Тереза Вейр - Лики зла

“Что мне делать?” — подумала она.

Тысячи мыслей в паническом вихре пронеслись в ее голове, но ни одну она не могла остановить хотя бы на мгновение. Ларк стояла рядом с Сенатрой на коленях, и мотор, словно дьявольская печь, обдавал ей лицо своим жаром. Постепенно первый испуг прошел, но, как помочь Натану, она так и не придумала.

Натан давно потерял счет времени и ощущение реальности, он не мог сказать, сколько он уже провисел на рычаге педали сцепления и сколько еще сможет продержаться. Силы, которые еще оставались в его руках, были тем единственным, что отделяли его от смерти, но они иссякали.

Ларк снова дотронулась до его плеча.

— Натан, скажите, что мне делать? — спросила она, собравшись духом и стараясь не выдать своего ужаса. — Что я должна делать?

Он не ответил, и она снова коснулась его, и снова через слой парусины ощутила камень его сведенных судорогой мышц. Он почувствовал это прикосновение.

Его глаза снова открылись, на этот раз в них был заметен блеск живой мысли. В ее взгляде он прочел немой вопрос. Сама она не может сообразить, что делать. Он должен ей сказать.

— Вы-клю-чи мо-тор.

Она тут же посмотрела наверх. Ну конечно! Вот маленький медный ключик — надо повернуть его, остановить мотор — только и всего. Только и всего. С чувством облегчения, сознавая, что от нее требуется вполне посильная помощь, всего лишь повернуть ключ, она взобралась в кабину. Дрожащей рукой она ухватилась за ключ, зажмурилась и повернула его.

Мотор не остановился.

— Натан! — закричала она, не сводя глаз с приборной панели, — я повернула ключ! Мотор не останавливается!

Ответа не было. Она свесилась из кабины и заглянула под трактор.

Все оставшиеся силы Натан сосредоточил на том, чтобы не выпустить педаль. Все его тело покрылось потом, сухожилия напряглись так, что едва не разрывали кожу. Весь его вид словно просил ее — поторопись!

Она еще раз осмотрела приборную доску в поисках того, чем можно остановить этот проклятый мотор, пока не обнаружила красную круглую рукоятку с надписью “ход”. Сейчас этот рычаг стоял в выдвинутом положении, — значит, надо его задвинуть.

“Помоги, господи”, — подумала она и задвинула рычаг.

Ничего не случилось, ничего!

Но в следующий момент, когда она хотела уже закричать от отчаяния, мотор фыркнул и заглох.

Наступила тишина. Ларк услышала, как кровь стучит в ее висках.

Она соскочила с трактора на землю. Опасность миновала, но Натан висел в прежнем положении, уцепившись за педаль сцепления, словно потерял сознание.

— Теперь вы можете отпустить педаль, — сказала она.

Он не ответил.

Она присела с ним рядом и снова дотронулась до него.

— Натан, можно отпустить педаль! — повторила она.

Он посмотрел на нее, потом на педаль и пошевелил губами.

“Он меня не слышит! Он не слышал ни единого моего слова!” — догадалась она.

Натан видел, как двигаются ее губы, но не мог понять ни слова из-за грохота мотора, который ревел прямо над его ухом. Надо было держаться — он еще мог держаться.

Он почувствовал ее прикосновение к его лицу, потом к щеке. Ларк заглянула ему прямо в глаза. Он должен держаться. Он хотел, чтобы она поняла это. Она снова что-то сказала, но из-за грохота мотора он не услышал. Надо наконец объяснить ей.

— О-той-ди, — едва выдохнул он.

Вместо того чтобы отойти в сторону, она взяла его голову обеими руками и, глядя ему прямо в лицо, опять что-то произнесла. На этот раз он понял ее по губам — она заглушила мотор. Теперь все ясно — он просто оглох. Оглох оттого, что мотор столько времени грохотал у него прямо над головой.

Поняв наконец, что мотор больше не работает, Натан попытался отпустить рычаг, расцепить пальцы, но не смог — они не слушались, не разгибались. Ларк сообразила, в чем дело, и начала разгибать его пальцы один за другим, словно куски медной проволоки. Рычаг выскользнул из его рук, и Натан упал на землю. От удара у него в голове зазвенело. То ли действительно здорово стукнулся об землю, то ли настолько ослабел.

Натан долго лежал неподвижно, с закрытыми глазами, приводя в порядок дыхание и наслаждаясь надежным ощущением тверди. Теперь, когда опасность миновала, его тело обмякло. Весь он был словно кукла, набитая ватой. “Ну да! Полежал и будет, — подумал Натан, — ведь сделано только полдела, он все еще в ловушке, его нога все еще придавлена колесом”.

Ларк была рядом, она тянула его за руку, что-то говорила ему, но в его ушах продолжал грохотать мотор, и с этим пока ничего нельзя было поделать. Только когда Ларк встала и пошла прочь, он понял, что она хотела ему сказать.

— Не уходи! — крикнул он ей вслед, не слыша собственного голоса.

Но она услышала и вернулась.

Надо было объяснить ей про аккумуляторную кислоту, капающую ему на грудь, и про то, что нога придавлена колесом трактора и что без ее помощи он не выберется отсюда, но Натан мог только молча смотреть на ее милое, ангельское лицо. Она что-то сказала, и ему показалось, что он слышит ее, различает мелодию ее голоса, похожую на журчание тоненького ручейка. Он еще не разбирал отдельных слов, но понял, что она хочет идти за помощью.

У него уже не оставалось сил, чтобы умолять ее остаться, и он просто протянул в ее сторону свою трясущуюся руку и согнутыми пальцами приподнял прядь ее волос и поднес к своему лицу. Он попытался вдохнуть запах ее волос, но ощутил только запах дизельного выхлопа.

Тут он вдруг почувствовал боль в груди, но на самом деле это просто была вселенская тоска, невыразимое чувство полного одиночества и страшная боль утраты — три чувства в одном.

Кадык на его горле задергался, губы задрожали, и по щеке поползла слеза. Он не мог говорить, он находился на грани между жизнью и смертью, будь он в другом, менее беспомощном состоянии, ему бы стало неизмеримо стыдно, так как, по его мнению, настоящий мужчина не мог и не должен был проявлять при посторонней женщине такого рода слабость. Сейчас он дорого дал бы за то, чтобы она не видела и не слышала его.

Но она все видела и слышала. Ларк не сводила с него своих огромных, лучащихся, исполненных сострадания глаз.

— Не уходи, — прошептал он, глотая слезы, и выпирающий кадык на его горле снова заходил вверх-вниз.

В ушах у него затрещало, словно в динамике испорченного радиоприемника, и первый раз он разобрал ее слова.

— Я должна сходить за помощью, — сказала она.

— Не надо никуда ходить Ты справишься сама, — ответил он.

Она вдруг испугалась — в ее взгляде отразилась паника.

— Но я ничего не понимаю в тракторах! — воскликнула она с непритворным ужасом.