Клэр Бреттонс - С вечера до полудня

Нет, она не могла обрести успокоения.

Перед ее мысленным взором снова предстал образ той маленькой девочки. Габриелу вновь охватил страх, чувство безысходности и заброшенности, будто ее предали. Как можно игнорировать такое? Ей никогда не удавалось это прежде, не удастся и теперь. Приходилось смириться с неизбежным: видения вернулись, и она обречена жить с ними.

В ней заговорило чувство самосохранения, возникло желание убежать, спрятаться от всего этого кошмара. Но она не могла так поступить — ведь где-то страдала и буквально умирала от страха одинокая маленькая девочка, которую нельзя бросить на произвол судьбы.

Решительно выпрямившись, Габриела переключила скорость и вырулила на шоссе, спеша поскорее добраться до полицейского управления.

Остановившись возле офиса среди других припаркованных машин, она некоторое время еще оставалась на водительском месте, пытаясь совладать с тягостной тревогой и обрести хоть некое подобие душевного равновесия.

— Леди, вы просто прекрасны, особенно если поторопитесь уехать отсюда!

Вздрогнув, Габриела обернулась. Какой-то франт за рулем блестящего черного «порше» нетерпеливо махал ей рукой, предлагая освободить место на стоянке.

— Я приехала, я не уезжаю, — отрезала она, смерив нахала испепеляющим взглядом, и подогнала «шевроле» вплотную к тротуару. Может, это пижон и впрямь писаный красавец, но это не извиняет его сарказма.

Незнакомец кивнул и остановился рядом.

— Очаровательно, — пробормотала Габриела, выдергивая ключи зажигания и намеренно не глядя больше на решительно вышедшего из автомобиля язвительного субъекта. Подхватив с сиденья сумочку, она поспешила в офис.

Детектива Шелтона Уинтерса она нашла в хорошо знакомом ей унылом кабинете, где зеленые стены наводили тоску на посетителей, а стальные шкафы настолько перегораживали все проходы, что и сам хозяин с трудом мог развернуться, не задев обо что-нибудь уже наметившимся брюшком.

Шелтон сидел за столом, заживо погребенный горой папок с делами. В зубах его торчала незажженная сигара. По словам доктора Хоффман, он не зажигал ее с тех самых пор, как разразился национальный скандал в связи с событиями на Кубе. Мнения в парламенте резко разделились. Все ближайшее окружение сенатора штата, разделявшего взгляды проигравшей группировки, лишилось работы, а Шелтон был понижен в должности и отправлен корпеть в этой дыре, ожидая выхода на пенсию.

Выдавив из себя улыбку, Габриела скрестила руки на груди и прислонилась к косяку.

— Ну что, совсем погряз в бумагах, детектив?

Шелтон вскинул на нее глаза, прячущиеся за толстыми стеклами очков в черной оправе. Его лохматые светлые волосы торчали во все стороны — он имел обыкновение взбивать их растопыренной пятерней. На взгляд Габриелы, ему бы стоило отрастить их подлиннее и распроститься с очками и вечно смятой сигарой — это убавило бы ему добрый десяток лет.

На какое-то мгновение у него чуть отвисла челюсть, но в следующую секунду он протер очки и хлопнул ладонью по столу.

— Где же ты пропадала, детка?

Шелтону уже стукнуло пятьдесят. Для него двадцатишестилетняя Габриела по-прежнему оставалась той семилетней малышкой, с которой он когда-то начинал работать.

— Ох, да так особенно и нигде.

Она, конечно, понимала, что слова ее — пустая отговорка, но ей не хотелось делить с Шелтоном ни одного мгновения своей «нормальной» жизни. Ведь она всегда мечтала лишь о том, чтобы жить как все обычные люди, более того, она уже успела вкусить такой жизни. Теперь же, когда к ней вернулись видения, воспоминания об этом времени стали для нее еще дороже, еще сокровеннее.

Габриела прошла в глубь кабинета и только тут заметила, что Шелтон не один. В углу, едва втиснув широченные плечи в просвет между шкафами и засунув руки в карманы черной кожаной куртки, сидел какой-то незнакомец лет тридцати. При взгляде на него в голове сами собой возникали такие эпитеты, как «высокий», «мускулистый», «красивый». Но, взглянув на его лицо, Габриела с удивлением поняла, что она ему очень не нравится. Это открытие на миг выбило ее из колеи. Придя в себя, она кивнула незнакомцу.

— Простите, что прервала вас. Я думала, Шелтон сейчас один. — И тут она его узнала. Это оказался тот самый франт из черного «порше» на стоянке. Вспомнив его сарказм, Габриела нахмурилась, в свою очередь проникаясь к нему неприязнью. — Вот уж не думала, что мы еще встретимся.

Вместо ответа он внимательно посмотрел на нее. Взгляд его задержался на ее груди и лишь потом поднялся выше.

— Я друг Шелтона, — пояснил он тоном, ясно указывавшим, что увиденное его не впечатлило. — Частный детектив.

— Понятно.

Габриела залилась краской, сама толком не понимая отчего: то ли от ощущения некоторого чувственного волнения, то ли от негодования на то, что он смеет так бесстыдно глазеть на нее. Наверное, решила она, от всего понемножку. Будь они вдвоем, она бы уж сумела в этом разобраться. Но за ними во все глаза следил Шелтон. Обуздав свои чувства, она протянула незнакомцу руку:

— Я Габриела Вудс.

Казалось, он заколебался, но потом все же подал ей огромную, под стать его росту, ручищу. Ручка Габриелы буквально утонула в ней.

— Да, я знаю. — Пожатие его руки оказалось твердым и крепким, а глаза смотрели открыто и прямо. — Гордон Сазерленд.

Любая женщина сочла бы его весьма привлекательным мужчиной, однако Габриела ощущала исходивший от него поток враждебности. Никто еще не смотрел на нее с такой откровенной злобой. Но почему? Недавняя стычка на стоянке никоим образом не могла вызвать подобные эмоции, а прежде, она была уверена в этом, они никогда не встречались.

Пытаясь скрыть овладевшие ею смятение и неуверенность, Габриела сделала шаг назад.

Шелтон, откашлявшись, заметил:

— Я рассудил, что Гордона следует посвятить во все это.

Габриела попыталась убить Шелтона взглядом, но тот малодушно отвел глаза в сторону. Внутри у нее все словно оборвалось, однако она сумела взять себя в руки.

— Так ты рассказал ему обо мне? — Несмотря на все старания голос у нее звенел негодующе и обличительно.

— Мне пришлось, Габи, — начал оправдываться Шелтон. — Ради пользы дела.

Ремешок сумочки сполз с плеча Габриелы, и она сердито забросила его обратно. Ну почему каждый мужчина в ее жизни непременно предает ее? Может быть, между лопатками у нее прицеплена мишень, знак, гласящий «ударь сюда»?

— Я беспокоился, — закончил Шелтон, примирительно подняв руку.

По его лицу Габриела прочла, что он действительно тревожился. Но она не знала, радует ее это или огорчает. Само собой, по ее сегодняшнему звонку Шелтон должен был догадаться, что она мысленно видела жертву какого-то преступления. А позвал своего друга-детектива потому, что сомневался, совершилось ли это преступление на самом деле. Или решил, что ей необходим телохранитель? Но ведь он знал, что она не потерпит никакого телохранителя.