которых я подвела и оскорбила, не приложив к тому даже собственной руки.