Анна и Сергей Литвиновы - Предмет вожделения № 1

Все оказавшиеся в Москве в этот жаркий предвечерний час старались спрятаться в кондиционированных прохладах офисов и магазинов.

Кобылин шел, отставая от него на полшага.

– Мы ее не нашли, – кротко ответил он. – Она не оставила никаких следов.

– Что-о?

Кобылин молчал и покорно тащился чуть сзади.

– А ну, повтори!

– Мы ее не нашли, – шепотом повторил подчиненный.

Он остановился, почувствовав, как гнев поднимается изнутри, застилает красным глаза…

Он повернулся, огляделся по сторонам. Вокруг никого. Тогда он коротко и сильно ударил Кобылина в живот.

Тот задохнулся, стал хватать ртом воздух.

Глаза Кобылина вылезли из орбит.

– За что-о… – простонал бедолага.

Сцепив руки в замок, он ударил его сверху по корпусу.

Кобылин охнул и опустился на колени.

Никто не видел этой сцены. Страстной был совершенно пуст. Разве что заметили пара-другая равнодушных ко всему водителей – из числа парящихся в пробке…

В тот момент, когда Кобылин корчился у его ног, он вдруг почувствовал: дикий гнев проходит. Ярость отпускает его, расслабляет свою железную хватку. Пелена, застилавшая глаза, исчезает. Дышать снова становится легко. В душе возникло ласковое, сладостное чувство – как всегда после разрядки. Как приятно… Настоящая эйфория…

– Ну, ладно тебе, Кобылин… – ласково проговорил он. – Ты уж меня извини… Не сдержался… Ну, давай, поднимайся…

Тот по-прежнему стоял на коленях у его ног.

Он подал Кобылину руку, помог подняться. Ласково похлопал его по плечу. Приобнял.

– Ну, не серчай, Кобылин, не серчай… Бывает… Давай лучше подумаем: что нам с тобой делать дальше?

Глава 4

Восьмое июля, вторник

Неизвестно почему, но Таня проснулась в самом радужном настроении.

Хотя, казалось бы, чему радоваться? Ее преследуют непонятно за что! Преследуют какие-то неизвестные силы. Она вынуждена скрываться. Спит не в своей постели, а черт знает где – даже собственной зубной щетки нет. К тому же пропадают отгульные дни, которые она непосильными трудами копила на тур в Китай…

А вот поди ж ты!.. Радостно на душе – и все тут.

Может, это оттого, что у нее по жизни организм мало адреналина вырабатывает? И когда ничего не происходит, ей скучно? Когда все гладко и размеренно – она хиреет, тоскует и вянет? А если ей угрожает опасность, то сердце уже бьется живее, кровь бурлит и поутру почему-то хочется петь.

К тому же приятно, что она оказалась нужна отчиму. Впервые за много лет не она у него помощи попросила, а наоборот. Хотя Валерочка противится, чтоб она была рядом, Таня чувствует, что нужна ему.

Радостно и оттого, что она с ним опять вместе. Она не в гости к нему на часок заехала, как обычно в последние годы, а, словно в далеком детстве, живет с ним в одном доме. Будто они вдвоем отпуск проводят…

Последний раз такое было, наверно, лет пятнадцать назад – когда отчим еще был женат на маме, и Таня с Валерочкой поехала на турбазу в Красную Поляну и Кудепсту. Лазили по горам, ходили в настоящий поход, катались на канатной дороге… Как давно и счастливо это было!..

Снизу, из гостиной, послышался кашель отчима.

«Перхотный кашель курильщика», – произнесла Таня вслух неизвестно откуда всплывшую в памяти фразу.

Отчим вечно вставал в чертову рань. Кофе дул, курил натощак…

Настоящий жаворонок. А вот она – сова. Вечером саму себя никак не уложишь, зато утром так хорошо спится!..

Таня глянула на часы.

Одиннадцать!

Вот это да! Ну она и заспалась! Даже для нее перебор.

Таня быстренько откинула простынку и, как спала, голенькая побежала в ванную. Благо, в особняке босса в каждой спальне было по ванной.

Всего спален имелось три. Как раз для нее, Валерия Петровича и Синичкина. Если, конечно, они окончательно перейдут на осадное положение и Павел тоже пожалует жить сюда.

…Когда Таня вытиралась, она услышала: внизу разговаривают два мужских голоса. Слов не разобрать.

«Бу-бу-бу», – басил отчим. «Бу-бу-бу», – отвечал второй. Разговор носил мирный характер, поэтому Таня накинула халат, видимо, принадлежащий какой-то из одалисок босса («Будем надеяться, ничем не заражусь»), и спокойно пошла к лестнице.

Когда она спускалась, ступенька под ее ногой скрипнула. Разговор внизу тут же прекратился.

Она вошла в гостиную.

Отчим сидел, утопая в кресле, и – конечно же! – курил свою очередную вонючую сигарету (комната уже вся была в сизом дыму). По ней кружил Синичкин с чашкой кофе в руке. Беседа явно прервалась на полуслове.

– Опять секреты? – набросилась она на отчима.

И скомандовала Павлу:

– А ну-ка, сделай мне кофе.

Потом подошла к окну и распахнула его настежь – в лето, полное солнца и посвиста птиц.

– Опять все прокурил! – попеняла она Валере.

Отчим оправдался традиционно:

– Лучше помереть от дыма, чем от озноба.

– Тебе кофе с сахаром? – крикнул из кухни Синичкин.

– Мог бы уже запомнить: да!

– Откуда я знаю? Может, ты худеешь… – проворчал Павел.

– Что-о? – завопила Таня. – Ты хочешь сказать, мне пора худеть?!

Она была готова наброситься на Синичкина с кулаками, но посмотрела на его испуганное лицо и поняла: ничего подобного он не имел в виду, просто брякнул, не подумавши.

– Извини… – смущенно пробасил Паша. – Я привык, что все вокруг худеют…

– Почему? – вмешался в их разговор отчим. – Я вот, например, не худею.

– Танечка, что ты будешь есть на завтрак? – "виновато спросил Павел.

– Сало, – буркнула она. – И большущий кусок жирного торта. И еще взбитые сливки… И попробуй только сказать, что у меня толстая попа! – с деланой яростью добавила она.

– А я разве это говорил? – искренне изумился Синичкин.

…Когда Павел обеспечил Таню кофе и бутербродами с ветчиной и сыром, отчим кивнул;

– Ну, продолжай.

Синичкин бросил на него удивленный взгляд, мигнув в сторону Тани: мол, разве при ней можно?

– Валяй-валяй, она в курсе.

Павел пожал плечами и важно произнес:

– В результате проведенной спецоперации мне удалось добыть совершенно секретные сведения, представляющие исключительную ценность для нашего расследования…

– Я представляю себе эту спецоперацию, – как бы про себя проговорила Таня. И хмыкнула:

– В чьей-нибудь постели…

Синичкин слегка стушевался, но сказал не менее важно:

– Методы агентурной работы я предпочитаю не разглашать… Итак, вот они, эти данные.