Наталия Ломовская - Сестра моя Боль

Руслан подарил Эле громадного игрушечного сенбернара, в самом деле очень хорошо и подробно сделанного. Он лежал, положив голову на толстые передние лапы, и морда у него была добрая и виноватая, а глаза блестели, как живые. Ему было жаль, что он не мог подарить такую игрушку сестре, когда та была школьницей. Руслану вспомнился вдруг какой-то бесформенный желтый урод с китайскими глазами, которого Элька повсюду таскала за собой и с которым даже разговаривала. Он забыл, как урода звали.

Он подарил сестре собаку, но Эля не умилилась и не завизжала, а поблагодарила, чмокнула в щечку и посадила пса в изножье кровати.

– Слушай, а как звали твою любимую игрушку?

– Какую еще… Я не помню.

– Ну, он был такой желтый, то ли лис, то ли заяц… Уши длинные.

– Длинные уши… Я потом вспомню, ладно?

Тут было нечего возразить.

И только ночью Обухов вспомнил, имя этого загадочного зверька прикатилось из темноты, как ярко раскрашенный, звонко подпрыгивающий мячик – Пикачу, Пикачу! Конечно же его звали Пикачу! Нет, но как Элька могла об этом забыть, ведь он-то до сих пор помнит всех своих солдатиков и индейцев?

Она мало интересовалась не только игрушками, но и прочие радости, предназначенные молодым девушкам, ее не волновали. Концерт? Зачем? Клуб? Глупости все это. Убедившись, очевидно, в том, что голодная смерть ей не грозит, Эля приоделась. У нее был вкус и чувство стиля, но одежду она выбирала такую, чтобы в ней казалась старше своих лет. Вскоре она устроилась на работу.

– Я думал, ты станешь работать по специальности. Ты ведь парикмахер…

– Да какой из меня парикмахер, – отмахнулась сестра.

Она стала секретаршей, и Руслан вспомнил, что мать тоже всю жизнь проработала в какой-то стройконторе секретарем. Похоже, ей нравилось. Руслан терялся – сестра делала карьеру в Москве легко и непринужденно. Все, казалось, было ей на руку – уравновешенность, умение разговаривать с людьми на их языке, даже сдержанная манера одеваться. Правда, с компьютером у нее возникли трудности.

– Как ты умудрилась не освоить этой премудрости?

– У меня же не было компьютера, – спокойно сказала Эля. Она не обвиняла, но у Руслана загорелись уши. – И потом, не то чтобы я совсем ничего не знаю. Я ходила к девчонкам. К своим однокурсницам. Они, кстати, когда звонят, всегда о тебе спрашивают. Спрашивают, не собираешься ли ты жениться… Ты не собираешься? – Эля шутя ткнула его пальцем в бок.

– Я никогда не женюсь. Мы всегда будем вместе, только ты и я, брат и сестра, – ответил Руслан.

Сестра не часто бывала в веселом расположении духа, но тот день ему хорошо запомнился. Еще и тем, что он купил Эльке смешной розовый ноутбук.

Пожалуй, им было хорошо вместе. Руслан не мог уделять сестре достаточно внимания – много работал. Но он старался компенсировать, как мог, – дарил ей подарки и каждый год отправлял в какое-нибудь экзотическое путешествие. С Элей было легко. У нее было чувство юмора, она заботилась о нем и умела принимать заботу. Были у нее и недостатки. Характер у нее был в точности как у матери. Она была ревнива. Она замыкалась, если видела рядом с Русланом девушку. Она не любила, когда кто-то посторонний ночевал в их квартире. Однажды Эля полчаса отмывала ванну с помощью различных едких средств, да так, что руки ее опухли и покраснели, а все потому, что утром подружка Руслана принимала душ. А когда он посоветовал Эле выстирать кислотой и то полотенце, которым девушка вытиралась, чувство юмора вдруг отказало сестре, и она заплакала.

Вскоре Руслан избавился от всех подруг. На них-то и так почти не было времени.

В общем, получалось так, что он как бы женат. Только без супружеских отношений.

Как-то Руслан встретил приятеля, того самого, который когда-то уступил ему комнату в квартире полковника. Тот был уже женат на Инессе, нарастил небольшое брюшко и завел в бумажнике фотографию мордатенького младенца.

– Ты хотя бы понимаешь, что это ненормально?

Они сидели в баре полчаса. За это время Инесса позвонила ему четыре раза.

– Думаешь, это более нормально? – ответил Руслан вопросом на вопрос, указывая на телефон.

– Разумеется. Все так делают.

– Ну и что хорошего?

– Между прочим, твоя сестра мне вообще не нравится. Какая-то она неживая.

– Между прочим, твое мнение меня мало волнует.

– Нет, серьезно.

– В зубы хочешь? – ласково спросил его Руслан.

– Не хочу.

– Вот и молчи. И помни, что речь идет не о моей девушке – тут я кое-как бы тебя выслушал! – а о моей сестре. Сестер не выбирают.

– Ты уверен, что она тебе родная?

– У нас разные отцы. Это называется – единоутробная.

– Слово-то какое, – поморщился приятель.

Его телефон завибрировал, поехал по столешнице и запел сладеньким голосом. Руслан быстро простился и ушел. Не хотел больше слышать его приторных сюсюканий с Инессочкой. Видеть его больше не желал.

Двадцать шестого апреля Руслан провожал Элю в аэропорт. Стоя на пороге квартиры, захлестывая вокруг щиколотки серебристый ремешок туфельки, она давала ему последние инструкции:

– Значит, так: сколько бы ни было работы – старайся лечь спать до полуночи. Лучше пораньше встать, чем попозже лечь. В постели не кури. Спиртного много не пей, а лучше не пей вообще. Не ешь всухомятку…

– Тут наблюдается явное противоречие, – заметил он, потому что ему нравилось дразнить ее, не по годам серьезную сестру.

– Никакого противоречия. Без бутербродов, понятно? Утром вари себе овсянку и яйцо. Борща я наготовила, на неделю тебе хватит. Не грей всю кастрюлю, налей в ковшик, не ленись. Ковшик вымой сразу. И вообще, мой посуду, чтобы я не возвращалась к заросшим плесенью курганам и барханам!

– Я всегда мою посуду! Ты еще пешком под стол ходила, а я уже ее мыл!

– Не возражай. Помни: кофе на ночь – вредно. И чай – вредно. Лучше стакан теплого молока.

– Или клюквенного киселика!

– Не ерничай! Будь серьезней.

– Слушаюсь, мон колонель. Мы не опоздаем на самолет? Сейчас везде пробки.

– Ох… И правда, опоздаем. Дай мне сумку.

– Ты ничего не забыла? Подзарядку от мобильника? Косметику? Купальник?

– Я никогда ничего не забываю.

– Да уж… Ну присядем на дорожку?

Конечно же они забыли – ключи от машины. Пришлось вернуться. Обухов хотел вернуться один, но Эля настояла. Вдвоем потащились пешком (лифт не работал) на шестой этаж, дружелюбно переругиваясь. Взяли ключи с подзеркальной полочки, суеверно посмотрелись в зеркало. Они были почти одного роста, но этим сходство ограничивалось. На первый взгляд они были так мало похожи, что со стороны ни за что не скажешь – брат и сестра. Но какая-то общность в них все же была, неочевидное, не бросающееся в глаза, но подспудное сходство, общее выражение глаз, у него – светло-карих, у нее – бледно-голубых. У него в темных волосах пробивалась ранняя седина, Эля недавно стала пепельной блондинкой. У Руслана на лбу пролегли три глубокие морщины, желтизна на висках и синева под глазами, у нее – фарфоровое личико, аккуратно и незаметно подкрашенное. Он курил крепкие сигареты, Эля обожала духи, но рядом с братом ее волосы пропитывались табачным дымом, а на его одежде оставались незримые метки ее ароматов, но у них была одинаковая осанка и пластика, общая манера улыбаться одним уголком рта, один и тот же насмешливо-ласковый взгляд.