Наталия Костина - Все будет хорошо

— Спокойной ночи, тетя Вася! — тут же подхватил Димка и поскакал вниз по лестнице.

Дома он сразу уснул, а Нина включила телевизор — не хотела оставаться одна. Долго смотрела какую-то невнятную тягомотину, которая никак не заканчивалась несмотря на двенадцатый час, и тут на кухне зазвонил телефон. В такое время звонить мог, конечно, теперь только один человек.

— Да, — сказала она, — да, Вася, у нас все хорошо. Мы уже спим.

Трубка у нее в руке немного помолчала и сказала незнакомым женским голосом:

— Нину Анатольевну можно?

— Я Нина Анатольевна.

— Извините за столь поздний звонок, Нина Анатольевна. Но я пыталась дозвониться к вам днем… Это звонит Вероника Валерьевна.

Какая Вероника Валерьевна? Нина стала быстро в уме перебирать сотрудников, знакомых. Неудобно, но она не помнила никакой Вероники Валерьевны. Трубка еще немного помолчала и уточнила:

— Мать Лики.

Ах, вот как! Мать Лики. Что-то рано она стала сюда звонить.

— Ваша дочь здесь пока еще не живет! — Нехорошо так резко отвечать женщине, годящейся тебе в матери, но этот звонок сегодня был уже явным перебором.

— Не нужно грубить мне, девушка. Сегодня не живет, завтра будет жить. Или вы думаете, что так и останетесь в четырехкомнатных хоромах, а Сергей с Ликой и ребенком будут жить у нас?

— Послушайте… — Нина была совершенно обескуражена. — Во всяком случае, это мы с Сережей будем решать, кто и где будет жить. — Она нарочито подчеркнула слово «мы».

— Нахалка! — Эта Вероника Валерьевна явно не стеснялась в выражениях. — Я так и думала, что вы совершенно безнравственная особа! Без стыда и совести, как говорится. Завлекли Сергея, который намного моложе вас, родили неизвестно от кого! Мало того, что Сережа будет платить алименты на чужого ребенка как на своего собственного, так вы еще и квартиру хотите оттяпать! И передайте этому вашему Васе, что…

Нина отодвинула трубку от уха, подержала еще немного — слышались какие-то невнятные гневные восклицания — и положила на рычаг. Через несколько секунд телефон зазвонил снова. Опасаясь, что мать Лики этим не ограничится, она выдернула аппарат из сети. Вот как! Ее бил озноб. Война уже объявлена. Зачем Сережа так поступил, она понять не могла, то есть она понимала все до этого самого момента — увлекся, влюбился, захотел иметь своих детей. Привозил сюда, судя по всему, эту Лику, пока они с Димкой были у тети Оли в деревне, и та подробно описала своей матери «четырехкомнатные хоромы». Но зачем было подключать будущую тещу? Или то, что Нина сказала, что ни на что не претендует, было воспринято так, что ей нужно все? Зачем Сережа сегодня обо всем рассказал этой Лике? Он что, прямо отсюда поехал и рассказал? Или она ждала его внизу, в машине? Зачем Сережа рассказал им про Димку? Зачем сказал, сколько ей лет? Обида внезапно захлестнула ее. Предательство было настолько полным, что она задохнулась от возмущения. Что еще он рассказал о ней? Об отце-алкоголике? Как он пропил Димкину коляску? Как Нина каждый месяц возит ему деньги из общего бюджета? Или еще что-то более интимное? Что говорят неверные мужья о своих опостылевших женах молоденьким любовницам? У нее кружилась голова. Она пошла в спальню, укрылась с головой одеялом и дала волю слезам.

Утром она проснулась с ощущением того, что вчера произошло что-то непоправимое. «Да, — вспомнила она, — Сережа ушел к Лике». Но это было не главное. Главным было чувство какого-то омерзения, как будто кто-то исподтишка снял ее голой, а потом расклеил фотографии по всему городу. Да, мать Лики, какая-то Вероника Валерьевна, звонила ей вчера вечером. Кстати, телефон так до сих пор и выключен. Она подсоединила аппарат и посмотрела на часы — так и есть, проспали! Вчера она забыла поставить будильник, и они с Димкой проспали время идти в сад.

— Дим, вставай, вставай! — Она трясла его, а он, как всегда, не хотел просыпаться и вдруг вскочил, как ужаленный:

— Проспали!

— Проспали. Сад твой проспали. Давай бегом, может, еще успеем.

— А билеты? Билеты проспали покупать?

Помимо воли она засмеялась и взъерошила его непослушные рыжие вихры.

— Нет, билеты не проспали.

— А когда, когда поедем покупать? Вот позавтракаем и поедем? Да? Да?

— Ладно, не пойдешь в сад. Позавтракаем и поедем. Только сначала зубы почистим.

И он послушно пошел чистить зубы, хотя терпеть не мог этой процедуры и увиливал от нее под любым предлогом. Пока она варила ему овсянку, зазвонил телефон. Нина дернулась к трубке, но Димка ее опередил.

— Да, теть Вась. А мы в садик не пошли… Нина взяла у него трубку.

— Привет. Да телефон отключила на ночь, чтобы не мешал. Говорить Ваське, что Ликина мать звонила вечером и наговорила ей кучу гадостей, она не стала. Только подумала, что еще долго каждый звонок будет вызывать у нее противную дрожь в руках. Она шикнула на Димку, который сыпал ложку за ложкой сахар в овсянку, а потом бы не стал есть приторную бурду, и потребовал себе бутерброд с колбасой. И неожиданно объявила ему:

— С тетей Васей посидишь, пока я съезжу за билетами. Я быстренько.

Вернулась она действительно быстро. Билетов не было, то есть не было железнодорожных билетов на сегодня, завтра, послезавтра и вообще на две недели вперед. На самолет билеты были на любой день, но по таким запредельным ценам, что Нина расстроилась, подсчитав, во сколько обойдется им с Димкой перелет туда и обратно. На сам отдых при таком раскладе уже ничего не оставалось. Рассчитывать можно было только на то, что Нина получила, уходя с работы, и отложенные месяц назад отпускные. О той тысяче, что оставил Сергей, она не думала. После вчерашнего звонка Ликиной матери она не могла заставить себя притронуться к этим деньгам, и они так и остались лежать на комоде. Об операции она сейчас запретила себе вспоминать. «Когда будет нужно, — думала она, — я возьму на это у Васи, или у Герки, или как-нибудь еще выкручусь». Хотя, конечно, Нина понимала, что, скорее всего, именно эту ненавистную тысячу, лежащую под Димкиной юлой, она и потратит на операцию. Перебирая в уме, как еще можно попасть на вожделенное море, она по очереди отмела варианты с загранпоездкой — все по той же причине, что вышло бы очень дорого, и покупкой путевки в какой-нибудь захудалый санаторий, на хороший опять-таки не хватит! И вдруг решение пришло само собой. Они поедут на машине! Васька, конечно, скажет, что она сумасшедшая.

— Нинка, ну ты просто сумасшедшая! На какой машине? Ты в своем уме? Вдвоем с маленьким ребенком — на машине. Одна, без мужика…

— Васенька, на свете полно одиноких женщин с детьми, которые ездят на машине одни, без мужиков.