Мартина Коул - Прыжок

Донна, согнувшись пополам, упала на постель, словно кто-то ударил ее в солнечное сплетение.

— Прыжок надо остановить! — истерически закричала она.

— Предоставь это мне, дорогая. В настоящий момент твоя жизнь в такой же опасности, как и моя. И даже в большей, потому что Джорджио первый не позволит делу сорваться. А если он к тому же что-то выяснит, то мы окажемся глубоко в дерьме.

Она, не поднимая головы, простонала сквозь слезы:

— Каким образом, черт побери, я впуталась во все это?

Алан выглянул за дверь, мельком бросив взгляд на потерявший для него все свое очарование ослепительный рассвет, и спокойно ответил:

— Ты впуталась в это в тот самый день, когда выходила за него замуж, дорогая. Просто ты этого не понимала.

Книга третья

Если собрать все отчаянье,

Что охватило восставших жен,

То десятая часть человечества

Повесилась бы.

Я буду отомщена за тебя до дна.

Глава 40

В аэропорту Коломбо на них навалилась удушающая жара; Донна неподвижно сидела в кресле в ожидании своего рейса, и из каждой поры у нее сочился пот. Она взглядом следовала за Аланом, который шел к ней с двумя стаканами чая со льдом. Однако, когда он приблизился, Донна опустила глаза. Она все еще не могла заставить себя говорить с ним. Он молча передал ей чай и присел рядом.

Со всех сторон раздавался гул голосов, воздух казался перенасыщенным запахами из-за множества людей в аэропорту. Твердые и круглые, напоминавшие донышко ведра сиденья были крайне неудобны, и по прошествии времени Донна все острее это ощущала. Она не сводила глаз с монитора, где высвечивались номера и названия рейсов. Алан прикурил сигарету и передал ее Донне. Она невнятно пробормотала слова благодарности.

— Послушай, Донна, это твое нежелание разговаривать не пойдет никому на пользу. Ведь так?

Она продолжала молчать.

— Ты хотя бы односложно отвечай мне! А то ведешь себя так, будто я виноват во всем…

Она повернулась к нему, чтобы ответить:

— А что ты хочешь, услышать, Алан? Спасибо за твою большую помощь в вызволении моего мужа?

Он раздраженно выпалил:

— Что ж, для начала сошло бы и это! Ты же сама просила меня все организовать, не так ли? Насколько я помню, ты пришла тогда ко мне в ресторан и буквально умоляла помочь тебе.

Донна нетерпеливо дернула головой.

— Ты еще не понял, Алан? Ты ничего не понял! Тогда я ни о чем не знала, во всяком случае, ни о чем таком, что не могла бы простить. А теперь, после всего, когда ты говоришь, что все равно собираешься провести прыжок…

Алан перебил ее:

— Послушать тебя, так ты из простого любопытства захотела встретиться с Джонни, Эриком, Ником Карвелло и со мной в конце концов! Так что ли? Предпочтешь опять увидеть их — или все-таки позволишь мне разобраться во всем этим с минимальным ущербом?

Донна недоверчиво покачала головой.

— Но как же ты собираешься это устроить? Как только Джорджио выйдет, дело будет сделано. Назад он не вернется. Сначала им придется его убить.

— Что ж, именно это и может произойти, Донна. Человек никогда не знает, что его ждет. Представь себя вдовой, а?

Она молча откинулась на спинку сиденья.

— Твоя проблема в том, Донна Брунос, что ты до сих пор так и не приспособилась к реальной жизни. К жизни, в которой вращался твой муж.

Донна, не поворачивая к нему головы, с укором произнесла:

— Ты знал, кем он был, но не говорил мне. И даже не намекал! Я чуть с ума не сошла, когда узнала, с кем жила и через что проходила все эти годы! Как подумаешь обо всех этих людях, которые все знали, в то время как я понятия ни о чем не имела… Он использовал меня, Алан! Вы все использовали меня тем или иным способом! А теперь мне предстоит встреча со свекровью, которой я должна сообщить, что один ее сын не вернется домой, а для другого, однозначно, самое подходящее место — тюрьма. И это все моя вина, моя вина…

Алан, не веря своим ушам, удивленно уставился на нее.

— В чем, черт побери, здесь твоя вина?

— Потому что, — прорыдала она, — если бы я не обратилась к тебе за помощью, Джорджио до сих пор надеялся бы на апелляцию. А как только я передала ему сообщение, что ты готов помочь, все пошло не так!..

— Значит, выходит, я виноват? — горько усмехнулся Алан.

— Алан, уходи! Просто уйди. Мне надо все обдумать, чтобы потом решить, что делать дальше…

Он резко поднялся на ноги.

— Я уйду, дорогая, — склонившись к ней, с нажимом сказал он, — если ты этого хочешь. Но позволь сначала предупредить тебя. Подумай как следует, кого ты должна будешь подставить, чтобы удержать этого мерзавца в тюрьме. Твоя жизнь не будет стоить и куска дерьма, если ты кого-нибудь из этих людей подставишь. Это я тебе говорю — Алан Кокс. Никто не любит, когда ему вредят, в этом небольшом дельце задействовано гораздо больше людей, чем ты можешь себе вообразить… Подумайте над этим, миссис Писклявая Непорочность!

Донна смотрела, как он уходит, обиженный и очень злой, судя по неестественно выпрямленной спине и по тому, как он держал голову. И ей очень хотелось, несмотря на все свои оскорбленные чувства, позвать и вернуть Алана Кокса.

Однако она не сделала этого.

Эрик в очередной раз прорабатывал маршрут побега и общий план прыжка с Джонни и братьями Маканултис.

— Вы убедились, что самосвал нормально работает?

Джонни радостно подтвердил.

— Я сам сегодня утром проехался на нем, Эрик. Он бежит просто отлично! После прыжка поступит сообщение, что его угнали с участка в Кенте, который принадлежит моему старому приятелю. Не беспокойся! У «мерса» двигатель в прекрасном состоянии, но он разбит в дым снаружи. Никто на него даже не посмотрит. Мотоциклы припрятаны вблизи дороги, они готовы и ждут команды: два «Кавасаки 250» и один «125-й» — на случай если нам придется мчаться по полям. Машина для пересадки уже в Кенте, как мы и договаривались, ждет, когда ее поведут в пункт назначения. Как видишь, машины готовы, мы все — тоже.

Эрик удовлетворенно улыбнулся. Он по-настоящему испытывал удовольствие от жизни, только когда работал, и тогда Эрик становился почти добродушным, причем неважно было, чем приходилось заниматься: мошенничеством, похищением или прыжком.

Он открыл большой ящик и вытащил оттуда оружие. На Джонни оно произвело сильное впечатление, и он не скрывал этого. «Армалиты» пошли по рукам. Все наперебой восхищались ими.