Мартина Коул - Опасная леди

Плохо соображая, девочка проследила взглядом за матерью, которая вышла из кухни, и уже через несколько секунд очутилась в объятиях бабушки. Та покрыла нежными поцелуями ее мокрые от слез щеки, шепча что-то ласковое и поглаживая ее по спине. Постепенно ребенок успокоился. На полу валялась целая прядь ее волос.

Джэнайн села к столу, закурила.

Мора как бы вобрала в себя взглядом и грязный пол, и рассыпанный сахар, и разбросанные куски нарезанного батона, и захламленный стол, и груду грязных тарелок и с отвращением отвела глаза, чтобы не видеть всего этого. Она терпеть не могла Джэнайн. Унося все еще всхлипывающую Карлу из кухни, Сара кивком головы велела Море следовать за ней в комнату Карлы. Там она положила девочку на кровать и, чертыхаясь и сокрушенно качая головой, с ног до головы осмотрела ее. Затем повернулась к молча наблюдавшей за ней дочери:

– Побудь пока с Карлой. Найди какое-нибудь хоть мало-мальски приличное платье и переодень ее. Я позову, если понадобишься, хорошо? – Голос ее стал низким от боли и возмущения. Мора послушно кивнула.

Когда Сара вернулась на кухню, Джэнайн продолжала сидеть за столом, куря сигарету за сигаретой. Сара выпрямилась и пристально посмотрела на невестку.

– Вот что, Джэнайн. В твоих же интересах рассказать мне начистоту все, что здесь у вас происходит. – В голосе ее звучала решимость.

Джэнайн вдруг как-то сникла и со слезами на глазах посмотрела на Сару. Куда девалась ее злость? Стеная, словно от боли, она раскачивалась на своем стуле, приоткрыв рот и обнажив зубы, словно в улыбке. Сара не сводила с нее глаз. Где, черт возьми, та красивая, веселая девушка, которую когда-то взял в жены ее сын? Нечесаная, неряшливая, жалкая! А ей всего двадцать два! Сара обвела взглядом кухню. Везде грязь. Вонь! Сквозь запыленные стекла с трудом пробивались солнечные лучи. Сара ни разу не переступила порога этого дома. Зачем, думала она, если даже мать Джэнайн здесь не бывает?

Можно всякое говорить об Элайзе Гриерсон, но хозяйкой она была отменной. Почему же тогда ее дочь так запустила квартиру? Сара только и могла, что качать головой. Хотелось бы знать, давно ли Джэнайн избивает ребенка? Карла такая худенькая! Наверно, ее плохо кормят.

"Давно надо было прийти, – стала упрекать себя Сара. – Поговорить с Роем". Но как, скажите, расспрашивать взрослого мужчину о его семейной жизни? Ведь дети, едва покинув родительский дом, идут своим путем. Еще ее мать говорила об этом. Сара не видела выхода из создавшегося положения, чувствовала себя подавленной и молчала.

Первой заговорила Джэнайн:

– Кто мог подумать, что все так обернется? Ненавижу все это... И стряпню, и уборку, и эту грязь, и стирку, и рваную одежду, которую надо чинить! Ненавижу эту квартиру – она как тюрьма для меня. Целыми неделями никого не вижу. Я так одинока!

Эта тирада не разжалобила Сару.

Выплеснув наружу все, что накопилось на душе, Джэнайн тяжело вздохнула. Нарыв наконец лопнул.

– Рой целые дни где-то пропадает. А Карла... эта проклятая Карла постоянно напоминает мне о моей треклятой ошибке! Не будь ее, ни минуты бы здесь не осталась. Ни минуты!

Она снова заплакала, горько, безутешно.

Поколебавшись, Сара подошла к ней, обняла за худые плечи.

– А где твоя мама, Джэнайн? Я думала, она навещает вас.

Джэнайн горько усмехнулась:

– Нет, миссис Райан, ошибаетесь. Моя мама... моя дорогая мамочка... она знать меня больше не хочет.

– Но почему, Джэнайн? Что случилось?

– Ах, это долгая история. Она уговаривала меня бросить Роя и вернуться в родительский дом. Тогда она простит мне и Карлу, и все... даже то, что я опозорила их, выйдя замуж за громилу, бандита. Так она называет Роя. Временами я ненавижу Роя... – она запнулась, мешали говорить слезы. – Но если брошу его, никогда не буду счастливой. Я жить не могу без него, миссис Райан! Я так люблю его, но не в силах дать ему счастье! Вечно скандалю. Он и бежит из дому. Он не хочет меня, я знаю, не хочет...

– Боже милосердный, Джэнайн! Что с тобой происходит? Посмотри вокруг себя, Христа ради! Кому охота приходить в такой дом? Ведь это свинарник какой-то, черт его побери! – "Главное Джэнайн любит Роя, – думала Сара, смягчившись. – Надо помочь ей сохранить семью". – Полюбуйся-ка на себя! Ты похожа на павшую Венеру! Домашняя работа никому не нравится, но приходится ее делать. В твоем возрасте у меня уже было пятеро детей, не считая тех, что родились мертвыми, и никакой надежды на мало-мальски обеспеченную жизнь. Подумай над моими словами, и все наладится! – Сара принялась засучивать рукава своего лучшего платья. – Так вот, для начала мы сейчас выпьем по чашечке чаю, придем в себя, успокоимся. А потом все здесь вычистим, как слабительное – кишки! Выскоблим от пола до потолка. Поработаем вдвоем, как негры, и в два счета наведем порядок. Что ты на это скажешь?

Джэнайн кивнула, но Сара видела, что ее план не очень-то по душе невестке, и решила сменить тактику.

– А хочешь, причеши свои дивные волосы, а я пока кое-что приготовлю. Представь себе лицо Роя, когда он вернется домой и увидит, что везде чистота и уют! Малышку я заберу на несколько дней к себе, чтобы ты могла передохнуть. Согласна?

Лицо Джэнайн прояснилось, Сара тоже улыбнулась, но где-то в глубине души испытывала тревогу: Джэнайн обрадовалась, что хоть на несколько дней избавится от ребенка. Ведь даже взрослые дети требуют внимания. Вконец расстроенная, Сара поставила на плиту чайник. Она чувствовала себя усталой, а еще надо было убрать квартиру. Хватит ли сил? Везде такой беспорядок. Ладно, как говорила ее мать: глаза страшатся, руки – делают. Сара заварила чай.

Тем временем Мора переодела Карлу в чистое платье с передником. Носочки пришлось вывернуть наизнанку – такими они были грязными. Мора сидела на кровати, крепко прижав к себе малышку, когда в комнату вошла Сара. Она велела дочери взять Карлу и пойти в магазин купить кое-чего из еды и две большие порции мороженого: одну для самой Моры, вторую – для внучки.

Услышав о мороженом, девочка развеселилась и стала прыгать на кровати, забыв все свои горести. Мора смотрела на нее с удивлением и жалостью. До чего она худенькая! Руки, как спички. А на синяк смотреть страшно. Не то что потрогать его. И все-таки Карла выглядела сейчас вполне счастливой.

В глазах матери Мора прочла острую жалость к девочке, и еще больше возненавидела Джэнайн. Будь она совсем взрослой, разорвала бы эту дрянь на куски. Прямо сейчас.

Но вместо этого Мора взяла у матери денег и как ни в чем не бывало отправилась с Карлой по магазинам, играя с ней по дороге. Ночью она непременно возьмет малышку к себе в постель. В конце концов, она ее тетя.