Я тебя ненавижу - Елена Рахманина
А мне, наоборот, казалось, что я делаю недостаточно много. Не могла остановиться, мной двигал страх, который шептал, что если я остановлюсь и отдохну, то не получу желаемое, поэтому я могла работать только на пределе своих возможностей, до потери пульса.
Занимаясь, услышала призыв тренера подойти всем присутствующим к ней. По правую руку от тренера стояла девушка, одетая в нарядный леотард, и широко улыбалась, обнажая ровные зубы.
– Хочу представить вам нового члена нашего клуба – Анастасию Малевскую, очень перспективная спортсменка. Прошу любить и жаловать.
Девочки поздоровались с ней, проявляя интерес к новенькой. Я слышала о ней, она хорошо показала себя на последних чемпионатах, которые я пропустила. От новенькой буквально исходили волны самоуверенности. Она ушла разогреваться перед отработкой элементов.
Таисия Андреевна решила устроить показательные выступления по опорному прыжку. Девочки выстроились в ряд, ожидая своей очереди, а я стояла сложив руки на поверхности бревна, с завистью наблюдала за ними. Хотелось быть там, с ними, вернуться к нормальным тренировкам, а не только быть сторонним наблюдателем.
Девочки одна за другой выполняли упражнение, и вот подошла очередь новенькой, нам было интересно посмотреть на неё, поэтому все глаза обратились в её сторону. Девушка с блеском выполнила упражнение с повышенным элементом сложности, не совершив ошибки в обоих попытках.
Вижу, как ко мне направляется Катюша, как её называла тренер, имевшая ко мне особо негативное отношение.
– Что, Комар, ты больше не лучшая здесь? – ядовито спросила она, смотря на меня со странным выражением триумфа. Поняла бы, если вдруг она вообразила себя лучше меня, однако ж ведь она не имела никакого отношения к тому, что на базе появился кто-то, кто может соперничать со мной.
– Сидоренко, – также фамильярно обратилась я, – легко быть лучшей из худших, может, сейчас мне станет интереснее.
Толкнув её плечом, я прошла мимо, испытывая удовлетворение от сказанного. Раньше я смолчала бы на подобный выпад из-за своего нежелания причинять боль словами, однако ведь никто не щадил моих чувств…
Я продолжила свою тренировку, но мысли крутились вокруг новенькой, её успехов, о том, как мало времени осталось до Олимпиады, о том, что появятся новые соперницы и в России, и на международных соревнованиях, о том, что сейчас не просто нахожусь в самой худшей своей форме, а выбита из боевой готовности, и каким будет заключение врача, не известно. Таисия Андреевна слишком давно меня знала, чтобы не заметить, как мои руки буквально опускаются.
– Алёна, что с тобой происходит? – она отвела меня немного в сторону, чтобы не было свидетелей разговора.
– Таисия Андреевна, я боюсь, что всё зря, что вся эта мышиная возня, которой я занимаюсь, мне ничем не поможет, когда я вернусь в строй, и я только теряю из-за травмы время, – я произнесла это, стараясь не смотреть в глаза тренера, чтобы она не разглядела в глубине моей радужки подступающее отчаяние.
– Алёнка, у тебя всегда всё слишком легко получалось, там, где другие работают годами, ты выполняла с первого раза. Сколько раз я замечала, как тебе стоит только показать какой-то сверхсложный элемент, и ты его можешь исполнить, буквально попробовав пару раз. Это время, которое сейчас у тебя есть, нужно, чтобы ты усмирила своё эго, – она положила свою ладонь на моё плечо, по-матерински обнимая, – приняла то, что происходит с твоим телом, и была благодарна, что врачи тебе дали надежду на восстановление.
Не сказать, чтобы её слова меня образумили.
– Чему мне радоваться, Таисия Андреевна, – пылко возразила я, – тому, что не могу теперь вообще ничего делать?
Почувствовала, как тренер тяжело вздыхает от глупости своей любимой подопечной.
– Я о том и говорю, прими эту ситуацию, смирись с ней, а когда врач даст добро – борись, как можешь только ты. И Бога ради, не сравнивай себя ни с кем, самый главный твой противник – это ты.
Тренер отпустила меня заниматься, а я села на мат, смотря на свою переломанную щиколотку, спрятанную под эластичными бинтами. Смысл слов тренера ускользал от меня. Что она хотела мне сказать, что я должна сейчас делать?
Усмирить эго? До этих слов я никогда не думала, что страдаю таким недугом, но разве сейчас мне не хотелось выйти на помост и показать, что я всё ещё лучшая, разве не невозможность доказать, что я первая, выводила меня из себя?
Таисия Андреевна, когда что-то не получалось, повторяла одну и ту же фразу: просто делай, просто тренируйся. Мне было стыдно за эту вспышку страха, спорт не терпит слабости, особенно спортивная гимнастика, и я просто пошла тренироваться как могла.
Меня не волновало второе или третье место. Я работала ради золота. Любая другая медаль будет для меня проигрышем. В спортивной гимнастике есть только один шанс получить желаемое. Потом, через четыре года после предстоящей Олимпиады, придут новые спортсменки. Более юные и менее травмированные.
Не так много осталось до главных соревнований, пока же моим билетом была медаль чемпионата мира в упражнениях на бревне, но я знала, что это достижение нужно будет подтвердить.
После успешного чемпионата, когда вместе с другими нашими гимнастками выиграла серебро в командном зачёте, благодаря чему сборная России получила лицензию на предстоящую олимпиаду, мне неоднократно приходили предложения перейти к другому тренеру и тренироваться в Москве.
Я тренировалась у Таисии Андреевны с девяти лет, когда она рассмотрела меня на небольших соревнованиях и забрала к себе на новую и самую крупную после «Озеро Круглое» спортивную базу в стране. Ради этого мы продали всё, что у нас было в небольшом сибирском городке, и всей семьей перебрались в город Н. Мама на тот момент уже мало что соображала, поэтому все решения, касающиеся моего будущего, принимала бабушка. Она не хотела менять нашу обустроенную и привычную жизнь, тогда я не понимала, на что пошла моя семья ради эфемерной спортивной карьеры девятилетней девчонки. Я умоляла её меня отпустить, на базе была возможность жить с другими девочками, которых отбирали по всей стране, но бабушка не соглашалась пускать меня одну.
Тот вечер, когда Таисия Андреевна пришла к нам домой поговорить о моём отъезде, я не забуду никогда. Наверное, это был один из переломных моментов моей жизни. Бабушка и так знала, что я
