Сандра Браун - Французский шелк

— О! Я тоже всегда так думала, но ты никогда не была искренней со мной. Ты даже не назвала мне его имени.

— Если бы я могла, обязательно рассказала бы тебе о нем Клэр внимательно посмотрела на взволнованное лицо подруги и ее покрасневшие глаза. Она плакала. Клэр села рядом, взяла яблоко из нервных рук Ясмин и задержала их в своих ладонях.

— Я вела себя грубо только потому, что я обеспокоена. А беспокоит меня то, что девяносто процентов времени ты страдаешь. Вот почему я не одобряю этот роман. Ты несчастлива, Ясмин. А ведь любовь должна делать людей счастливыми.

— Обстоятельства далеко не идеальны. Проще говоря, это худший сценарий, который можно себе представить, — жалобно улыбнулась Ясмин.

— Он женат?

— Да.

Клэр так и думала и боялась этого, и вот теперь, зная это наверняка, переживала еще больше.

— Другой причины скрывать это я предположить не могла. Извини меня.

Клэр было ясно, что Ясмин страдает глубоко и искренне. Это был не каприз и не романтическое приключение, которыми изобиловала раньше ее жизнь. Когда они подружились, Ясмин вела очень активную светскую жизнь, вращалась в самых изысканных кругах бомонда. Среди ее поклонников были профессиональные спортсмены и бизнесмены-магнаты, кинозвезды и наследные принцы.

Около года назад бурные любовные романы внезапно прекратились, и Ясмин все чаще стала исчезать в неизвестных направлениях. Она стала осторожной и скрытной, иногда впадала в глубокую депрессию, смены настроения были частыми и резкими. Кроме этого загадочного возлюбленного, у Ясмин теперь больше никого не было — во всяком случае, Клэр не замечала других увлечений. Несомненно, Ясмин была влюблена, но любовь приносила ей глубокие страдания.

— Вы встречаетесь с ним здесь, в Нью-Орлеане? — мягко спросила Клэр.

— Он живет здесь, — ответила Ясмин Клэр удивилась:

— Ты познакомилась с ним здесь?

— Нет. Мы встретились в… в… в одном из восточных штатов. В прошлом году. Простое совпадение, что мы оба оказались из Нью-Орлеана.

— Удобное совпадение. — Клэр ненавидела себя за те мысли, что лезли ей в голову: этот человек, судя по всему, знал толк в такого рода делах и ловко использовал привязанность Ясмин к его родному городу.

— Не такое уж и удобное, — мрачно ответила Ясмин. — Он страшно боится, что его жена узнает о нашей связи до того, как ему удастся развестись с ней.

— У него такие планы? Ясмин резко повернула голову.

— Да, — ответила она раздраженно. — Такие планы. Не думаешь же ты, что у меня будет столь длительный роман с женатым человеком и без настоящей любви? Как только это будет возможно, он разведется и женится на мне.

— Ясмин…

— Да, Клэр, именно так он и сделает. Он любит меня. Я знаю.

— Я не сомневаюсь в этом, — неуверенно пробормотала Клэр. Если он так ее любит, почему причиняет ей столько страданий? — задавала она себе вопрос. — У него есть дети?

— Двое. Мальчику десять лет, девочке шесть. Он без ума от детей. Я помню о них, Клэр. Не думай, что я забыла. Представляю, что будет означать для них развод. О боже!

Она облокотилась на стойку бара и закрыла лицо руками.

— Как подумаю о том, что разрушаю семью, мне нехорошо становится. Но он не любит свою жену. И никогда не любил. Секса у них практически и не было.

Молчание Клэр было, очевидно, слишком красноречивым, потому что Ясмин подняла голову и посмотрела на нее.

— Именно так, — подчеркнула она. — Он сам говорил мне, но я догадалась и раньше. В первую нашу близость он был так потрясен, что я даже подумала, он сейчас заплачет. И тогда он сказал мне, что его жена скорее умрет, чем позволит ему «запустить туда свой язык», даже если втайне и мечтает об этом. Она считает, что секс без стыдливости и запретов — просто разврат, так что в постели всегда ровна и однообразна.

Ясмин никогда не церемонилась, рассуждая о сексе. Прежде она часто забавляла Клэр интимными подробностями своей активной сексуальной жизни.

Сейчас она сидела, скобля ногтем холодную мраморную поверхность стойки бара.

— Я самая восхитительная женщина в его жизни, Клэр. Я буду ему хорошей женой.

— Тогда почему он не покончит с этой двойной жизнью? Зачем мучить и тебя, и себя?

— Он не может, — грустно покачала Ясмин головой. — Развод отразится на его карьере. Он очень известная фигура. К тому же он тесно завязан с родней жены и их друзьями. Господи, это же будет кошмар. Он должен все продумать и выбрать подходящий момент. А мне предстоит запастись терпением и ждать того дня, когда мы сможем быть вместе.

Клэр была не столь оптимистична и чувствовала, что она как подруга должна выступить в роли «адвоката дьявола».

— Ясмин, такие истории редко имеют счастливый конец.

— «Такие истории»? Да откуда ты знаешь, какая она? Клэр поняла, что Ясмин сейчас даст волю эмоциям, и решила свои придержать.

— Все, что я имела в виду, так это обычную практику в такого рода делах. Мужчины, которые занимают высокое положение в обществе, редко оставляют своих жен и семьи ради любовниц. Ясмин, — мягко спросила она, — скажи, а он белый?

— И что из того?

Реакция Ясмин сама подсказала ответ.

— Это ведь Юг. Нью-Орлеан. Мужчины здесь придерживаются традиций… — начала было Клэр.

— Он не такой, как все, — гневно перебила ее Ясмин. — Он, как никто другой, лишен расовых предрассудков. Клэр вымученно улыбнулась.

— Я уверена, что он именно такой, иначе ты не могла бы любить его. — Клэр понимала, что пора отступить. Ясмин была слишком эмоциональна, чтобы выдержать откровенный разговор. Сейчас она напоминала раненого зверя, который кидается на любого, даже того, кто ему пытается помочь. — Прости, что я начала этот разговор, Ясмин.

— Не будь так снисходительна ко мне, Клэр.

— Я вовсе не стремлюсь к этому.

— К черту! — Ясмин спрыгнула со стула. — Я сомневаюсь, что ты поверила хоть слову из того, что я рассказала тебе. Ты, наверное, думаешь, что он просто трахает меня — так, из удовольствия.

Клэр отодвинула свой стул и тоже встала:

— Спокойной ночи. Я иду спать.

— Ты бежишь, потому что тебе нечего возразить.

— Да! — прокричала в ответ Клэр. — Я отказываюсь спорить с тобой, потому что это без толку. Если я скажу что-нибудь плохое о нем, ты кидаешься на его защиту. Меня не волнует, кто он, твой любовник. Моя единственная тревога — о тебе, о том, что ты несчастлива. Если ты хочешь так жить — что ж, твое дело. В конце концов, до тех пор, пока это не отражается на твоей работе, меня это не касается.

— Так уж и нет? А как же твоя зависть?

— Зависть?

— Не разыгрывай передо мной святую наивность, Клэр. Я тебя вижу насквозь. Я безумно влюблена в парня, который готов перевернуть всю свою жизнь ради меня, в то время как твоя личная жизнь стерильна, как у монахини.