Лиза Клейпас - Обольсти меня на рассвете

— Мы пришли повидать мистера и миссис Рохан.

— Прошу прощения, сэр, но они только что удалились в спальню.

Было уже довольно поздно.

— Мы должны вернуться в свои номера. Пусть отдыхают, — удрученно сказала Уин. — Придем утром.

Лео с улыбкой посмотрел на горничную и тихим нежным голосом спросил:

— Как тебя зовут, малышка?

Она распахнула карие глаза, и щеки ее порозовели от смущения.

— Абигель, сэр.

— Абигель, — повторил он. — Скажи миссис Рохан, что ее сестра здесь и желает видеть ее.

— Слушаюсь, сэр. — Горничная захихикала и оставила их у двери.

Уин искоса посмотрела на брата, который помогал ей снять плащ.

— Меня не устает поражать твое умение ладить с женщинами.

— Большинство женщин питают трагическое пристрастие к распутникам, — с сожалением констатировал он. — И мне действительно не следует использовать эту их слабость против них же самих.

Слышно было, как отворилась дальняя дверь. Лео увидел знакомые фигуры Амелии в голубом халате и Кэма Рохана в распахнутой у ворота рубашке и брюках. Несколько растрепанный вид был ему очень к лицу.

Амелия, увидев брата и сестру, замерла. Глаза ее округлились, рука вспорхнула к горлу.

— Это правда ты? — дрожащим голосом спросила она.

Уин попыталась улыбнуться, что было непросто сделать, когда губы дрожали от избытка эмоций. Она пыталась представить, какой ее видит Амелия, которая помнила ее хрупкой и безнадежно больной.

— Я дома, — слегка срывающимся голосом сказала она.

— О, Уин! Я мечтала… Я так надеялась… — Амелия бросилась к сестре, и они стремительно и крепко обнялись.

Уин закрыла глаза и вздохнула. Только сейчас она почувствовала, что вернулась домой. «Моя сестра». Она купалась в уютном тепле объятий Амелии.

— Ты такая красивая, — сказала Амелия и, чуть отстранившись, накрыла ладонями влажные щеки Уин. — Такая здоровая и сильная. О, посмотри на эту богиню, Кэм, только посмотри на нее!

— Ты выглядишь здоровой, — сказал Рохан, одобрительно окинув взглядом Уин. Глаза его блестели. — Лучше, чем когда-либо, моя маленькая сестренка. — Он осторожно обнял ее и поцеловал в лоб. — С возвращением тебя.

— Где Поппи и Беатрикс?

— Они уже легли, но я пойду и разбужу их.

— Нет, пусть спят, — быстро сказала Уин. — Нам не стоит засиживаться допоздна, мы оба устали, но я должна была увидеть тебя, перед тем как лечь спать.

Амелия перевела взгляд на Лео, который так и остался стоять у двери. Уин услышала, как сестра тихо воскликнула, и поняла, что та заметила произошедшую в нем перемену.

— А вот и мой старина Лео, — нежно сказала Амелия.

Уин удивилась, увидев, как в глазах Лео, постоянно носившего на лице саркастическую усмешку, промелькнуло нечто очень похожее на трогательную мальчишескую беззащитность. Словно ему было стыдно за то удовольствие, что он испытывал при воссоединении с семьей.

— Ну, теперь у тебя будет другой повод для слез, — сказал он, — поскольку, как ты видишь, я тоже вернулся домой.

Она подбежала к нему и была встречена крепкими объятиями.

— Французы не захотели оставить тебя у себя? — спросила она, уткнувшись брату в грудь.

— Напротив, они так меня обожают, что не хотели отпускать. Но какая радость оставаться там, где тебя хотят?

— Жаль, что ты не видишь в том радости, — сказала Амелия, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. — Потому что тебя очень хотят видеть здесь.

Улыбаясь, Лео протянул Рохану руку для пожатия.

— С нетерпением жду возможности увидеть те изменения, о которых ты писал. Похоже, в поместье кипит работа.

— Ты можешь расспросить обо всем Меррипена с утра, — непринужденно ответил Рохан. — Он знает каждый дюйм в поместье, знает по имени каждого слугу и каждого арендатора. И ему есть о чем тебе рассказать, так что будь готов к тому, что говорить он будет долго.

— Ну, это утром, — сказал Лео, бросив быстрый взгляд в сторону Уин. — Он что, в Лондоне?

— Здесь, в «Ратледже». Он приехал в город, чтобы через агентство нанять еще слуг.

— Мне за многое стоит сказать Меррипену спасибо, — с нехарактерной для него искренностью произнес Лео. — И тебе, Рохан, тоже. Черт знает, зачем ты столько для меня сделал.

— Не для тебя одного, для всей семьи.

Пока мужчины разговаривали, Амелия усадила Уин на кушетку возле камина и сама села рядом.

— Лицо у тебя округлилось, — сказала Амелия, перечисляя изменения, произошедшие с сестрой. — Глаза стали ярче, и фигура великолепная.

— Больше никаких корсетов, — с улыбкой сообщила Уин. — Доктор Харроу говорит, что они сжимают легкие, заставляют позвоночник и голову принимать противоестественное положение и ослабляют мышцы спины.

— Безобразие! — воскликнула Амелия, сияя глазами. — Никаких корсетов даже при выходе в свет?

— Он разрешает мне носить корсет, только очень редко, но все равно сильно затягиваться не велит.

— Что еще говорит доктор Харроу? — спросила Амелия, явно забавляясь. — Есть у него соображения по поводу чулок и подвязок?

— Ты можешь услышать его мнение непосредственно из его уст, — сказала Уин. — Мы с Лео привезли доктора Харроу с собой.

— Чудно. У него здесь какие-то дела?

— Если и есть, то я о них не знаю.

— Полагаю, что раз он родом из Лондона, то захочет навестить родственников и друзей?

— Да, конечно, но… — Уин почувствовала, что краснеет. — Джулиан выразил личную заинтересованность в том, чтобы провести со мной время за пределами клиники.

Амелия от удивления открыла рот.

— Джулиан, — повторила она. — Означает ли это, что он ухаживает за тобой, Уин?

— Я не уверена. У меня в этих вопросах совсем нет опыта. Но мне так кажется.

— Он тебе нравится?

Уин кивнула без колебаний:

— Да, нравится.

— Тогда я уверена, что мне он тоже понравится. И я рада представившейся возможности лично поблагодарить его за то, что он сделал.

Они улыбались друг другу, обе в восторге от того, что снова вместе. Но очень скоро Уин подумала о Меррипене, и пульс ее участился. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Нервы ее были на взводе.

— Как он, Амелия? — не выдержав, прошептала она.

Амелии ни к чему было спрашивать, кого имеет в виду Уин.

— Меррипен изменился, — осторожно сказала она, — почти так же сильно, как ты и Лео. Кэм говорит, что то, что Меррипену удалось сделать с поместьем, поражает воображение. Чтобы управлять строительством, организовывать хозяйственные работы и прочее, нужно обладать разносторонними умениями и талантами. И Меррипену все это удается. Когда возникает необходимость, он сбрасывает сюртук и, засучив рукава, трудится наравне с рабочими. И рабочие его уважают — ни разу никому в голову не пришло оспорить его авторитет.