Людмила Котлярова - Загадка Бомарше

При этих словах Дюверне Бомарше чуть не подпрыгнул на месте.

— Деньги, деньги, как приятен их звон, — несколько раз, как заклинание произнес он.

Дюверне наблюдал за ним со снисходительной улыбкой.

— Вы его еще не раз услышите, — пообещал финансист. — Я немного разбираюсь в людях, и давно их делю на две категории: те, кто умеют зарабатывать деньги, и те, кто этого делать не умеют. Вы счастливец, вы относитесь к тем, кто умеет это делать. Для таких, как вы, есть лишь одна опасность. Те, кто говорят, что женщины — это страсть, ничего не понимают в настоящих страстях. Подлинная страсть — это зарабатывание денег. Страсть к женщине после удовлетворения на некоторое время ослабевает. А страсть к зарабатыванию денег захватывает человека целиком, берет в плен на всю жизнь и только усиливается от удовлетворения. И очень важно не дать ей позволить себя полностью поработить. Чуть-чуть ослабишь контроль, и тебе, как мухе из паутины, уже не выбраться.

— Почему вы мне это говорите? — Бомарше озадаченно посмотрел на Пари-Дюверне.

— Вы все делаете со страстью, — пояснил свои слова Дюверне, — вам трудно сдерживать свои желания. Мне тоже это не всегда удавалось. И тогда я нередко проигрывал. Будьте осмотрительны. Это совет человека, жизнь которого была целиком посвящена приращению собственного состояния.

— Не беспокойтесь за меня, я люблю деньги, но не настолько, чтобы ради них пожертвовать всем, — порывисто произнес Бомарше. — Я чувствую в себе желание объять необъятное. Во мне столько кроется талантов, что они не дадут меня поработить чему-то одному. И все же сейчас больше всего я думаю о деньгах. Если я не заложу с вашей помощью фундамент своего состояния, вся моя жизнь превратится в нескончаемую борьбу за выживание. И не я один так думаю. Мне известно, что именно вы помогли Вольтеру укрепить свою финансовую независимость. За это Франция вам скажет спасибо не меньше, чем за построенную вами Военную школу.

— Кто знает, суд потомков не предсказуем, — невозмутимо заметил Пари-Дюверне. — Но оставим им скрупулезно подсчитывать наши заслуги. Лучше скажите, как вы относитесь к лесным разработкам? Мне стало известно, что предполагается сдача в аренду Шинонского леса. Это дело может принести немалую прибыль.

— Любое дело, которое может принести прибыль, мне нравится заранее! — мгновенно воодушевился Бомарше.

— А если я вам предложу поучаствовать в поставке черных рабов в Америку. Это весьма доходное предприятие. Это не покоробит вашего свободолюбия? — Пари-Дюверне остановил на Бомварше пристальный взгляд.

Бомарше на несколько секунд призадумался. Вопрос явно озадачил его, но уже через мгновение лицо его приобрело ясное выражение.

— В конце концов, неизвестно, где им лучше, с легкостью человека преодолевшего моральное затруднение, произнес он. — У себя в дикой Африке, где они ежеминутно рискуют попасть в пасть крокодилам, или на плантациях Америки, где их подстерегает одна опасность — знакомство с бичом надсмотрщика. А так как этот промысел все равно существует, есть ли смысл отдавать от него доходы в чужие карманы.

— Мне нравится ваш прагматичный подход, — улыбнулся Пари-Дюверне. — Нравственные и политические принципы — это великие вещи. Но они не должны мешать проведению финансовых операций. Я вас научу, как получать деньги из ничего. На самом деле, это не так уж и сложно. С вашей буйной фантазией и таким же буйным темпераментом это будет не трудно делать. Просто, когда делаете деньги, не думайте ни о чем постороннем. На самом деле, бедные люди не имеют принципов, их обладание — это привилегия богатых. Когда вы, любезный Бомарше станете таковым, вы поймете, что их отстаивание и легче и главное результативней. У бедных лишь одно на уме, как бы отнять у богатых их богатство, какими бы цветистыми речами они бы не прикрывали эти цели. К сожалению, некоторые образованные люди стали подыгрывать им в их желаниях. Они и не представляют, какого джина хотят извлечь из бутылки.

— О, нет, я не собираюсь подыгрывать этим демагогам, — воскликнул Бомарше. — Я сам по себе. Для меня самое важное — это отстоять свою независимость.

— Чем больше скопите вы богатства, чем больше будете на виду, тем больше найдется желающих покуситься на вашу свободу, — философски заметил Пари-Дюверне. — Впрочем, не будем продолжить этот наш разговор, все равно, все будет так, как захочет провидение. Я намерен посвятить вас в некоторые свои секреты. От вас же требую одного — полную конфиденциальность. Так как отношения человека с деньгами напоминает роман с женщинами, воспользуемся языком влюбленных. Пишите мне так, как будто бы я ваша возлюбленная. Пусть никто не проникнет в наши тайны. Тем более это не так уж и далеко от истины, раз уж я олицетворяю для вас деньги, то вы не можете не быть в меня не влюблены.

— Согласен, — кивнул Бомарше. — От открывающихся моему взору перспектив, у меня даже закружилась голова. Деньги, деньги, неужели вы будете моими, как те женщины, которых я уже завоевал.

— Совсем нет, — вновь поправил его Пари-Дюверне. — Эти женщины не ваши. Вы уверенны, что они не изменяют вам с другими, когда вы покидаете их альков? А вот деньги, которые вы получите, будут целиком принадлежать вам. Если у вас, конечно, хватит глупости поделиться ими не с теми, с кем нужно. В ближайшее время ждите от меня послания.

— Буду ждать с огромным нетерпением. — Бомарше почтительно поклонился и через несколько минут покинул особняк Пари-Дюверне.

Возбуждение, охватившее его, после этой встречи, еще долго не оставляло Бомарше. Остаток дня, всю последующую ночь и утро он пребывал в каком-то лихорадочном состояние. В нем жила убежденность, что с сегодняшнего дня жизнь его приобретет совершенно иное свойство и качество, от которого ему будет так легко и радостно, как никогда еще не было ни разу.

Глава 17

Наступили выходные, в театре репетиции не проводились, и Феоктистову оказалось совершенно нечего делать. На него опустилась черная, непреодолимая скука, она посещала его и раньше, и он даже придумал для нее звучное название — экзистенциальная тоска. Как-то он даже задумался о том, с чем же она связана, где находится ее источник? Но своими силами ответа не сумел найти. Однажды он задал этот вопрос знакомому священнику — умному, образованному, а главное самостоятельно мыслящему. И получил поразивший его ответ: ее причина — потеря связи с Богом, она вызвана тем, что человек утрачивает свое место на земле и становится неприкаянным. Ведь связь с Богом вовсе не ограничивается молитвами, выполнением ритуалов, она, прежде всего, в исполнении человеком своего предназначения, которое определено ему Всевышним. Именно честная, добросовестная его реализация и является той путеводной нитью, связывающая человеческое существо с его Создателем. А все остальные столь привычные атрибуты совсем не обязательны, можно даже быть не верующим или быть верующим, но не выполнять церковные предписания — это не столь важно, если есть главное — следование своей главной миссии.