Удачная подмена - Евгения Черноусова
– Лина, ты как? Спокойно, господа, я пресса и родственник. Миша, снимай всё тут. Тебя что, изнасиловали?
– Да нет же!
– У тебя кровь.
– Ой, – она оттянула пижамные штанишки. – Это, наверное, от удара в живот.
Лина подняла футболку. На животе проступал огромный синяк.
– Миша, снимай. Ребята, вы что творите? Как вы могли её здесь оставить?
– Она не сказала, что живот…
– А работники скорой её не осмотрели почему?
– Они губы только обработали…
Снова вызвали скорую. Витецкий отправил оператора на машине следом, а сам нагло влез в салон за носилками: «Родственник я, родственник. Дядя родной». Уже по пути ей сказал:
– Полиция уже в курсе, кто нападавшие. Будут теперь давить на тебя, что ты сама их пригласила и побила. Пока твой не подъедет, я от тебя ни на шаг.
Фельдшерица сочувственно ахнула:
– Мажоры что ль какие?
И завопила в рацию:
– Диспетчер, у меня уточнение, похоже, угроза выкидыша вследствие избиения, маточное кровотечение. Тут не в травму надо, а в гинекологию. Там в пятой место есть? Нет? А платная? – вопросительно поглядела на Витецкого, он кивнул. – Перенаправляй на пятую, родственники согласны, – отключилась и сказала. – В гинекологию хрен сунутся, а ещё требуйте психолога.
– Но я же не беременна, – возразила Лина.
– Я не утверждаю, а предполагаю, – пожала плечами фельдшерица.
Витецкий оплатил палату и поднялся на лифте вместе с Линой, сказав, что подежурит до приезда Ивана. Дежурил не зря: через час вслед за ними приехали полицейские. Приехали бы они и раньше, да потеряли их по дороге: сначала в травму заявились, потом уже через диспетчера напали на след. Только тогда появился врач и пригласил их в кабинет УЗИ. Витецкий усадил Лину на кресло-каталку и повёз, заявив, что и в кабинете с ней, родной племянницей, нипочём не расстанется, потому что горит желанием увидеть первый снимок двоюродного внука. При этом шепнул Лине, что, поскольку в полицейской группе появилась женщина, ожидать можно самого плохого. Тут, к счастью, приехал Санталов. И только когда Витецкий уступил ему место, Лина вспомнила, что должна была сказать, но забыла. И, лёжа на кушетке с намазанным гелем животом, она крикнула:
– Дядюшка! Вернись! Это очень важно!
И шёпотом поведала ему о том, что шесть лет назад подобное преступление было совершено в общежитии Новогорского университета. Журналист заметно обрадовался.
– Так, давайте к делу, – сказала сонная врачиха, водя по Лининому животу холодной штуковиной. – Господин новоприбывший, вы, как я понимаю, автор гола?
– Если вы о беременности, то да, – мрачно сказал Санталов. – Месяца два с небольшим?
Блин, его же никто не предупредил, что беременность была придумана на ходу! Но врач кивнула:
– Да, десять-одиннадцать недель. Распечатать фото на память, папаша?
И откуда Иван срок знает? Кажется, она это вслух спросила.
– Я свои косяки помню.
Царапнуло по сердцу. Значит, Линин ребёночек для него косяк? И правду сказала Ирка, что они совсем не романтическая пара?
А тем временем зашла ещё одна врачиха, тоже уставилась на монитор, представилась её палатной и предупредила, что лежать ей на сохранении минимум три недели, из которых первая половина будет строго в горизонтальном положении, даже в туалет нельзя вставать. А полицейской даме заявила, что никаких допросов в палате не допустит, не в том состоянии пациентка, чтобы на неё психологически давили.
В палату Лину отвёз Санталов. Уложив в постель, он попытался её обнять, но она вывернулась из его рук:
– Я сама не знала о беременности, откуда ты знаешь срок?
– Только тогда это могло приключиться… ну, помнишь, между визитами в аптеку принимающей и приглашённой стороны.
– То есть сразу! Да, косяк…
– Я понимаю, что обидел тебя неосторожным словом. Лина, ты молодая женщина, тебе естественно хотеть стать матерью. А я… мне сорок три, в моём возрасте уже внуков ждут. Ну, артисты там, миллиардеры с молодыми жёнами папашами становятся, так там юные вдовы с новыми папами на их капиталы детей дорастят. А случись что со мной? У тебя ни работы, ни квартиры, ни наследства вдовьего. Вот только не вспыхивай! Я от тебя никогда не откажусь, и от ребёнка, конечно. Нужно квартиру покупать, расписаться нужно срочно. Всё это необходимо и независимо от беременности было бы сделано, а радоваться ей я не могу. Надо, наверное, справку взять, чтобы нас расписали по-быстрому?
– А вот с этим спешить мы не будем…
– Значит, обиделась.
– Было бы обиднее, если бы ты попытался сымитировать радость. Артист из тебя так себе, несовпадение желаний простительнее, чем обман. Да не в обиде дело! Я замужем.
– Что?!
Лина поплотнее закуталась в одеяло:
– Сколько раз я репетировала это признание! И всегда представляла себе, что в этот момент нахожусь у тебя под мышкой. И каждый раз трусливо откладывала разговор. А теперь оказывается, что на расстоянии вытянутой руки рассказывать легче. Итак, я замужем, и вообще живу по чужим документам. С той, чьи документы в моих руках, у меня совпадает только фамилия. Только она у меня по мужу, а в девичестве я Озерова. Озерова Ангелина Павловна, двадцать семь лет, родилась в Уремовске, пять лет назад там же закончила филфак университета. Замужем за Ивановым Анатолием, предпринимателем средней руки и средней нравственности.
Глава пятнадцатая
Одиннадцатого декабря с десяти утра до десяти вечера Лина была счастлива. Вот так безгранично счастлива, как только бывало в детстве, только не одиннадцатого, а тридцать первого в ожидании подарка. Ты знаешь, что он уже под ёлкой, только придётся нужного часа дождаться. У неё и дальше как в детстве получилось, когда ждала мишку, а получила книжку.
Двенадцатого у Поли и Мити свадьба. Это Линина однокурсница. Ни разу не друзья, но Лину с Толиком пригласили, потому что половина их бывшей группы приглашена. А сегодня девичник-мальчишник. Мальчишник, как водится, в спорт-баре, а девчонки собрались у Вали, Толиной сестры, на даче. Дача-не дача, так, хороший дом в пригородном посёлке.
Скукотища на этом девичнике смертная. С утра баня. Лина отказалась, сказала, что давление. Она никогда не ходит в общую баню и в бассейн, стесняясь своей полноты и излишне объёмной нижней части. Они вдвоём с Валиной тёткой в четыре руки принялись обед готовить и на стол накрывать. Девчонки из бани приползли косенькие, под парок, чувствуется, приняли немало. Разговоры за столом тянулись обычные: о мужиках, о детях. Периодически Лину уговаривали выпить. Уже темнеть начало, у неё голова разболелась, но о прогулке ей не дали и рта раскрыть. Тогда Лина решила схитрить, сказав, что хочет шампанского. И таким образом вырвалась из дома, посланная в поселковый магазин.
Она действительно купила «Венец Черноморья», хотела пройтись по
