Татьяна Устинова - Колодец забытых желаний

Отец помедлил возле открытой двери, а потом приказал красавице:

— Лада, дайте мне кофе и сигарету, — и закрыл дверь в приемную. — Говори, только скорее. Вот сделаешь один раз в жизни доброе дело, а потом хлебаешь за свою доброту! Я слушаю. Коротко и ясно.

— Помогите мне, — попросил Федор, ненавидя себя за жалобный тон. — Пожалуйста.

Отец молчал. Он снова подошел к окну и стал смотреть на плывущую в морозной дымке Москву.

— Ну?! Да что ты мямлишь все время! Мать воспитала!..

Федор вытер о джинсы мокрую от пота ладонь.

— У меня случайно оказались… ценности. Меня попросили их оценить и продать. — Он врал и был совершенно уверен, что отец моментально догадается, что все это вранье. — Я их… продал. А потом оказалось, что их нужно вернуть. А тот человек, которому я ценности продал… ну, короче, он не хочет отдавать. А мне нужно, понимаете, очень нужно их вернуть! Это… — он хотел было сказать «вопрос жизни и смерти» и не стал, — это очень важно!

Пока он говорил, отец отвернулся от окна и теперь с интересом рассматривал Федора. С интересом и насмешкой.

— Какие ценности? — спросил он, не дав ему договорить. — Ты что, с дурьей башки кому-то чего-то втюхал, а теперь хочешь все отыграть обратно?

— Ну да, да, в некотором роде! А тот человек… он не хочет отыгрывать, понимаете? А оказалось, что он мало заплатил, а теперь мне говорят, чтобы я вернул, а как я верну, когда он не отдает?!

Отец откинул голову и захохотал, показывая крепкие белые зубы. Федор смотрел на него почти с ненавистью.

Он пришел за помощью, он совершенно точно знал, что отец — единственный человек, который может ему помочь, а тот хохочет. Хохочет!..

— И чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы вы помогли мне вернуть то, что я… отдал, — быстро выговорил Федор и скосил глаза на какую-то картину на стене, чтобы не смотреть на отца.

Боже, помоги мне, почему-то пронеслось у него в голове. Боже, если ты есть, помоги мне сейчас!

— Как ты это себе представляешь? — спросил отец весело. — Ты чего-то втюхал, взял за это деньги — заметь, я даже не спрашиваю у тебя, что именно ты втюхал! — а теперь хочешь, чтобы я помог возвратить?!

— Я попал в беду, — сказал Федор, косясь на картину. — Я прошу вас… я вас очень прошу…

— Да не надо меня просить, мать твою!.. — вдруг закричал отец, и это было так неожиданно, что Федор вздрогнул. — Вот мамка вырастила мужика! Какой ты мужик, если тебе нянька нужна?! Чего-то продал, да еще не за те деньги, а теперь давай обратно возвращать! И правильно тот мужик делает, что тебе не отдает ничего, вас, недоумков, надо учить и учить, но вы не выучитесь ничему!

— Это очень серьезно, — умоляюще произнес Федор, — вы понимаете?! Мне нужно все вернуть, а я не могу! Помогите мне! У вас же есть…

— Что у меня есть?!

— Охранники. Помощники. Как они называются?.. — Федор вдруг с ужасом понял, что сейчас заплачет, вот просто заплачет, и все тут, и еще он понял, что отец не станет ему помогать.

Он не стал бы ему помогать, даже если бы Федор тонул в холодном море, а отец проплывал бы мимо на яхте.

Он просто стоял бы и смотрел, как Федор тонет, и напоследок, в самую-пресамую последнюю секунду перед тем, как вода захлестнула бы Федоровы легкие, еще презрительно сказал бы с палубы, что его сын, выращенный мамочкой, слюнтяй и слабак. Для чего такого спасать?.. Все равно от него никакого толку!

— Мои помощники не про твою честь! — Отец потер лицо, словно смахивал паутину. — Еще охранников каких-то придумал! С чего ты взял, что я полезу в твои дела?! Как тебе в голову это пришло?!

— Я думал, вы поможете мне договориться!

— Пусть мамочка твоя договаривается! Она это умеет! А мне недосуг с тобой валандаться! Тебе сколько лет, мужик?

— Двадцать пять, — сквозь зубы вытолкнул Федор.

— Вот именно. Ладно бы пять!

— Ты не помогал мне и когда было пять тоже, — тихо сказал сын. — Никогда.

— Что?! Что ты бормочешь?!

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дверь в кабинет, словно парящий над Москвой, не распахнулась и легкий и веселый голос не провозгласил с порога:

— Привет, папуля!

Федор подскочил, как ужаленный. Это было почти невероятно, но ему показалось, что и отец тоже подскочил.

Подскочил, но быстро взял себя в руки.

Через минуту он уже шел по глухому и чистому ковру, на ходу раскидывая руки:

— Привет, радость моя! Что же ты мне не позвонила?

Девушка подошла и чмокнула отца сначала в одну, а потом в другую щеку.

— Я звонила, — сказала она и чуть-чуть надула губы. — Я звонила, а у тебя телефон вне зоны действия сети!

— Быть такого не может!

Тут она засмеялась:

— Ну ладно, ладно, я просто не звонила, не звони-и-ила! Ну что? Поедем?

— Да, да, — быстро сказал отец. — Я уже готов.

Девушка повернулась на каблучках и оказалась лицом к лицу с Федором.

— Ой, простите, — сказала она, и в лицо ей как будто брызнули смехом. — Я вас не заметила.

— Здрасти, — неловко поздоровался Федор.

— Здравствуйте.

— Пойдем, зайка. — Отец потянул девушку за локоть, а на Федора даже не взглянул. — А то опоздаем.

— А… это кто? Он остается?

Отец мазнул по сыну равнодушным взглядом.

— Он не остается. Не ходи ко мне больше. Забудь сюда дорогу, понял?

— Папуль, а кто это?

— Да никто, — равнодушно сказал отец. — Курьер. Мы его увольняем.

Федор Башилов от ненависти почти не мог дышать. Он сам не понял, когда его липкий и потный страх переродился в такую первосортную, едкую, как кислота, ненависть.

«Курьер?! Мы его увольняем?!»

— С каких пор ты сам увольняешь курьеров?!

— Зайка, подожди секунду, я куда-то дел бумажник. — Отец вернулся к столу и стал шуровать среди немногочисленных бумаг. — Лада, я обедать ходил с портмоне или без?!

Секретарша с фигурой порнозвезды возникла на пороге. Вид у нее был постный.

У Федора вдруг невыносимо заболела голова.

— Да ты вечно его бросаешь, папуля! В прошлый раз дома оставил, тебе водитель в ресторан привозил! А еще, помнишь, в бане!

Отец хлопал себя по карманам, секретарша не поднимала глаз и почему-то молчала, как воды в рот набрала, девушка веселилась, и Федору с каждой секундой становилось все невыносимей.

И тут отец вдруг про него вспомнил. Он бросил портфель, твердым шагом дошел до сына, крепко взял его под локоть и почти выволок в приемную. Секретарше пришлось посторониться, иначе они не протиснулись бы.

Дверь в кабинет закрылась. Секретарша, не поднимая глаз, вернулась за стол и уставилась в свой монитор.

— Я тебе сказал — пошел вон отсюда, — прошипел отец. — Ты чего? Не понял, что ли?!

— Я пришел за помощью, — с ненавистью процедил Федор.