Оксана Сергеева - Стая (СИ)

Всего один раз за эти два года Юля виделась с Денисом — на похоронах Юрия. И то вряд ли это можно назвать полноценной встречей, так, столкновение в общей массе людей. А народу собралось немало. Юра умер внезапно — от сердечной недостаточности. Печальный парадокс: всю жизнь мучился язвой, а скончался от сердечной недостаточности.

Как сейчас Юля помнила тот кошмарный осенний день. Череду дней. Крапал мелкий противный дождь, некоторые старались укрыться под зонтами, Юля же не находила в себе сил держать этот, по ее мнению, совершенно лишний предмет, — черного платка на голове хватало. И так было ужасно душно. От боли и слез. К боли от потери любимого дяди примешивалась своя личная. Тяжело было видеть Шаурина, особенно такого, — отчужденного, совершенно равнодушного. Он стоял в кольце охраны с московскими партнерами отца и подошел выразить соболезнование вместе со всеми. Заученно и формально. Нет, конечно, как и многие, он хранил на лице искреннюю скорбь, но это все не то. Потом поминки… По разговорами Юля поняла, что вечером они улетают. Она уехала к себе. Не смогла остаться в родительском доме. Наглоталась успокоительного и легла спать в гостиной с включенным телевизором. Звук прибавила почти на всю, словно он мог выгнать из ее души одиночество. А Денис пришел, не улетел. Тихо пробыл с ней всю ночь, — то сидел застывшей тенью рядом с ней, то приносил чай. Они не разговаривали: она была не в состоянии.

Юля никому не говорила, что тогда он приходил, потому что сама до сих пор не могла с уверенностью утверждать, что ей это не приснилось, что это не плод ее, одурманенного успокоительным, мозга. Ведь дверь она открыла практически в невменяемом состоянии.

А сегодня наряду с привычной тоской и разрушающим отчаянием, почувствовалось что-то другое. Что-то необъяснимое — какое-то непонятное предчувствие щемяще запело внутри.

— Катюш, я скоро приеду, меня тут немного задержали, — устало предупредила Маркелову.

Та сразу сообразила — в чем дело.

— Командировочный твой, что ли, нарисовался?

— Ну, проведать пришел, забеспокоился некстати.

— И не надоел он тебе?

— Как он мне может надоесть? Он мне очень нравится: в коллективе морально устойчив, в быту уживчив, характер амёбистый. Как он мне может надоесть? — насмешливо сказала Юля, и Катя, поддержав ее, весело рассмеялась.

— Ладно, все разговоры при встрече.

— Конечно, при встрече.

Ярослав ей действительно очень нравился. Потому что ничего к нему не чувствовала: он не мог причинить ей боль. Не мог обидеть, расстроить, не понять, разочаровать. Именно поэтому он ей нравился. Они не виделись много лет, а встретились случайно — на одном из популярных горнолыжных курортов. А потом Слава вернулся в родной город якобы, чтобы провести время с родителями, и нашел ее. Но Юля точно знала, что через сорок шесть дней он улетит в Лондон и исчезнет из ее жизни.

Капельки воды защекотали кожу под ухом — Шаурин растер шею полотенцем и ответил на «Входящий»:

— Чудны дела твои, Господи, — вместо приветствия выдал низковатое и утверждающее, — Олег Николаевич, я только два часа, как в городе, а ты уже в курсе. Кого наказывать? — Провел по мускулистой груди и отбросил полотенце на кровать.

— Никого не надо наказывать, — усмехнулся Крапивин. — Считай, что это мне гадалка наворожила.

— Какой ты, однако, решительный, вот у меня бы ни за что смелости не хватило узнавать свою судьбу у гадалок.

— А может, разумности? Шучу я, конечно. Не знал я, что ты уже вернулся, набрал, аккурат, чтобы поинтересоваться.

— Я так понимаю, с лирическим вступлением можно покончить?

Коротко заверещал дверной звонок. Денис, не отнимая трубку от уха, впустил Вуича и взмахом руки отправил его на кухню.

— Истинно так. Очень встретиться хотелось бы.

— Взаимно. Я позвоню. Мне нужно некоторое время, чтобы скоординировать свои действия.

— Ну, разумеется. Буду ждать звонка.

С Вуичем Денис сегодня уже виделся, потому душевных объятий не последовало. Лёня сразу полез в карманы пиджака, вытащил две связки ключей.

— Машина… квартира, — бросил их поочередно.

Денис поймал обе и сжал в кулаке.

— Отлично. — На момент застыл острым взглядом на лице Вуича.

— Все тихо, — сообщил друг, предвосхищая вопрос.

— Даже тишина бывает громкой, — ответил ему Шаурин и качнулся вперед, сдергивая рубашку со спинки стула.

Крапивин ждал Шаурина в одном из городских парков. Это стало неизменной традицией: в теплое время года встречаться где-то на улице. Редко они решали свои вопросы в ресторане за ужином. В основном стояли застыв у пруда или медленно брели по живописным аллейкам под бдительным присмотром охраны.

— Я рад тебя видеть, Денис.

— Как дела, Олег Николаевич? Как здоровье? — Денис крепко пожал протянутую Крапивиным руку. Глубоко и приятно вдохнул чуть влажноватый воздух.

— Не могу ответить на твои вопросы однозначно положительно. Ну да ладно… Если честно, думал, что ты уже обосновался где-нибудь заграницей.

Шаурин многозначительно хмыкнул.

— Почему нет? — посмотрел в его лицо Крапивин.

— Все очень банально и пафосно. — Денис обратил взгляд к воде, и, сцепив руки за спиной, чуть шире разворачивая плечи, встал ближе к витиеватому кованному парапету. От набежавшего вдруг ветерка пруд покрылся рябью, и плавающие на его поверхности листья беспомощно задрожали. — Я патриот. Это мой город, моя земля. И жить я хочу здесь, и детей растить. Как в том детском стишке, помнишь? И тропинка, и лесок, в поле — каждый колосок… Это Родина моя. А отдыхать можно в любой точке земного шара.

— Резонно. Похвально. Согласен.

— Говори, Олег Николаевич, что у тебя за проблема, — не отрывая взгляда от дрожащих листьев, поощрил Крапивина на разговор. — Ты же меня не о погоде пригласил поговорить. Не о прелестях заграничных курортов и чудесах света.

— Возможно, у нас одна проблема на двоих.

— Не удивлюсь.

В «Эгоист» Шаурин, как и раньше, зашел с административного входа. Центральные двери были еще закрыты. Молодой и резвый охранник тут же преградил путь.

— Вы к кому?

— К Монахову.

Парень хотел сказать, как велено, что Сергей Владимирович не принимает, но оценив авторитетный тон и вид гостя, замешкался. Вызвал по рации старшего. Тот появился быстро, словно вынырнул из-за соседнего угла.