Русич - Елена Синякова
— Там только двое русские. Остальные тебя не поняли, Михалыч.
Мужчина только смачно гыкнул:
— Да всё они поняли! Ишь как коленки дружно затряслись! Вэлком ту зэ хэлл говорю (прим.: welcome to the hell (англ.) — добро пожаловать в ад).
— Полиглот хренов, — хмыкнул Евгений себе под нос, покосившись на мужчину, и махнул рукой девушкам, говоря уже на английском: — Садитесь! На сегодня джипы отменяются.
— Занимайте места согласно купленным билетам, ага, — не унимался бородатый юморист Михалыч, и от его смачного баса становилось откровенно страшно даже тем из девушек, кто русский понимал.
В том числе Варе.
Они в тюрьму едут.
Самую настоящую.
На самой настоящей тюремной машине.
Без шуток и какого-либо намека на гламур, которого, по всей видимости, ждали девушки, потому что выглядели так, словно ехали на званый ужин к принцу Саудовской Аравии.
Кажется, теперь это поняли совершенно все, а потому побледнели и откровенно запаниковали.
Может, кто-то даже попытался бы сбежать, вот только из кабины вылез второй мужчина в полицейской форме и с мрачным, угрожающим взглядом распахнул со скрипом дверцы закрытой грузовой части автомобиля, где на двух окнах были решетки, а вдоль боков были приварены железные скамейки.
Никто не сказал, что это последний шанс отказаться от авантюры.
Видимо, этого шанса уже не было.
Мужчина помогать не собирался.
Он стоял с непроницаемым лицом, глядя прямо перед собой, пока первая из девушек попыталась забраться по железным ступенькам вверх на своих каблучищах и едва не скатилась назад, если бы ее не поддержали другие девушки.
В этот момент Варя поняла, что ее скромные балетки на плоской подошве и свободное черное платье очень даже удобные.
Она залетела в машину, словно маленькая пташка в клетку, до конца не подозревая, чем это всё может для нее обернуться.
Евгений тоже не торопился помогать девушкам, но и не подгонял.
Отрешенно и мрачно он наблюдал за тем, как все наконец загрузились и дрожа расселись по скамейкам, и кивнул второму мужчине, прежде чем сел в свой джип:
— Закрывай их и поехали!
Тяжелые дверцы с грохотом захлопнулись, и было слышно, как мужчина закрывает их на ключ, отчего все девушки вздрогнули и тревожно переглянулись.
Но и сейчас никто не позволил себе ничего сказать.
Может, не боялись, но не переживать в такой ситуации было сложно.
Сама атмосфера давила на сознание.
Варя тоже молчала.
Только обхватила себя руками, потому что скамья была холодной и дрожь в теле становилась всё сильнее и сильнее.
А когда машина двинулась вперед, девушки дружно поняли, что забраться в этот стальной короб было только половиной беды — нужно было еще как-то доехать!
То, что водитель не будет церемониться, стало ясно с первых минут, когда девушек в буквальном смысле мотало из стороны в сторону.
Некоторые не могли удержаться на своем месте, как бы ни хватались за скамью, и падали на пол с визгом и ужасом.
Сколько ногтей было сломано, сколько синяков было поставлено и сколько ругательств было адресовано Евгению и водителю — было не сосчитать.
Но когда после очередного поворота машина наконец стала сбавлять скорость, а потом и вовсе остановилась, то раздался долгий облегченный выдох сразу всех девушек.
Варя упрямо держалась за свою часть скамейки так, что пальцы просто онемели и стали белыми.
По крайней мере, за время поездки она не успела накрутить себя и испугаться еще сильнее, потому что задачей стало просто удержаться на месте и не свалиться в общую свалку из визжащих тел.
И она ни разу не соскользнула.
— Всё-таки надо было их наручниками цеплять, — гоготнул на русском неугомонный бородатый Михалыч, когда замок загрохотал и дверцы снова распахнулись, а перед ним предстали бледные и порядком потрепанные поездкой девушки. — Товарный вид потерян. Что делать будешь, Жень?
— Ничего не буду, — отозвался мужчина на русском, бросив быстрый взгляд на девушек, чьи ногти были сломаны, а прически безвозвратно испорчены. — Я их не на конкурс красоты везу.
Михалыч понятливо гоготнул, но промолчал, а Варя напряглась, когда непроницаемый взгляд Евгения остановился почему-то именно на ней.
Что не так?
Ожидал, что она будет рыдать, сидя посреди пола?
Сложно было понять мужчину, который не выражал никаких эмоций.
— Вылезайте, — как всегда сухо и коротко, проговорил он уже на английском, а сам пошагал куда-то вперед и скрылся за тяжелыми дверьми с надписью «Вход строго запрещен».
Варя вылезла в числе первых, поправляя на себе платье и стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, потому что вид был настолько удручающий и жуткий, что внутренности скручивались от ужаса.
Они были на территории тюрьмы с высоким забором и железной проволокой, а еще смотровыми вышками, на которых были включены прожекторы.
Такого было не представить даже в самом страшном сне!
А уж наяву оказаться и вовсе не хотелось.
Внутри было тревожно, и сердце то замирало, то начинало колотиться с такой скоростью, что Варе казалось, вот-вот она задохнется.
Никто не пытался говорить и задавать лишние вопросы.
В основном девушки пытались хоть как-то привести себя в божеский вид, ковыляя на сломанных каблуках и приглаживая всклоченные волосы.
Евгений быстро вернулся и выглянул из той же двери, снова махая рукой следовать за ним.
И девушки пошли одна за другой.
Молча, не поднимая головы, чтобы случайно не увидеть взглядов мужчин, которые работали здесь.
Варя тоже пошла, ощущая себя грязной и подавленной.
Но она знала, за что борется, а потому держалась.
Час истины был уже близко.
Нужно было только найти правильные слова, чтобы Алексей помог ей.
Про него многое говорили.
Даже несмотря на то, что Варя не жила в русском квартале, она всё равно о нем знала и слышала.
И не просто слышала, а однажды была настолько близко, что до сих пор было неловко.
Но вряд ли он это помнил…
В русском квартале Лекса обожали и боготворили.
Но это было вполне логично, потому что он стоял на страже и защите всех русских.
Никого в обиду не давал, старался всем помочь по мере своих сил и возможностей.
Лекс занял место своего отца, зверски убитого в прошлом году Алексея-старшего, и теперь был не просто красивым мажором на белом «лексусе», а главой русского квартала.
С тех пор закончились его фееричные гулянки, о которых гудел весь Ванкувер.
За него горой стояли норды, которых именовали викингами.
А еще индийская диаспора, которая была одной из самых старейших в Ванкувере и потому обладала большим весом.
Многие говорили, что Лекс не похож на
