Джейн Энн Кренц - Жгучее желание

Зак убрал руку с косяка и показал девушке колоду карт:

– Как насчет того, чтобы сыграть в «двадцать одно»?

Приготовившись к тому, что ее будут соблазнять, Рейн не сразу смогла переключиться: ей потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы взять себя в руки, и озадаченно переспросила:

– Вы предлагаете сыграть в карты?

– Подумал, это поможет вам отвлечься.

– Я собиралась включить телевизор, – промямлила Рейн.

– Исходя из собственного опыта, могу сказать, что это не слишком-то помогает. Это пассивное времяпрепровождение. Вам нужно что-то такое, что заставит вас сосредоточиться, но не слишком, так как вы очень взволнованны.

Рейн отбросила в сторону одолевавшие ее сомнения. Зак пришел сюда не ради секса, поскольку знал, через что ей пришлось сегодня пройти; более того, и сам прошел через что-то очень похожее.

– Вам и раньше приходилось прибегать к такому способу?

– Кошмарные сны – неотъемлемая часть жизни таких людей, как мы. Оставаясь один, я наливаю себе пару стаканов виски и раскладываю пасьянс.

– Я знаю в Ориане одного травника, он готовит для меня особый настой, но на сей раз не взяла его с собой. – Рейн с сомнением посмотрела на колоду карт в руке Зака. – Я тоже иногда раскладываю пасьянс.

Зак ничего не ответил: просто стоял и ждал.

– Хорошо, – произнесла Рейн, чувствуя себя ужасно безрассудной. – Давайте сыграем.

Зак вошел в номер, Рейн закрыла за ним дверь, и они внезапно оказались в кромешной тьме. Ощущение невероятной близости стало почти непереносимым.

Она поспешно зажгла настольную лампу. В ее теплом свете кровать показалась просто огромной, и Рейн почувствовала себя неловко при виде смятых простыней и подушек.

Пригласив Зака войти, она наверняка совершила роковую ошибку, но теперь не могла заставить себя попросить его уйти. Зак же спокойно пересек комнату и, судя по всему, не обратил внимания на кровать, но Рейн никак не могла отделаться от ощущения неловкости и, схватив покрывало, накрыла им подушки. Однако ощущение близости, сгустившееся в воздухе, никуда не исчезло.

Зак зажег камин, но вместо того, чтобы сесть за стол, опустился на ковер перед камином, скрестил ноги и принялся тасовать карты.

– Сделаем игру более интересной.

Рейн затаила дыхание.

– Каким образом?

– Будем играть на деньги. – Зак вынул из кармана бумажник и достал несколько купюр. – Ставлю двадцать баксов.

Ну вот. А она-то думала, что он предложит игру на раздевание.

Рейн подошла к столу, вытащила из сумочки двадцать долларов и повернулась к Заку, но только сейчас поняла, что в своем не слишком скромном коротком халатике не сможет сесть, скрестив ноги, как Зак. Немного поразмыслив, она опустилась на пол и повернула ноги вбок – в такой позе халат вполне пристойно прикрывал колени.

Зак раздал карты рубашками вверх.

Рейн приподняла свою карту: королева червей.

Зак сдал еще по две карты, положив одна на другую лицевой частью вверх. У Рейн оказался бубновый валет, а у него тройка.

– Пас, – сказала Рейн и положила под карты однодолларовую купюру.

Зак пожал плечами и взял себе третью карту, и теперь они оба смотрели на красную десятку. Он перевернул карту, лежащую лицевой стороной вниз, – еще одна десятка.

– Перебор.

Рейн улыбнулась:

– Я всегда неплохо играла в карты.

В глазах Зака заиграли веселые искорки.

– Да, я вижу.

Он взял с пола карты и перетасовал заново.

Рейн наблюдала за его руками, завороженная умелыми и ловкими движениями пальцев.

– Вы опять в куртке?

Господи, и как она только умудрилась спросить такое? Ведь сняв куртку, Зак останется в одной футболке и брюках.

Руки его на мгновение замерли, и, задумчиво посмотрев на Рейн, он решительно положил карты на ковер и сбросил куртку.

Рейн смотрела на пристегнутую к его плечу кобуру с пистолетом, застыв от неожиданности.

– О… – Она откашлялась. – Теперь я понимаю.

Зак же как ни в чем не бывало поднял со стола карты и начал раздавать.

Спустя двадцать минут Рейн выиграла его двадцатку и еще сорок долларов в придачу и только сейчас поняла, что с того момента, как он возник перед ее дверью, больше не слышит голоса убийцы.

– Вы оказались правы, ваша тактика сработала. Я не могу думать ни о чем, кроме выигрыша.

– И у вас это очень хорошо получается.

Рейн рассмеялась:

– Вы заметили, да?

– Хорошо, что я расплатился за номер кредиткой. – Зак одарил Рейн неспешной, опасно-понимающей улыбкой. – Но в свою защиту могу сказать, что мои мысли сегодня были заняты отнюдь не игрой.

Его слова застигли ее врасплох, обдали жаром. Он смотрел на нее с непонятно откуда взявшимся неприкрытым вожделением, хотя всего мгновение назад они вполне дружески играли в карты. Теперь же его взгляд свидетельствовал о том, что он хочет раздеть Рейн донага и взять прямо здесь, на ковре перед камином. Еще ни один мужчина не смотрел на нее с таким жаром.

Стало быть, ее первоначальные подозрения оправдались: Зак тоже определенно почувствовал возникшую между ними «химию», но решил дать ей возможность почувствовать себя в безопасности, прежде чем впустить в свое личное пространство. Игра в карты была лишь способом соблазнения: Зак с ее помощью хотел очистить ее сознание от голоса убийцы.

Подобные размышления должны были насторожить Рейн и насторожили, но, кроме того, разожгли тлевшее возбуждение.

– Наверное, это не слишком хорошая идея.

Улыбка Зака стала еще опаснее, а воздух между ними запульсировал от потоков невидимой энергии.

– Я думал, вы игрок, – произнес он мягко.

Но только не в таких делах, пыталась сказать себе Рейн, однако по какой-то неведомой причине не смогла произнести эти слова вслух. Ее сердце колотилось точно сумасшедшее, а внутренности грозили расплавиться и превратиться в безвольную податливую массу.

Зак намеренно медленно снял с Рейн очки, положил на стол, а потом расстегнул свою кобуру и отложил в сторону.

Осторожно обхватив ее за плечи так, чтобы могла отстраниться, если захочет, потянул к себе, разбрасывая по пути карты. Но вместо того чтобы сказать, что не практикует любви на одну ночь, Рейн обняла Зака за шею.

Он тут же накрыл ее губы своими, решительно требуя ответа, и получил его. Угли желания, тлевшие в груди с того момента, как отперла дверь, вспыхнули и превратились в бушующий костер. Еще никогда прежде Рейн не испытывала ничего подобного и даже не знала, что способна на такое неистовство.