Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив.

— Теперь можешь говорить, — недобрым шепотом произнес он, — но желательно по делу и шустро, потому что искушение оторвать тебе член у меня не прошло. Какого хрена ты здесь делаешь?

Тот открыл рот, но проблеять ничего не успел. Из взгляда злосчастного коллеги Ив напрочь исчезла боль, он стал стеклянным и пустым. Риган слышал, что такое бывает. Иногда воздействие измененных на разум человека заканчивались весьма плачевно. Странность заключалась в том, что Риган и не думал сейчас использовать внушение, скорее наоборот. Он хотел, чтобы гад в здравом уме и свежей памяти отвечал на его вопросы и в процессе навалил в штаны. Щадить его Риган не собирался, поэтому когда засранец мало-мальски оклемался, он повторил свой вопрос. Повторил с нажимом, и снова наткнулся на аналогичную реакцию. Может, суть была в том, что гаду хорошо прилетело, и теперь его мозг отказывался служить хозяину верой и правдой. Третий раз, уже со внушением, оказался фатальным. У него закатились глаза, парень дернулся и затих, изо рта бежала тонкая струйка крови. Ригану не надо было даже щупать пульс, чтобы понять, что он мертв.

— Мда, — хмыкнул он, поднимаясь. Выяснить ничего не удалось: ни с какой командой приехал бывший коллега Ив, ни какого хрена, ни почему он откинул копыта во время невинной беседы. Мог, конечно, заработать разрыв сердца, но Риган почему-то был уверен, что дело не в этом. Он поднялся, окинул взглядом номер, больше напоминавший поле боя, фыркнул. Когда они будут съезжать, принимающему придется промыть мозги. Как бедняга изволит объясняться перед начальством за разгром на вверенной территории — уже не его проблема. Разбирательство с трупом и выяснения особых обстоятельств, которые занесли коллегу Ив в Афины, Риган решил отложить на потом. После того, как она заснет.

Ив сидела перед зеркалом, расчесывая длинные волосы, и задумчиво смотрела на собственное отражение. Могло показаться, что она абсолютно спокойна, но Риган чувствовал, что это не так. Он подошел, обнял её со спины и поцеловал в макушку.

— Хотел предложить тебе прогуляться по вечерним Афинам… Но теперь лучше расскажу сказку на ночь. Ты согласна?

Она улыбнулась, положила щетку на трюмо и обвила шею Ригана руками.

— Да. И не только сказку.

Он притянул её к себе и поцеловал в губы. Сейчас ему казалось странным представить, что всего пару недель назад этой прекрасной женщины не было в его жизни. Риган понимал, что влюбился: окончательно и бесповоротно, но ничего не хотел с этим делать. Впервые за долгое время, после смерти Бланш, он снова чувствовал себя по-настоящему живым.

— Сегодня ты задаешь тон. Буду твоим покорным слугой весь вечер, — Риган шутливо поклонился, — что прикажете, моя госпожа?

Она довольно рассмеялась, стараясь не морщиться от боли. Его покорность, похоже, пришлась ей по вкусу.

— Я хочу услышать сказку в постели.

Ив привстала на цыпочки, положив руки ему на плечи и поцеловала — жадно, как после долгой разлуки, несмотря на искусанные губы. Она отвечала на его чувства с такой неистовой нежностью, что Риган окончательно разуверился в принятом относительно давно решении жить в гордом одиночестве и сдохнуть в один прекрасный день на побережье, в объятиях прекрасной креолки, от оргазма и солнечных ожогов.

Он подхватил её на руки, отнес в кровать, укрыл одеялом и сам устроился рядом.

— Сказка, — произнес он выразительно, и добавил предупреждающе, — страшная. Давным-давно, в одном далеком королевстве король загулял со служанкой. Родился у них сын, которого бездетная королева попросила оставить при дворе. Тогда она ещё не знала, на что подписывается, но до основного кошмара все равно не дожила, поэтому простим ей эту глупость. Время шло, король с королевой интенсивно старались, кровать скрипела, и усилия их не прошли даром. В положенное время родился у них законный сын, милашка с виду, на деле баклан. Королева такой радости не вынесла и прямо после родов отправилась на небо, а король возрадовался наследному принцу. Старшего же записал в нечто среднее между прислугой и земляным червем. Прошли годы, и однажды старший сын отправился в город, купить выпивки, нажраться и подраться… то есть я хотел сказать, книг полезных и погрузиться в них, чтоб света белого не видеть.

Ив протянула ему руку, и Риган взял её в свои, легко коснулся губами пальцев.

— Там он встретил прекрасную девушку из соседнего королевства. Девушка была действительно прекрасная, знала об этом и собиралась в ближайшем будущем стать королевой, не меньше. Так они и познакомились. Старший принц, который и не принц вовсе, влюбился в неё без памяти, привез в родительский дом, говорит: «Жениться хочу». Тут её и младший увидал, а мы все ещё помним, что девушка была прекрасной? Взял и следом влюбился. Так и шло дело к свадьбе, пока однажды девушка не узнала, что ни шиша старшему не светит. Он ей предложение делать, а она за сердце хватается и кричит: «Ой, отравилась я намедни, добрый человек, домой поеду, отлежаться». А он не будь дураком говорит: «Давай-ка отвезу тебя до дому». А она ему: «Уходи, недоносок, не принц ты и не пара мне вовсе». С горя старший сын поехал в город за книгами, и снова стал частым гостем в различных библиотеках. Однажды в одной из них услышал он, как четверо невежд о Дидро нелестно отзываются. Подходит к ним и говорит: «Да какое же вы, многоуважаемые господа, право имеете о великом такими словами позорными изъясняться». Некоторые летописи, правда, утверждают, что дело было вовсе не в библиотеке и не в Дидро, но это детали. Закончилось все поножовщиной в темном переулке. И как бы ни был храбр наш принц, прилетело ему под ребра. Там он и сдох бы благополучно, но тут появился волшебник в розовых одеждах и сиреневом мерцании, убил невежд и спас принца. Волшебник оказался неправильный и спасение было с нюансом, но ход истории от этого не поменялся. После спасения и сам принц стал неправильным, от солнца его тошнило, зато тянуло на соленое с металлическим привкусом. Попробовал грызть вилки, смазанные солью — не прокатило, пришлось на кровь переходить. Брат его женился на красавице и сделал её принцессой, а принц путешествовал около года. Когда вернулся в родные края, узнал, что бывшая возлюбленная отправилась к королеве, компанию составить. С горя так ополоумел, что ворвался в замок отца, перебил всех слуг, самому королю оторвал голову, а брата тоже сделал неправильным. Когда в себя пришел, было уже поздно и ничего поправить было нельзя, но он не особо переживал. Шлялся по городам и странам, спасал красавиц от драконов, они его благодарили всеми способами, потом спасал драконов от красавиц… Развлекался, как мог. Однажды в королевстве Маскара, где легионеры великого государства Франция вытаптывали свои сапоги по раскаленным пескам, встретил не только красавиц и драконов, но и своего брата. Вместе они учинили резню невиданных доселе масштабов даже по меркам неправильных. А поскольку на суммарному счету принца уже было множество перебитых, прослышал о нем Главный Волшебник, всем волшебникам Волшебник, который очень не любил, когда кто-то буянит. Был он не то чтобы стар, но и не совсем молод, в общем представлял собой нечто по странной случайности не рассыпавшееся в прах, а по впечатлению некоторых вполне себе привлекательное. Прислал он за принцем полудевицу-полудракона с белой гривой. С одной стороны, она была на человека похожа, а внутри дракон вылитый. «Жить хочешь? — говорит она ему. — А коли хочешь, и чтобы твой брат-обалдуй тоже существовал в мире и покое, придется тебе сначала звездюлей получить, а после в услужении пойти. Во искупление грехов своих». Принц получил нахлобучку, каких ещё не видывал и сомнительного счастья предложение отныне состоять в свите Главного Волшебника. Тут и сказочке конец… Был бы. Если б не отправил его Главный Волшебник за неведомой фигней и не встретил Принц Прекрасную Даму, в которую влюбился без памяти. И стало ему пофиг и на неведому фигню, и на Главного Волшебника, и на всех девиц и драконов вместе взятых. Потому что главное он уже нашел.