Слуги этого мира - Мира Троп
Леска натянулась.
Помона рванула извивающийся улов на себя. Сначала над водой показался широко открытый рот со сливу диаметром, а затем и темно-зеленая, в черных крапинках, голова рыбы. В длину она была с предплечье Помоны, никак не меньше, но женщина все равно подобрала ее с земли и подцепила за жабры. Так она показывала рыбу Стражу, чтобы он не подзывал ее на досмотр. Даже издали он должен был убедиться, что Помона играет по правилам.
Рыба сиротливо ударилась носом о дно ведра. Она била хвостом, как будто хотела помахать Стражу, мимо которого прошла Помона. Она шагала вверх по холму, в сторону поселения. Больше одного подношения лесу ей ловить не требовалось: в семье охотился только отец. С рыбалки она всегда возвращалась первой.
Страж не подал виду, что вообще заметил низко опустившую голову Помону. Только когда уже почти удалось уйти из поля зрения бдящего, ей показалось, что Страж слегка поворачивается в ее сторону. Но это всего-навсего ветер подбирал полы вишневой мантии и наматывал на его широко расставленные ноги.
Страж продолжал наблюдать за поверхностью воды.
2
Помона взошла на холм и почти сразу оказалась в тесных объятиях золотых колосьев и стеблей. Созревающие ростки били ее по бокам и то и дело цепляли ведро. Помона в очередной раз рывком высвободила свою ношу, но теперь не из сети спутавшейся пшеницы.
– Продуктивного утра! – выкрикнул старичок и взялся за грудь, словно не выпал ей под ноги из укрытия, а споткнулся в спешке нагнать. Пуд подобрал с земли свалившуюся соломенную шляпу, которую стащил с пугала, и широко улыбнулся. По крайней мере на мгновение: ровно столько ему понадобилось, чтобы узнать в прохожей Помону.
Она проверила, на месте ли рыба, и смерила старичка взглядом. На деле он не был так уж стар. Пуд годился ее отцу, давно не молодому, но сильному кормильцу, в ровесники, но вечная манера пригибаться к земле сделала его горбатым и с виду немощным.
– А, Помона…
– Сегодня вербуете лентяев в поле?
Ее пренебрежительный тон опустил уголки рта Пуда еще на четверть дюйма.
– Вам продуктивного утра в ответ желать, как обычно, нет смысла? – снова воззвала Помона к ответу.
– Вот именно, что нет. – Пуд высоко поднял голову. Шляпа снова свалилась, а влажный кончик его носа засиял на свету старой звезды. – Даже это приветствие придумали они. У нас нет ничего своего, а чужого мне не надо!
Помона подумала о рыбе, которую он только что пытался стащить, но промолчала.
– Какая разница, кто придумал приветствие? – сказала Помона. – Я думала, вы на своих собраниях за столько лет придумаете, что будете отстаивать.
– А! – Он выбросил вперед руку и затряс перед ней пальцем с грязным покусанным ногтем. – Такие как ты нас и погубят. Ты не ходишь на собрания не потому, что у нас нет нужных сведений о Стражах. Тебе просто плевать на все. Но мне не плевать, о, только не мне! Я не стану мириться с тем, что Стражи… держат нас в рабстве!
Она могла бы попытаться образумить Пуда, да только какой смысл рассказывать ему о том, как Стражи бок о бок с родом человеческим засеивают поля? Пуд и сам знал бы об этом, если бы хоть раз пришел на посев.
– Мне не плевать, – сказала Помона, – но без информации о Стражах нет никакого смысла в ваших собраниях, я уже говорила. И займитесь делом, сходите на охоту. Ворованной рыбой сыты не будете.
– Ты говоришь, как их союзник! – крикнул Пуд. Его лицо побагровело. – Я думал, что ты разумная женщина! Неужели до тебя еще не дошло, что каждое их наставление, урок и приказ – материал, из которого они лепят себе угодных? Именно ты должна была присоединиться к восстанию первая, а не воротить нос! Неужели не понимаешь, что тебя ждет?
Желваки Помоны дрогнули.
– Ты – единственная, кто не выполнил главного требования Стражей. Ни одного раза не обременилась, подумать только! Ты ничем не выгодна им, и Стражи наверняка очень скоро от тебя…
– Тише.
Лед в ее голосе заставил замолчать разгорячившегося Пуда. Он удивился, что колосья вокруг не заискрились изморозью. Румянец на щеках женщины затянула белизна.
– Тише, – повторила Помона, – иначе Страж вас услышит. Он остался на берегу, но наверняка уже покинул пост и пошел за мной, чтобы проверить, принесла ли я рыбу отцу. Возможно, он и вам найдет занятие. К слову, как давно вы не были в школе?
Из узкого разреза век показались на удивление большие глаза Пуда. Он целое мгновение метался между тем, чтобы выпрямиться в полный рост и проверить, нет ли Стража поблизости, и тем, чтобы еще глубже утонуть в золоте пшеницы.
Минуту спустя Помона уже бороздила собой колосья далеко впереди. Пуд остался в поле, низко припав к земле.
3
Пуд не был самым убедительным революционером в Пэчре, почти никогда не ходил в школу и наверняка не читал в своей жизни книги толще сборника детских сказок, но Помона все равно избегала с ним стычек. Однажды к нему могут прислушаться просто от безысходности, и тогда Помону изберут козлом отпущения, коей возможности многие в поселении только и ждали.
Помона знала о подпольных собраниях бунтующих, потому что несколько лет назад сама стала участником «Несогласного Движения», как называли себя те, кто планировал против Стражей восстание. Патриотизма ей хватило всего на две встречи. К концу второго собрания она смекнула, что эти сборища не приведут ни к чему помимо иллюзии, будто они становятся ближе к свободе от Стражей.
Тогда она озвучила свою мысль вслух и встала, чтобы выйти из душной кладовой. Но, увидев свирепые взгляды негласнодвиженцев, их негодующе раздувающиеся ноздри и пульсирующие жилки на потных лбах, уяснила на всю оставшуюся жизнь, как важно человеку с ее незавидной репутацией следить за языком.
– Чтобы бороться с режимом Стражей, нужна информация, – пояснила Помона таким властным тоном, что никто из злобно обернувшихся на нее не заметил выступившей испарины на высоком лбу женщины. Помона воспользовалась мгновением тишины и оглядела всех присутствующих так, словно удивлялась, почему никто кроме нее не понимает очевидного. Злость на их лицах сменилась выражением удрученности. Привставшие было со своих мест вновь опустились на табуретки. – Против кого и чего вы собираетесь бороться? Если Стражи уйдут, куда собираетесь пойти вы? – спросила их Помона. И себе же ответила: – Вы не знаете. Мы не знаем. Вы как хотите, а я по возможности буду собирать сведения о них, чтобы понимать, с кем мы имеем дело и почему. А пока информации нет, здесь и обсуждать нечего. Продуктивного вечера, и займитесь делом.
Помона выбралась из кладовой соседки, где проходило собрание, и оставила революционеров наедине со своим трепом. Она вытерла
