Мартина Коул - Прыжок

— Ты что — хватил тюремного самогона? Ты же знаешь: он сдирает напрочь слизистую желудка.

— Сэди, дорогой, он может содрать даже подкладку с моего пальто, и к тому же меня от него рвет. Но сегодня мне нужно было кое-что выпить, вот я и выпил. Кстати, откуда берется героин? Как его получает Левис?

Сэди ссутулил изящные плечи.

— Это государственная тайна, приятель. Никто этого не знает. Но я думаю, он поступает через кухни. Черный Десси приносит его Левису, это я точно знаю, а он работает на кухне. Вот я просто перемножил два на два и…

— А ты знаешь, где Левис хранит наркоту?

Сэди забеспокоился на мгновение. Но потом все же кокетливо спросил:

— А что мне будет, если я знаю?

— Если узнаешь, Сэди, я дам тебе хорошую кучу денег за информацию. И также позабочусь о том, чтобы ты со своим новым парнем получил первую порцию. Как тебе такое?

Сэди улыбнулся, отчего показался очень молодым и хорошеньким.

— Он хранит ее в радиобудильнике… Но, ради бога, не говори никому, что тебе сказал об этом я!

Джорджио от радости потер руки. А потом, приподняв матрац, вытащил из-под него бутылку виски «Фэймос Груз».

— Где ты такое достал? — удивленно спросил Сэди.

Джорджио сделал большой глоток прямо из горлышка.

— Я знаю один небольшой секрет. Не хочешь тоже хлебнуть? Сэди кивнул. И Джорджио передал ему бутылку.

— Только не выпачкай горлышко в своей долбаной помаде!

Сэди закатил глаза и надолго припал к бутылке. Возвращая виски Джорджио, он попутно вытряс самокрутку из кармана. Закурив, Сэди важно произнес:

— Может, и мне перепадет кое-что, а?

Их дружный смех был слышан по всему крылу.

Вставало солнце. Донна и Алан сидели бок о бок и наблюдали за великолепным восходом.

— Я собираюсь забронировать два билета на ближайший рейс. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Нам еще предстоит многое сделать…

Слушая Алана, Донна глубоко затянулась сигаретой и выпустила длинную струйку дыма.

— Я не могу дождаться, когда увижу Джорджио и сообщу ему, что придется бедолаге отсидеть весь свой срок.

Алан пристально посмотрел на Донну, освещенную красноватыми лучами восходящего солнца, и с серьезным, почти суровым видом, сказал:

— Ты не можешь такого сообщить, Донна.

— Что? О чем ты говоришь?

Он набрал в легкие воздуха.

— Нам надо сделать еще очень много. Прыжок должен произойти всего через три-четыре дня. Донна, и при этом мы никак не сможем остановить его. Никак! Слишком многие звенья уже приведены в движение.

Она покачала головой, не соглашаясь с ним и не желая ничего подобного слышать:

— Ты шутишь? Скажи мне, что ты шутишь!

— Хотел бы, если бы мог, — простонал Алан, — но сейчас дальнейший ход операции, как и сам прыжок, уже не в наших руках. Все теперь в руках Эрика и остальных. Это прыжок Джорджио, и только он может его отменить. Если мы сами отменим его и отзовем сейчас людей, Джорджио в считанные часы узнает, в чем дело, и заново организует другой прыжок. Мы все подготовили, дорогая. И теперь Джорджио должен лишь назвать этот проклятый день…

Донна была по-настоящему ошеломлена.

— Ты мне говоришь после всего, увиденного нами здесь, что Джорджио все равно выберется оттуда? Что прыжок все равно состоится?

Алан кивнул.

Донна резко встала со стула.

— Что ж, тут вы ошибаетесь, Алан Кокс! Мой муж сгниет в этой тюрьме за все свои делишки! Хотя бы мне пришлось призывать в свидетели саму Королеву! Он никуда не двинется. И не светит ему попасть в Ирландию. Я лично за этим прослежу!

Она прошла в комнату и налила в стакан большую порцию виски. Все ее тело сотрясалось нервной дрожью от негодования. Алан зашел в комнату вслед за ней.

— Выслушай меня, Донна. К тому времени, как мы вернемся в Лондон, до прыжка останется всего два дня, правильно? Джорджио уже подготовил заваруху. И она обязательно случится. А Эрик все равно расставит парней Джонни и других по назначенным местам на южной дороге; они будут там ждать прыжка. Мы не сможем остановить этого. Джорджио мог бы, а он заинтересован в том, чтобы все шло по плану. На этой стадии мы не имеем возможности остановить людей, не дать им сделать то, за что им обязались хорошо заплатить.

Донна резко поставила стакан на стол и плотно запахнула на себе халат, словно пыталась спрятаться в нем от Алана.

— Неужели ты хочешь, чтобы он вышел на свободу?

— Конечно же, нет! Но я могу сделать все так, чтобы он не получил нормальной помощи. На самом деле будет даже лучше, если прыжок пойдет по плану, как задумывалось. Потому что, если правильно разыграть карты, он сбежит в целости и сохранности, а мы к этому не будем иметь отношения, во всяком случае прямого.

Донна посмотрела на него так, словно прямо на ее глазах у него выросли рога.

— О чем ты говоришь?

— Слушай меня, Донна! — рявкнул он, постепенно раздражаясь. — У меня много завязок в криминальном мире, но напоминаю тебе на всякий случай, если ты до сих пор этого не заметила: у твоего старика их не меньше. В действительности, подводя его сейчас, черт побери, мы уже никогда не сможем спокойно спать по ночам. Ты знакома с Большим Пэдди и всеми остальными и знаешь, что это так. И когда это вылезет наружу, то появится куча красных рож — красных не от смущения, а от ярости. Мы даже не можем передать дело полиции: слишком далеко все зашло. Нам придется так подставить его, чтобы потом он не смог показать на нас пальцем. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Донна только покачала головой, не произнося ни слова. Алан посмотрел на ее напряженное лицо и печально сказал:

— Проблема в том, что сейчас я и сам этого не понимаю. Но я что-нибудь придумаю, дорогая, не беспокойся на этот счет.

Она налила себе еще виски и язвительно заметила:

— А как насчет Стефана Бруноса, а? Он знает более чем достаточно. Что будет, если он расскажет Джорджио, как мы с тобой прилетели сюда наподобие Бэтмена и Вандервумен и перетряхнули все его планы? Что тогда, а?

Алан устало прикрыл глаза.

— Донна, Стефан Брунос мертв.

Она оцепенела и нахмурилась.

— Мертв?

— Мертв, не сомневайся, — твердо и раздельно выговаривая слова, произнес Алан. — Он понял, что ему крышка, в тот момент, когда я вошел в комнату. Учитывая все происходящее, я не мог позволить ему раскрыть рот. Слишком много опасных людей в этом участвует, Донна. Похоже, ты все время об этом забываешь. Никак не можешь удержать этого в своей хорошенькой головке… Я не могу остановить прыжок, Донна, — повторил он. — Не осмелюсь сделать этого. Прыжок пойдет своим чередом, нравится это нам или нет.